Иван Шеду - Опустошение. Сборник рассказов

Родители плакали, сидя в коридоре уже вторые сутки. Выйдя из палаты, я подошел к ним, представился, сказал, что следственная группа опросила Алину, назначены необходимые анализы и экспертизы, с ней будет работать психолог и пока она будет спать под снотворными, так как сама она засыпать боится.

– Понимаете, я не знаю, что произошло, – сказала мать. – Я попросила Сашу сделать потише телевизор и через двадцать минут, подойдя к Алине, увидела, что она спит. Я ее укрыла одеялом и сама пошла спать. У нас однокомнатная квартира, и я, лежа на диване, видела ее.

– А вы Александр, сколько еще смотрели телевизор? – спросил я.

– Да, может, еще минут тридцать – собственно, досмотрел фильм и лег спать. А проснулся уже часа в три ночи от крика жены. Она держала на руках, как мне показалось, бездыханное тело дочери. Потом больница, потом… вы уже все знаете.

Тут я хотел что-то спросить, но меня перебила мать девочки.

– Понимаете, я проснулась, потому что мне показалось во сне, что в комнате кто-то есть. Стало тяжело дышать, как будто воздух как-то изменился. Подошла к кровати Алины – и просто закричала оттого, что вот она спит, а вместо глаз у нее эти страшные раны… И как сказали врачи, она была без сознания уже.

Мать снова заплакала и уткнулась в плечо мужа.

– Получается, что вы, Александр, последним видели Алину перед тем, как лечь спать?

– Получается так… Уж не думаете вы, что это я что-то мог с ней сделать?

– Мы не думаем, мы разбираемся. Вам теперь надо проехать в управление. Там с вами еще раз побеседуют, но уже для протокола.

Когда их увели, я вышел на лестницу и закурил, всматриваясь в клубы дыма. Все это походило на какой-то триллер, только в напарниках у меня нет Жана Рено.

Потом были долгие бессонные ночи, долгие беседы с экспертами и психологами, а затем и с психиатрами, наблюдавшими Алину и других потерпевших. Всех их стали объединять одинаковые последствия и страх засыпания – у каждого свой. Засыпали они только в борьбе с санитарами и после укола снотворного.

II

Кто они – ведомые тьмой? Такие же люди из плоти и крови, как мы, только они слышат голоса темной стороны, бесов, выслеживают своих жертв и уничтожают как могут. Некоторые уничтожают морально так, что лучше бы было убить, а некоторые убивают физически и наслаждаются видом истекающих кровью тел. Знают ли они, что делают, осознают ли, что и кто им нашептывает, когда они убивают, разрушают семьи и жизни? Или они слепо идут на зов тьмы?

В тот вечер, когда Алина ложилась спать, на другом конце города Светлана Сергеевна только вернулась домой с похорон отчима, проводив перед этим маму до соседнего двора. Войдя в квартиру, она сняла с себя всю черную одежду и кинула ее в мусорное ведро, хотя ей хотелось сжечь все это. Потому что одежда пропиталась траурным запахом ладана и все еще напоминала об отчиме. Светлана Сергеевна вообще не хотела идти на похороны, в глубине души радуясь, что этот человек скончался. Она никогда не понимала, как мама могла с ним прожить больше тридцати лет, да и та никогда бы не ответила на этот вопрос. Светлане было за что ненавидеть отчима. Пока позволяло здоровье, он напивался каждый вечер, и каждый вечер она боялась, что он изнасилует ее и убьет мать. Никогда она не забудет и не простит ему этот свой каждодневный страх. А напивался он отнюдь не тихо-скромно на кухне – он вел себя агрессивно, придирался ко всем, доставал вопросами, а если ему не отвечали, пускал в ход кулаки. И, будучи подростком, а потом и студенткой, она все боялась, что однажды не сможет с ним справиться и его стокилограммовое тело навалится на нее в узком коридоре их маленькой квартиры. И когда она, плача от радости, наконец съехала, тень этого жуткого человека еще несколько дней мерещилась ей в углах, подворотнях и отражениях витрин. Некоторые говорят, что у страха глаза велики, но это далеко не так.

Раздевшись, она долго стояла под душем, пытаясь смыть все мысли и воспоминания. Потом долго смотрелась в зеркало, заметив еще одну появившуюся морщину. И тут ей показалось, что зеркальная поверхность пришла в легкое движение, как будто ветер коснулся тихой водной глади. Светлана зажмурилась, потом быстро пошла в комнату и легла на кровать, не заметив, как вслед за ней, выпорхнув из зеркальной глади, скользнул сгусток темного тумана, похожий на чей-то силуэт.

Она ужасно устала и, ложась, думала, что заснет за секунду. Может быть, она и заснула, а может, не спала всю ночь – этого уже никто не скажет. Закрыв глаза, Светлана почувствовала легкий холодок, будто от ветра, но его прикосновение было влажным, как туман.

Черный туман сгущался вокруг нее, накрывая, точно одеялом. Внезапно Светлане стало тревожно. В тишине раздался шепот: «Ты скучала, маленькая?». Она не могла ни открыть глаза, ни пошевелиться, ни закричать – она узнала жуткий шепот покойного отчима. Ее голосовые связки напряглись, реагируя на испуг, но не могли издать ни звука из-за спазма гортани. Погружаясь в туман, чувствуя знакомый запах потного тела, она думала о том, что его надо было убить еще тогда, когда страх вот так же сковал ее в первый раз. А произошло это, когда пьяный отчим, поймав ее в коридоре и прижав своим телом к стене, со смехом смотрел, как она пытается высвободиться – точно муха отчаянно бьется о стекло, пытаясь улететь. И так продолжалось какое-то время, пока отчим не насмеялся всласть и не насладился своей силой. Так было и в этот раз.

Утром Светлану с выжженными глазами обнаружила мать. Она подумала, что дочь убита, и вызвала все городские службы, но первыми приехали врачи и увезли ее в больницу. Придя в себя, Светлана не могла поверить, что не спит и что больше никогда не будет видеть.

Когда мы вошли к ней в палату, Светлана была уже под действием препаратов.

– Светлана Сергеевна, как вы себя чувствуете? – спросил врач.

– Мне хорошо, – ответила она, пытаясь улыбнуться.

– Вот и славно, тут следователи пришли, хотят у вас кое-что спросить.

– Ну, пусть спрашивают…

– Светлана Сергеевна, вы помните, что с вами случилось? – спросил я.

– Он… он вернулся! Прошу вас, защитите меня от него! – вдруг закричала она. Сейчас же к ней подбежала медсестра и вколола еще успокоительного.

– Мы вас защитим, только бы знать от кого, – сказал мой молодой коллега.

– От страха, – выдохнула она и потеряла сознание.

Мы вышли. Светлана была в состоянии шока, и говорить с ней было бесполезно. В дальнейшем, изучив ее биографию и поговорив со всеми друзьями и родственниками, я пришел к выводу, что ее отчим был настоящим воплощением зла. Странно: на него ни разу не писали заявлений участковому, ни на каких учетах он не состоял, а страх своей падчерице вселил на всю жизнь. Но не это же ее так искалечило?