Пётр Африкантов - Странные истории

Итак, Анна Андреевна вошла в калитку, привычно открыла ключом дверь, разделась и прошла в зал. Она села в темноте в кресло, желая немного отдохнуть, но, взбудоражившая её сознание, мысль не уходила. И тут ей стало как-то немного не по себе. Было такое ощущение, что кто-то наблюдает за ней. Она дотянулась до выключателя и зажгла свет.

На неё смотрела с большого портрета дочь Лена, она была очень встревожена, на глазах её навернулись слёзы, и выражение глаз просто кричало «НИЗЗЯ», «НИЗЗЯ» «НИЗЗЯ»! Такое с портретом происходило впервые. Анна Андреевна откинулась в кресле и будто огромная тяжесть упала с её души.

– Низзя,– проговорила она тихо,– ты права, этого делать нельзя. И тут раздался телефонный звонок. Анна Андреевна взяла трубку. Звонила младшая дочь из другого города, где она жила с мужем и годовалой дочкой. Оля рассказывала по телефону, что Настенька научилась говорить кроме ма-ма, па-па, ба-ба, де-да и ещё кое-что.

Настенька в этом возрасте очень была похожая на Леночку и Анна Андреевна частенько называла её не Настей, а Леночкой. А тут на тебе, уже говорит.

– Ну-ка, Настенька, скажи бабушке в трубку что-нибудь, – говорила на том конце провода младшая дочь. Послышалось какое то шуршание, затем в трубке послышались слова произносимые внучкой:

– па-па, ба-ба, ма-ма, а затем послышалось кряхтенье, видно от неё чего-то требовали, а затем Анна Андреевна услышала в трубку громкое и протестное «низзя». Больше Анна Андреевна ничего не слышала, она заливалась слезами, а когда подняла голову,– то увидела на портрете большие смеющиеся глаза старшей дочери.

Саратов, 2007.

Облака

(рассказ)

– С ней мы встретились ещё раз.

– А поточнее, можно?– спросил товарищ.

– Встретился я с той женщиной, помните, рассказ про загоревшуюся свечку на могилке,– вот с этой женщиной я и встретился, Верой её, оказывается, зовут, только после первой встречи, не запомнилось. Наверное, не до того было,– оба были поглощены случившимся. Да, я и в мыслях не держал, что мы когда-либо увидимся. Встретились, разошлись, случайность, вот и вся недолга.

Только, разве это был случай? Конечно, я зря употребил это словцо. Чудеса не случаются, тем более не рукотворные, они происходят. И таят они в себе огромный смысл. Чего люди зачастую не могут понять. Это им не дано. Зачем знать все тайны царствия Божия? Нам дано знать главное – если чудо произошло, то оно произошло для нас и ради нашего спасения. И не надо думать, что вас Бог особо любит, потому и произвёл чудо. Господь всех любит и обо всех печётся и подаёт то врачество, которое для человека в данный момент полезнее.

– Встретились мы опять на кладбище,– продолжил я.– Хоронили моего хорошего знакомого и мне случилось идти по той же дорожке, что и в прошлый раз, только день был летний и солнечный.

Голубое – голубое небо струилось в вышине пучками божественных нитей и проливалось ими на кладбище, делая этот унылый уголок радужным и просветлённым. Нити спускались с небес тончайшими световыми паутинами и повисали над царством могил и оград. Нити эти были не только с оттенками голубого, но вмещали в себе все цвета радуги. Голубые, синие, бирюзовые, лиловые, со всевозможными оттеночными разводами и вкраплениями. Они проливались на землю нескончаемым потоком и высвечивались подобно северному сиянию, Они, то вспыхивали в полёте чарующими фейерверками, рождая каждый раз совершенно иную гамму цветов, то, соединяясь с другими подобными всполохами, давали иную, более чудную картину, и это было бесконечно. Я шёл и зачарованно смотрел на пляску света над царством мёртвых.

– Здравствуйте! – услышал я рядом с собой, мне показалось, знакомый голос. Поворачиваю голову и вижу улыбающуюся пожилую женщину. Я сразу как-то и не узнал её, а потом вспомнил. Да и как было узнать в этой жизнерадостной с искрящимися глазами женщине, ту, с потухшим взором, опущенной головой и плечами, измотанную промозглой непогодой, посетительницу кладбища.

– Вы что, не узнали меня?– спросила она, заглядывая в глаза, и продолжила говорить не ожидая ответа.– Не правда ли, такое чудо можно увидеть только на кладбище?

Мы поняли друг друга, и я продолжил:

– Вы правы. Чудеснее проявления природных сил в их радостном состоянии нигде нельзя встретить кроме как на кладбище, равно как и более удручающего пейзажа в ненастные дни.

– А почему так? – спросила она.

– Думаю, что всё зависит от расположения человеческой души. Здесь она более открыта, более чувственна.

– А я думаю,– сказала она тихо,– что Господь этот уголок, эту лестницу в небо особо убирает, когда желает, чтобы мы и возрадовались и, когда надо, в меру поскорбели. Бывает и то, и другое вместе, как сегодня. Вот я, побыла на могилке сына, поскорбела, а сейчас душа моя поёт, глядя на такое величие и, потом, посмотрите… вон в ту сторону,– она кивнула в направлении высоких деревьев.

Я посмотрел, но ничего не увидел. Вера Николаевна поняла, что я ничего не заметил необычного, и уточнила:

– А вы на облака посмотрите, на облака и на деревья.

Я посмотрел: небольшие, редкие облака белыми шапками плыли высоко в небе и скрывались за верхушками деревьев. Да, красиво, может быть, красивее, чем когда – либо, но ничего необычного в этом нет.

– Вы, что, не видите? – спросила она, заглядывая мне в глаза.

– Простите, Вера Николаевна, но ничего необычного я не вижу.

– Вы что, не видите этих прекрасных букетов роз?

– Каких роз?– переспросил я машинально.

– Да вон же, вон! От самых небес до земли, а точнее, до могилки моего сына спускается овальная широкая белая полоса, а по этой полосе, по овалу с равными промежутками прикреплены букеты белых роз. Вы это видите?

Я этого не видел. Кроме игры света и причудливого переплетения солнечных лучей моя сетчатка более ничего не улавливала. Я понимал, что этот белый овал и розы, видит только Вера Николаевна, и мне не хотелось ей этого говорить. Ведь она думает, что это вижу и я, и множество других людей не только на кладбище, но и все, чьим глазам доступен этот отрезок голубого неба.

Я помедлил с ответом, подыскивая слова. Но она уже, по выражению моего лица обо всём догадалась, хотя надежда, что это, сотканное из облаков, чудо видят и другие, её по-прежнему не покидало.

– Не надо всматриваться, розы белые, на фоне голубого неба, очень отчётливо видны. Один из букетов как бы зацепился за верхушку самого высокого дерева, а ниже букеты и лента видны уже на фоне деревьев. Нижний букет на овале, растёт, как-бы, из земли. Она вопросительно посмотрела на меня.

– Нет, не вижу, – сказал я.

– Я так и знала,– ответила Вера Николаевна тихо.

– Чего вы знали?– спросил я так же тихо.