Дубравка Руда - Чертова Дюжина. Книга Первая

Обхватив подушку руками и плотно прижав ее ко рту, чтобы звук ее рыданий не был слышен свекровке, девушка плакала.

К вечеру, поднялась у Аленки температура. Трясло, лихорадило, казалось вот-вот и богу душу отдаст. Петр не на шутку испугался, кинулся мать будить. А мать и не спала, на пороге сидела и семечки щелкала.

– Мамо! Там Аленке совсем плохо! – Быстро заговорил Петр.

Та на сына, как ни в чем не бывало, посмотрела и спокойно сказала:

– Ничо страшного. Попустит, а если нет, ну чтож, значь судьба такая. На Маруське женишься, молодой еще. – И продолжила семечки лузгать.

– Мама!!! – Опешил Петр. – Да как Вы… Ай… – Парень махнул рукой и побежал в комнату к жене. Взял ее на руки и пошел из хаты.

– И куда? Куда несешь то ношу эту? Да на ночь глядя? – Слегка удивленно, но в тоже время, ликуя, видя беспомощность Аленки, прошипела Алевтина.

Петр ничего не сказал, молча, нес. У друга его, мать, поговаривали, знахаркой была, помогала людям, травами лечила, может и тут сможет, что нибудь сделать?

– Микола! Микола, мати буди! – Кричал Петр, стоя у калитки с полуживой Аленкой на руках.

Друг, без лишних слов, открыл дверь выбежал и помог затащить в дом Аленку.

– Мамоооо! Рятуй! Тут Петр… Аленку принес, плохо ей, совсем!!! – Закричал Микола на всю хату.

– Ой лышенько, бежу, бежу дети!

– Рятуйте, Станислава Богдановна! – Стоя на коленях, взмолил Петр пожилую женщину.

Та стоя в одной сорочке, оглядела внимательно Аленку, вздохнула и сказала:

– Жене твоей, Петя, Я помогу, а вот дитятя не спасу. Поздно, кровотечение. Уходит… Ушло дите. Ты уж выбачай.

Дала она порошков каких-то Аленке. Потом, приказала хлопцам убраться из хаты и спать в сарае, и чтоб пока сама не позовет, в хату никто не входил.

Отварами напоила ту, компресами обложила, пошептала чего-то, свечами поводила над ней, яйцами покатала. Та вроде получше стала, но спала, в сознание не приходила.

– Ой, Аленушка, дочка. Что ж это такое с тобою? – Причитала Станислава, пододвигая стул поближе к кровати, на которой лежала Аленка.

– Я – то понимаю, кто да что, да только… ой, жалко – то как, а ведь сыночек это был. И уж… не маленький он был…ой… – Говорила знахарка, выжамая тряпку для компресса.

– Собачи очи дыму не бояться, а ей хоть и сцы в глаза, а скажет божа роса. Грех, то какой, грех!

Так всю ночь и просидела Станислава у Аленкиной кровати, меняя компресы, отпаивая травами, шепча заговоры, водя над ней свечками да причитая по – матерински, жалея.

Утром, Аленка открыла глаза.

– Тетя Станислава… – Слабеньким голосочком прошептала девушка. Знахарка слегка задремала но, услышав голос, тут же открыла глаза.

– Аааа, Аленушка, родненькая, проснулась, деточка. – Улыбнулась женщина, – Вот и славно. Вот и хорошо. Я пойду Петра позву.

– А что слу… – Хотела спросить Аленка, да только Станислава показала ей жестом, что молчи, силы береги.

– Петруша! – Позвала знахарка парня.

– Как она? – С надеждой в глазах спросил Петр.

– Та все хорошо будет. Только ты ей ниче пока не говори и вообще, пусть она у меня несколько дней побудет, а как окрепнет, то домой заберешь. Добре? – И Станислава положила парню руку на плечо.

Парень кивнул в знак согласия.

– Ты много говорить ей не давай и сам особо ничего не спрашивай. Ну, иди, иди к Аленушке, ждет ведь.

Петр пошел к жене. А Станислава Богдановна многозначительно посмотрела на сына Миколу, уставшими глазами. Миколе очень Аленка нравилась, да и сама Станислава, была бы очень рада такой невестке, но вот как судьба распорядилась, а они кто? Просто люди. Просто очень хорошие люди.

– Что сынок? – Обратилась знахарка к сыну. – Зато по совести живем и чести, а это главное. По справедливости!

Слабая и бледная Аленка лежала на кровате под большим пуховым одеялом. Ее тонюсенькие ручонки тянулись к Петру. Сухими губами она пыталась что-то сказать, но Петр запретил ей разговаривать и добавил слова Станиславы, что силы беречь надо.

Петру было не по себе от одной мысли, что он мог потерять любимую жену. Чтобы спрятать выступающие слезы, парень перевел взгляд в угол и увидел окровавленную рубашку Аленки и алюминевый тазик рядом, с кровавой водой. Он понял, что все-таки, сына у него не будет. К горлу подступил ком злости на мать, своей беспомощности и глупости, что не уберег жену и ребенка, а какой ведь клятвой клялся, когда венчались.

– Ну что? Поговорили, дети? – В дверном проеме появилась Станислава.

– Ты Петя, на работу иди. Не переживай, не думай ни о чем, а Я за Аленкой присмотрю. – Сказала женщина и направилась в угол, где лежала окровавленная рубаха Аленки. Подняла ее, замотала в цветастую ткань и крепко на узел завязала.

– Не знаю как Вас, и благодарить, Станислава Богдановна. – Всплеснул руками Петр.

– Та, что ты? Что ты? – Отмахнулась знахарка и, взяв Петра под локоток, повела на выход.

– Слушай меня, Петя, внимательно слушай и запоминай. Смотри, ни слова не упусти из речи моей. – Монотонно, прямо в ухо говорила парню женщина.

Они вышли в «светлую», знахарка остановилась и посмотрела Петру прямо в глаза:

– Аленку любишь?

– Что за вопросы такие, Станисла…

Но женщина рукой показала, чтобы Петр не перебивал и слушал дальше:

– Ну, а ежели любишь, то за нее постоишь и никого не пожалеешь и не убоишься?

Тот кивнул.

– Ну, тогда вот что… – Очень тихо и вкрадчиво, заговорила Станислава Богдановна. – Пойдешь в соседнее село. Там спросишь у людей, но думаю, если внимательно слушать меня будешь, то сам дорогу верную найдешь. Живет там на самом краю, почти около леса, Евдокия Мохрина, очень сильная ведьма. Не людимая, характерная, не каждого допускает и не каждому помогает, но ты постарайся ей понравится, разжалобить. Подарок ей принеси какой-то, хороший, стоящий, что-то ценное. Говори очень вежливо, а то даже слушать тебя не станет. Она все видит, все знает и про каждого. Говорят, из такой беды вытащить может, из которой никто не поможет. Сила ее велика. Креста на ней нет, и никогда не было. Она с бесами знается. Только не испужайся!

– А Вы ведь… тоже помогаете людям? – Удивленно спросил Петр. Странно было ему, что известная в селе знахарка, посылает его к ведьме на поклон, да за помощью еще и в другое село.

– Петруша, на мне крещение православное, крест да житие по заповедям! – Строго сказала знахарка. – Так что не искушай. Я по заповедям живу, коли, по одной щеке ударят, другую подставлю. Так что тут, в делах твоих и Аленкиных, моя сила невелика. Ни мести, ни обрата-возврата, а только отведу беду да полечу, а разобраться тебе Евдокия поможет. Я то что? Совет мудрый, слово доброе, беседу задушевную, травки-муравки для здоровья, шепотки отводящие, а тут еще и защита нужна, иначе долго твоя супруга не протянет, да и с тобою, что недоброе, приключиться может из –за…