Мария Фомальгаут - Филиант

Не могу выговорить – освобожу, слова не слушаются меня, – но весна понимает, весна кивает, пытается встать, я поддерживаю её, обвиваю, обволакиваю, не то весну, не то женщину…

Вонзаюсь в пронизанную солнцем плоть, пронзаю корнями, колющими иглами, глубже, сильнее, больнее, высасываю – до крови, досуха, дочиста, чувствую, как мой разум буквально переполняется чужой памятью, которая хлещет через край…

Весна – или женщина – падает на каменные плиты пола, – я уже не замечаю её, я перестаю её замечать, в ней не осталось ни капли света, ни капли солнца, теперь самое время перебрать по каплям, по мгновениям, по нотам то, что впитал в себя…

Солнце обжигает – больно, сильно, безжалостно, я пытаюсь вырваться от обжигающего света, – не могу, слепящее сияние испепеляет меня дотла…

– Почему легенды? – спросил он.

Мы посмотрели на него недоуменно. Собственно, мы все думали об этом – почему легенды, почему, почему, – но никому и в голову не приходило, что можно сказать это вот так, вот вслух, при всех…

– А почему легенды? – спросил он.

И продолжил – хотя никто не просил его продолжать, хотя и этого было достаточно еще как:

– Вот с чего наш город начался? С легенд. Со слухов. С обрывок каких-то баек непонятно о чем…

Мы кивали – хоть это мы могли делать без страха, кивать, а говорить вслух еще никто не решался. Что город начался с легенд, которые потом сложились в историю города – хотя обычно бывает наоборот, сначала получается история города, а потом распадается на мифы и легенды.

– А потом были дома… – не унимался он…

Тут уже мы хотели зашикать на него – но не зашикали, потому что все думали именно это, что сначала у нас появились дома (Почему? Почему?), а только потом в этих домах поселились люди, и моим первым воспоминанием было – я сижу на веранде своего дома, пью кофе, и тут же спохватываюсь – а я вообще, кто, откуда я, почему я здесь…

– Сначала дома, потом люди… а дома кто построил?

Я подскочил, как ошпаренный, хотел зашикать на того, кто это сказал, и тут же спохватился, что это говорил я сам. И ладно бы замолчал, так нет же, продолжал, как ни в чем не бывало:

– Кто-то же должен был построить эти дома… но кто, если людей не было? Не легенды же их возвели, в самом-то деле?

– А что, интересная версия… – добавил старый дом, – легенды построили дома, дома породили людей…

– Позвольте-позвольте, ничего подобного, – возразила старая легенда, – мы не создавали людей, они появились сами… и историю мы тоже не создавали.

– А чем живет наш город? – спросил тот, кто начал разговор.

Мы стали отвечать что-то про театры, про праздники, – но он резко оборвал нас:

– Ну, вы же понимаете… сначала люди находят что-то хорошее… нефть, уголь… или ловят рыбу на берегу моря… потом там строятся хижины, одна, другая, третья, маленький городок, а там и складывается город…

– Верно, а у нас-то все наоборот, – подхватил я, – сначала появился город, а уже потом море, в котором мы ловим жемчуг и продаем свежий жемчуг на уху…

– …еще копченый жемчуг хорош… – вспомнил кто-то. На кого-то зашикали, нечего было дразнить нас вкусным копченым жемчугом. И то правда, лучше было подумать, что за чертовщина происходит в нашем городке…

– Может, время идет назад? – предложил кто-то.

Мы не могли сказать ни да, ни нет – мы не знали.

– Я знаю, – сказал человек, имени которого никто не помнил, – мы умерли.

– Умерли? – меня покоробило.

– Умерли… наш город умер, мы все умерли, мы живем в царстве мертвых…

– Постойте! – я хлопнул ладонью по столу, – но ведь в других городах все в порядке, сначала там появились море, или горы, или еще что хорошее, потом хижины рыбаков или горняков, потом город, потом у города появилась история, обросла легендами, мифами… а с нашим-то городом что не так?

– А может… – спросил тот, кто начал разговор, – может, кто-то убивал город… постепенно… сначала мифы и легенды, потом историю города, переврал её, например… потом забрал у людей дома, потом умертвил самих людей, или обрек их на смерть…

– Но… кто?

– Думаю, рано или поздно он тоже умрет… и окажется здесь, чтобы снова разрушить наш город…

– …тогда мы должны ждать его… и встретить достойно, – сказал я.

– Отлично, так составите мне сегодня компанию? – спросил тот, кто начал разговор.

– В смысле?

– Ну, кто-то же должен караулить город, ждать, когда он придет… этот… давайте сегодня ночью мы с вами постоим на страже…

Соглашаюсь – сам не понимаю, зачем, стою на карауле на площади возле дворца, почему-то мы решили, почему-то мы решили, что он живет где-то в центре города, значит, и умрет там же, и появится на площади…

Светает.

Я уже понимаю, что никто не появится, никто не придет, по крайней мере – не в эту ночь…

– Никто не придет, – говорю я.

– Не сегодня, – поддакивает он, чьего имени мы даже не знаем, – вы… вы что?

Разряжаю в него всю обойму, смотрю, как обмякшее тело падает на асфальт.

Спохватываюсь, что я хотел спросить у него, какого черта он делал с нашим городом – понимаю, что уже не успею, он уже ушел куда-то туда, дальше, в какую-то другую смерть, которая будет после смерти…

– …она ваша дочь? – спрашивает незваный гость.

Усмехаюсь:

– А вы сами как думаете?

Смущается, старается держать лицо, у него это получается плоховато, лицо выскальзывает из рук, падает, катится по полу – мой гость торопливо подбирает его, ставит на место.

– Право же… теряюсь в догадках и не могу ничего предположить… мне кажется, она могла быть вашей дочерью…

Снова смеюсь:

– А если девушка в окне моя молодая супруга?

– В таком случае мне не останется ничего кроме как откланяться и извиниться за причиненное беспокойство.

– Что же… спешу вас порадовать, она мне не жена, и сердце её свободно.

– Вы даже не представляете, как окрыляете мое собственное сердце.

– И вы уверены, что это единственное препятствие?

Старается держать лицо, снова чуть не теряет.

– Думаю, да… больше не вижу причин, которые мешали бы мне просить у вас разрешения повидаться с ней.

– Повидаться с ней… а мне нравится ваша самоуверенность… увидели мельком силуэт в окне, и уже намечтали счастливую жизнь и смерть в один день… Вы даже не знаете, какого она роду-племени, из каких краев, куда её завтра унесет судьба, не отвергнет ли она вас, не разобьет ли ваше сердце?

– По крайней мере… я попытаюсь…

Хитро прищуриваюсь:

– А скажите-ка… в каком окне вы её видели?

– В левом окне над кухней.

– И смотрели на неё довольно долго… скажите… она хоть раз шевельнулась?

– Нет, но… неужели вы хотите сказать…

– Знаете, современные живописцы умеют создавать настолько правдоподобные полотна, что вы ни за что не отличите такое полотно от живого, настоящего образа…