Максим Шешкаускас - Хохот Демиурга. Мысли в моей голове

Андрюша стал жаловаться, что ему трудно при свете уснуть, и я заменил постоянный яркий свет на свет солнечный, а солнце заходило за горизонт и его подменяла луна, звезды… Понимаешь? Я создал для брата светила. День и ночь, а значит – время. Если Андрюша для меня был божеством при жизни, то я стал его Богом после смерти.

Как-то мы с Андрюшей ели мороженое (в реальном мире в тот период я почти ничего не ел, да и не вставал с кровати – никто бы не мог подумать, что я пребываю в счастье), и брат рассказывал о вкусе мороженого, которое он ел в Болгарии. Я задумался и понял, что мне знаком тот вкус. Решив проверить, попросил рассказывать о местах, впечатлениях, встречах, которые проходили без меня и да – я действительно обладал всем тем внутренним, чем обладал Андрюша. Оказалось, я вижу его насквозь – то есть видел всю его жизнь. Но то, что было у него в голове после смерти, для меня оказалось недоступным. Это открытие и приведет к тому, почему ты здесь.

Пока существует реальный мир, существует и несущее перемены время. И ход времени невозможно остановить. Я встал с кровати, меня вновь отправили в школу, потом родители переехали и меня перевели в другую. Новый хоккейный клуб, новые друзья, увлечения. На Андрюшу времени оставалось все меньше. Представь ребенка, пребывающего больше года практически в полном одиночестве, единственный человек, которого он видел, был я.

Андрюша затосковал. Стал раздражительным, нервным, даже агрессивным. Когда он понял, что выбраться невозможно, он начал во всем винить меня – часто скатывался в истерику и требовал вернуть ему жизнь, родителей. Как будто я мог что-то сделать. Я и хотел ему помочь, и одновременно начал избегать с ним встречи. Тогда же я изобрел способ транслировать то, что происходит в реальности. До ныне существующего Храма Утех было еще далеко – в то время это был с виду обычный телевизор, в котором Андрюша видел мой текущий день. Он днями залипал у экрана, это позволяло забыться, и, в то же время, побуждало ненавидеть меня все больше – ведь у меня-то есть настоящая жизнь…

Я много раз пытался создать Андрюше родителей и настоящих друзей, скопировать всех тех, с кем проводил время: тщетно, фигуры возникали и рассыпались прахом – жутковатое зрелище.

В конце концов, у нас с братом дошло до прямого конфликта, мне надоели его вечные претензии, он заявил, что я тоже его в конец достал. Будучи в переходном возрасте, я не мог и не хотел понять брата, психанул и надолго оставил его одного…

Прошло года два с переезда Андрюши в мою голову. У меня была полноценная подростковая жизнь, у Андрюши только ее эфир с телеэкрана. Я записался в туристический клуб, Андрюша начал смотреть кустарную версию канала Дискавери.

Основателем, руководителем и единственным инструктором тур-клуба “Сократ” был мой учитель литературы – Павел Иванович – молодой выпускник педвуза, дисциплинированный и строгий, но позволяющий ученикам называть его Павлом – без всякого отчества. Обладая неимоверной харизмой, он стал даже авторитетнее тренера по хоккею, а тот был почти идеалом взрослого человека для меня, обделенного отцовским теплом. Павел водил нас в походы, или просто собирал в подвальном помещении клуба и часами делился философией, вычерпанной из учений Сократа. Часто мы по очереди читали диалоги, записанные Платоном, делились понятым, обращались к Павлу за толкованием того или иного момента. Например, как это никто не делает зла по своей воле…

Андрюша Павла обожал, он даже превозмог себя и обратился ко мне с просьбой проводить больше времени подле этого человека, на что я, не без удовольствия, согласился.

Павел много рассказывал, показывал, обучал – я жадно вникал. Любовь часто возникает, когда один готов слушать другого, когда же один слушает другого с благоговением, обоюдной любви не избежать – вскоре я стал любимчиком своего учителя, он с радостью делился со мной багажом знаний и оказывал различные знаки внимания. Так случилось и в тот, поворотный для всех нас – включая тебя, день. Будучи отважным человеком, Павел принял решение действовать, и это решение во второй раз вывернуло наизнанку мой мир…

Наступили весенние каникулы, только-только сошел лед, реки разлились – идеальное время для сплава по Амате – самой быстроводной латвийской реке, имеющей второй уровень сложности проходимости, что нам, подросткам, ничего, кроме того, что это выше первого, не говорило.

От Риги до поселка Аматы, у которого мы должны спуститься на воду, ехать чуть больше часа. По договоренности, Павел с самого утра, опережая рассвет, на арендованном микроавтобусе собирает нас по домашним адресам, и мы отправляемся в путь. Конечно же, ко мне он должен приехать к первому, значит, мне и достанется почетное место рядом с водительским.

Дожидался Павла я уже на улице, на холоде сонно пританцовывая вокруг огромного рюкзака. Ровно в назначенный срок появился заветный автомобиль. Спустя неполную минуту, потраченную на погрузку, мы уже были в пути. Павел был какой-то напряженный и чрезмерно сконцентрированный, не понимая причины, я пытался его развеселить забавной историей, случившейся со мной во время вчерашнего матча, но Павел смотрел на дорогу и будто бы совсем меня не замечал. «В точь как отец» – мне подумалось и задело. Наконец, добрались до второго адреса, Мишка – мой одноклассник, как всегда, опаздывал.

– Спит еще. – Говорю, скрывая в раздражение на одноклассника подлинную суть недовольства.

Павел жадно смотрит на меня ошалелыми глазами, похоже не спал всю ночь. Лицо раскраснелось – он чем-то взбудоражен:

– Нам надо будет поговорить, – в голосе решимость и облегчение, говорит быстрее обычного, будто слова продрались через преграду и теперь несутся по инерции. – Что ты испытываешь ко мне? Не говори сейчас – я знаю, ведь и у меня те же чувства. Я понял и все тебе объясню. К чертям предрассудки! Но позже. Напомни… сам вспомню! Когда будем одни.

Мишка, споткнувшись, практически вывалился из подъезда и побежал к нам. Павел тут же вышел из салона ему на встречу, оставив меня в задумчивости через стекло наблюдать за нервными движениями учителя. Хотелось погрузиться в себя и обсудить с братом, что же только что случилось – но мы уже достаточно долго не разговаривали…

В дороге, предвкушая приключение, подростки весело галдели, молчали только я и Павел. Мне одновременно хотелось и избежать, и приблизить таинственный разговор.

Оставив микроавтобус, оперативно выгрузились, переоделись, накачали воздухом рафт, заняли указанные Павлом позиции. Стало не до разговоров. Только короткие команды и указания предводителя. Вода поднялась рекордно высоко и со слов встречающихся то тут, то там бывалых водников, была быстрее обычного.