Василий Попов - Мой цифровой гений. Дьявол

Пот и влажный хло́пок одежды гонят ее в ванную. Под теплые струи воды. В сливе разбавленная в пене кровь цикла.

«С чего вдруг? Не время вроде…»

Любовь снова осматривает смываемую пену и воду – никакого намека на кровь!

«Глюки?.. Или это ты где-то там кровоточишь в предсмертных конвульсиях, Василий?.. Телефон!»

Наспех запахнувшись в полотенце, дрожа от перепада температуры, она хватает трубку. Пропущенный один. Странный номер. Короткий. Страшный для всех верующих земли. 666. Из Любови вырвался короткий нервный смешок.

Нажала на перезвон, но тут же, испугавшись, отключилась.

«Где же ты, Василий?!»

Любовь сама не могла объяснить себе: почему он, Василий? Вялый, невзрачный, вечно бледно-желтый в зависимости от освещения. Инертный, что в жизни, что в постели…

«Да просто никакой. Ох, мама, почему же он?!»

В полночь, когда он ушел, она объяснила себе этот выбор доведением собственного одиночества до критической точки. Когда уже все равно, что и кто… и даже как. Но, анализируя ранний собственный интерес к нему как к персоне – поиски анкеты, информации в соцсетях, отстраненное любование им в галерее… Фото в различных ракурсах. Удивление от его непроявления на цифре. Что-то мистическое присутствующее в нем притягивало ее, да что там (!), тянуло к нему. И это мгновенное прикосновение человека, наблюдающего за Василием, или демонического существа, присутствующего в жизни Василия и на кадрах с ним…

«Так вот откуда ноги растут! Тебе нужен не Василий, тот, другой, ты ищешь встречи… А для чего? Схожесть с тем образом существа из детства, что оттолкнуло тебя в метро… унося родителей в могилу… Его необъяснимая запредельная сила?..»

Хлопок входной двери напрягает тело и бросает ее в дрожь.

– Василий?! – Она, трясясь от ужаса, выходит в коридор.

Никого. Еще хлопок – уже окно. Еще один. Взгляд в гостиную – балкон. Стук в дверь входной уже за ее спиной. Скрип несмазанных петлей, разворот – на пороге он.

Василий шаг за шагом утопал в тумане молока. Колени картоном подминались, ища рефлекторно холм или яму под ногами. Ветки и вылезшие из земли корни цепляли за голени, препятствуя его ходьбе. Василий шел, не прислушиваясь к эху перешептываний за спиной. Отдаленно крикнул спящий на кресте филин. Поворот головы. Филин и на самом деле спал, а его крик словно прилетел из ниоткуда.

Разросшийся кустарник не пускал к входу храма. Пустив все-таки, в итоге, пружиня, подтолкнул. Снова ёкнул колокол, словно живое существо икнуло. Сорняк, разросшийся на стенах, образовал путаницу из стеблей и сухих листьев на входе. Василий принялся распутывать клубок, мешающий его продвижению.

Донесся, кажется, звонок. Рингтон, такой на телефоне его новой знакомой. Он даже оглянулся в поисках Любови. Сигнал, испугавшись его оборота, затих. Шепот из леса роботизированно сказал, что абонент не в зоне доступа. Донесся слабый звон бокалов. На незнакомом диалекте тост.

Василий шагнул в проход. Плющ, как и кустарник ранее, толкнул вперед, впуская в недра храма.

Войдя, он сразу ощутил подлог. Нет, не в интерьере – всё, казалось бы, и было так, как обычно в церковном быту и атмосфере. Подставки под свечи, лики и алтарь, священное распятие… запах масла, воска, дымящего кадила и тремор от посещения святого места; он вместе всегда с Василием входил, являясь частью неотъемлемой его как существа.

Но что-то все-таки не так. Светло! Хотя не зажжено ни одной свечи и за стенами далеко не день. Тени на полу… Василий задирает голову наверх. Вот оно! Небо освещено луной и мириадами звезд. Таким залюбуешься, открыв свой рот, даже не являясь и намеком на эстета. Захочешь рифму подыскать поэтом.

Над неровно сломанными стенами – небо. Прозрачное, как стеклянное волокно. Переливается лучами звезд…

Василий, еще будучи начинающим журналистом, однажды вел репортаж из астрономического центра. Знакомя читателей с достижениями ученых в изучении звезд, планет и неба. Описывал их внезапный «неземной» прорыв – открытие планеты-двойника в нашей «маленькой» Солнечной системе.

Как сейчас он помнит ответ одного из астрономов на его – Василия – вопрос: что он видит там, в небе?

– А ты взгляни – и сам все поймешь!

Василий с дрожью припал к телескопу, к их гордости – к разработке последних технологий. Он прилип надолго к небу, казалось, он прочел в небе и что-то для себя. Послание незамысловатое, простое, но в тот же момент не имеющее к нему никакого отношения…

Посмотрев на астронома, он смог только невразумительно начать, тот оборвал его:

– Молчи, ты все равно не сможешь описать… – Ученый в руках протирал какой-то оптический прибор. – Но одно – главное – ты должен из увиденного уяснить. И на предыдущий свой вопрос ответить тем же – уясненным.

Василий поморщился вязкой неясности услышанного, но тем не менее заговорил:

– Небо… каждому свое… – Он подбирал куда-то девшиеся из небогатого и без того собственного лексикона слова. – В нем информация заложена индивидуально. Но то, что я прочел, мне кажется… это уж точно не моё?..

– Сегодня и сейчас – конечно. – Астроном взглянул на увеличительные линзы обрабатываемого им прибора. – Ты вспомнишь сам об этом позже… Когда-нибудь.

И вот теперь Василий, глядя на звездное небо, обрабатывал ту информацию, прочитанную меж звезд тогда, годами раньше. Ему показалось, что он вторично прочел ее на небе в стенах храма без куполов, и свода, и даже банальной крыши.

Внезапно звезды одна за другой сделались цифрами. Превращая небо в «цифровую матрицу». Как в одноименном фильме прошлого. Отдельные из них начали обратный отсчет и, дойдя до нуля, полетели вниз, к Василию. Первый ноль павшей звездой зажег свечу в метре от него. Другой – под большим распятием в темном углу, освещая святую фигуру казненного на кресте. За спиной вспыхнула очередная свеча. Еще и еще… Вскоре вся обстановка храма осветилась пылающими свечами.

Только теперь Василий вспомнил, насколько опасно это окружившее теперь его пламя. Свечи, пылая, склонялись под натиском огня. Пахло воском и, кажется, серой… Треск стоял как от летнего большого костра, разведенного ночью в массовое празднование на природе.

Он в дыму поискал выход, найдя его, только на секунду задрал голову вверх. Цифры, стремительно отсчитав до нуля, неслись звездами к земле. Казалось, именно к нему, к Василию. В зал наполовину существующего храма.

Он побежал, укрываясь руками от огня. Доли секунд хватило заметить на иконах с ликами святых начертанные строки и вписанные имена. Ни буквами, ни латынью, а именно цифрами, кажущимися не разрешенными уравнениями, цифровыми кодами, безличными номерами. Он бежал к спасительной двери, и жар с силой вытолкнул его наружу.