Илья Таранов - Стена. Иллюзия одиночества

– Ну что там, Николай! – кричал Лёва с верхушки сосны.

– Как на кладбище, – отвечал Тартищев. – Тишина полная.

– Вот дьявол небесный, эта стена поднимается до самого неба, – Лёва в сердцах дёрнул за провод, не удержался и, ломая ветки, стал падать вниз. Пролетев метра три, зацепился за сук и выругался.

– У тебя бок в крови, – кинулся к нему Тартищев.

– Дьявол небесный! Рубашку испортил. И распорол бок!

– Невезуха!

– Теперь нас трое раненых, вместе с Анной, – без сочувствия сказал Тартищев. – Иди в лазарет…

Вероника перевязала рану и похлопала по спине:

– Будешь жить, солдат. Однако хочу тебе сказать, Лёвушка, что это знак свыше.

– Не понял! Какой знак? – удивился молодой человек.

– Бог предупреждает, что твои поступки ему не нравятся.

– Какие поступки? – взгляд Лёвы стал напряжённым.

– Тебе лучше знать, Лёва. Проанализируй своё отношение к жизни.

– Что анализировать, Вероника? Меня в Чечне контузило – Бог наказал за то, что я защищал свою Родину?

– Война – это война! В мирной жизни должны быть мирные помыслы и поступки.

– Если кому-то мои поступки не нравятся, это не значит, что я буду всё делать по-ихнему. Факт!

– Надо соизмерять поступки с истинной моралью, божественной!

– Я не верю ни в Бога, ни в чёрта. Надо просто жить со вкусом. Я так и живу. Факт! Меня никто не трогает, и я никого не трогаю.

– Дай Бог, Лёва!

…На четвёртый день изоляции Вероника и Анна принялись делать ревизию продуктовых запасов; они спустились в подвал, перебрали и переписали все мешки и мешочки, банки и баночки, коробки и пакеты, кульки и кулёчки, коими изобиловали полки и стеллажи каменного особняка. Они исследовали каждый уголок подвала и пришли в восторг от неожиданно обнаруженных запасов. Даже найденная коробка дорогих сигарет доставила им не меньшую радость, чем археологам остатки поселения древних гуннов или древних булгар на берегах Волги. В своё время предприимчивый Лёва открыл в селе современный магазин, закупил продукты и товар, сделал ремонт в старом помещении бывшей почты, но евроотделка оказалась несовместимой с рубленым русским самостроем, потолок и крыша просели, готовые рухнуть. Требовался капитальный ремонт, и Лёва на время охладел к своей затее, так и не осчастливив сельчан местным супермаркетом. Виктор не проявлял к магазину интереса, хотя инициативу Лёвы поначалу приветствовал, но был всецело поглощен предстоящей выставкой в Испании. Поэтому-то женщинам в подвале было что посчитать и пересмотреть. Они перетрясли всю подвальную хурду-мурду, как назвал коробки и пакеты Клювин, аккуратно составили полный реестр съестного запаса, внося в список даже прохладительные леденцы. Люся и Мария живо выполняли все команды хозяйки.

– Девочки, пересчитайте все пакеты с макаронами, а потом сложите их на самый верх, – говорила Вероника.

– Боже мой, неужели мы не сможем вернуться домой? – с недоумением вопрошала Мария.

– Разве бывают такие стены? Я в этом ничего не понимаю, поэтому мне иногда страшно, – подхватила разговор Люся.

Вероника присела на ящик, сложила руки как живописная Мадонна на полотне Леонардо да Винчи и сказала:

– Вы ещё совсем молодые и не сталкивались в жизни с такими препятствиями, которые зачастую не преодолеть. Одни люди стены строят, другие за них прячутся, третьи – стены разрушают. Но хочу сказать, самые непреодолимые стены бывают внутри человека, в его сознании.

– Совершенно правильно, Вероничка, молодым этого не понять, пока сами не упрутся в стену. Для меня непреодолимая стена – мой Николай. Всё делает по-своему, меня не слушает, а потом соглашается, но поздно.

– Я, Аннушка, о других стенах говорю. Есть много людей, которые никогда не перешагнут через своё «Я», через свою гордыню, в то же время они перешагивают через свою совесть – невидимую стену, которая внутри нас, – в душе и сердце. Многие люди её разрушают. Сначала в себе, а порой и в близких людях.

– Любовь – тоже стена? – тихо спросила Мария.

– Если ты не любишь человека, сможешь с ним жить?

– Конечно, нет! Только с любимым.

– Стало быть, ты не сможешь перешагнуть через нелюбовь, ты отгородишься от постылого человека стеной. Стеной отчуждения или даже ненависти. Эх, девочки, эта тема настолько сложная и запутанная, что можно заблудиться в собственных рассуждениях и чувствах.

– А вы преодолевали стены? – спросила Люся у Вероники.

– Женщине свойственнее отгораживаться стеной, а мужчине преодолевать, – ушла от прямого ответа Вероника, тяжело вздохнув.

– Мужчинам свойственно разрушать, – добавила Анна.

– Хотя и нам, Аннушка, приходится разрушать стены недоверия, бесчувствия, ханжества. Эгоизма, наконец. Может быть, в этом состоит одна из женских миссий на земле.

– Мужского эгоизма, – уточнила Анна.

– К сожалению, эгоизм присущ большинству мужчин.

– Они все эгоисты, – подхватила Люся.

– Нет же, Люся, не все. Например, Алексей Григорьевич или… – Мария помедлила, и, покраснев, продолжила, – например, Генри.

Вероника отрицательно покачала головой:

– Ты ошибаешься, Машенька. Алексей Григорьевич по отношению к нам часто ведёт себя эгоистично. Шумит, буянит, не задумываясь о нашем состоянии.

– У меня от этого буяна голова болит. Вот мой Николай ведёт себя достойно. Нам всем надо брать пример с него.

– Да-да, – в задумчивости сказала Вероника.

Некоторое время в подвале было совсем тихо. Женщины со страхом оглядывали темноту подвала и прислушивались к звукам извне, осматривая потолок.

– Кто-то прошёл над нами.

– Может, тролли или гоблины?

– Не пугайте меня. Хватит с нас стены.

– Для чего же предназначена эта стена? – Мария, а следом Анна и Люся с надеждой посмотрели на Веронику. Она долго обдумывала ответ, оглядывая пыльные углы, словно именно там спрятался таинственный ваятель невидимой стены, который только и ждёт знака, чтобы выйти на свет и рассказать о своих тайных замыслах. Вероника покусывала губы, вздыхала, понимая, что её ответ очень важен для напуганных милых собеседниц.

– Мы эту стену не строили, не нам её и разрушать. А тот, кто её создал, ждёт от нас доброго, позитивного, продуманного. Я чувствую это сердцем. Всё зависит от нас.

Этот ответ, в общем-то, не разочаровал присутствующих, хотя не дал ничего конкретного, но успокоил, пусть даже на время. Женщины продолжили работу.

Генри отыскал в библиотеке особняка много научных книг и потрёпанный том Ницше, увлёкся чтением, раздражая этим Лёву. Возникающие в гостиной разговоры часто переходили в споры:

– Вот скажи, дорогой Генри, наука может обосновать такое явление, как стена-невидимка? – спрашивал Клювин.

– Я вчера прочитал статью одного ученого, которая называется «Мир устроен гораздо сложнее, чем мы себе представляем». Я сделал для себя записи… Вот… «Известный математик Клиффорд в 1870 году на заседании Английского математического общества высказал идею о том, что в мире ничего не происходит, кроме изменения кривизны в пространстве. Он предположил, что все физические взаимодействия можно свести к некой теореме. Это и было сделано Эйнштейном, который показал: все гравитационные взаимодействия можно свести к искривлённому пространству».