NAO Annette - Морское дыхание

– Энни? – еле услышала она голос Мадди и положила в чемодан кошелёк. – Ты где пропала? – спросила появившаяся в дверном проёме узкая фигура.

– Да так, рылась, – протараторила Энни, хихикнув, как глупый ребёнок.

– Давай скорее, – процедила Маддалена, выходя из комнаты.

– Уже иду, – Энни взяла кошелёк и проскользнула мимо уходящей Мадди за спиной, забежала в свой номер, сунула кошелёк под подушку с вновь расплывшимися перьями и направилась к Подруге.

Энни в буквальном смысле слова осмелилась открыть дверь без стука, словно таким образом она выходила на новый уровень общения с Ней. Открыв дверь на ширину ладони, она остановилась, подумав, на сколько на самом деле Мадди её старше, неуверенно приоткрыла дверь ещё и просунула голову внутрь, неуклюже заваливая тело на бок и опираясь обеими ладонями на дверной косяк.

– Входи уже, раз вошла, – с растворившимся в воде тяжёлым выдохом сказала темноволосая девушка со строгим лицом, и до Энни дошёл этот беззвучный выдох, повиснув в ушах тяжёлым немым грузом. Она неловко просочилась в комнату, не открыв полностью дверь, и аккуратно закрыла её позади себя, виновато уставившись на Маддалену.

– Не хочешь перекусить? Хотя рыба солёная… и сырая. Я бы сказала «как обычно», – иронично сказала Мадди, открывая стоящую на столе кастрюлю. Из неё на мгновение выплыли жуткие головы рыб, перекошенные от ужаса смерти, некоторые из которых начали подгнивать, и мелкие бледные разделанные кусочки мяса с красными прожилками лопнувших сосудов. Мадди быстро схватила разделанные кусочки, закрыла резко кастрюлю с высоким металлическим звуком, и, припевая, повернулась к Энни, посмотрев на неё своими чёрными глазами через узкий разрез век. «Ваш завтрак, сэ-э-э-эр», – язвительно, но весело сказала она, отдав Энн 3 кусочка.

– М-м, да, живём небогато, – не заметив, съязвила Энни, и на мгновение поймала волну своей Подруги. Тонкие губы Маддалены растянулись в широкой улыбке.

– Хочешь погулять со мной? – от такого предложения Энни чуть не подавилась… от страха. Она знала, о чём хочет заговорить Мадди, но разум отталкивал от Энни образ этой лестницы, соединяющий 3 палубы. «Мы всё уже обнюхали здесь, не находишь?»

– Да, – неуверенно сказала Энни, на самом деле желая возразить.

– Отлично, дожуём «жвачку» и пойдём выше, – сказала, улыбнувшись, Мадди. Энни опять подавилась, у неё засосало под ложечкой. «Почему выше?» – думала она, – Ведь выше, вероятно, много разбитого стекла, там же палуба, которая планировалась над ватерлинией, это ежу понятно! Какое там будет давление?»

Энни разволновалась, однако ничего не сказала Мадди, а просто решила держаться позади неё. Они доели свой завтрак, хотя, конечно, понятия не имели, сколько сейчас времени, и двинулись в путь, выйдя из каюты и повернув направо по коридору, минуя мигающие лампы и узкие «разбитые коридорчики». Энни держалась в метре позади от Мадди. Они вышли в главный коридор и подошли к лестнице, стоявшей между каютами второго класса.

– Ну, вперёд! – воскликнула Маддалена, и Энни показалось, что она хочет пропустить её вперёд. Она в страхе пыталась придумать оправдания, когда Мадди с сомнением подалась вперёд и начала медленно подниматься, осыпая ржавчину на палубу ниже, куда-то в темноту. Энни с дрожью посмотрела вниз, пытаясь разглядеть что-то в темноте, которую, казалось можно потрогать, и испугалась, когда Она резко окликнула её сверху: «Ну что, трусишка, пойдём?»

– Ничего я не трушу! – воскликнула Энни и, покраснев, взлетела на шестую палубу так быстро, что, казалось, лестница сорвётся с петель, и красное облако ржавчины, отделившейся от лестницы, поглотила темнота нижней палубы.

Они стояли в синеве просторного помещения. По бокам от задней стены располагались стеклянные двери в стеклянной стене. Стёкла были выбиты, и создавалось ощущение, что дверные рамы парят в «водовоздухе», лишь некоторые осколки остались злобно торчать в проёмах, словно зубы. За этими стеклянными ртами располагалась прогулочная палуба, огороженная металлическими бортами, состоящими теперь из каких-то полипов, сталактитов и сталагмитов, а за этим морским барьером было море, бесконечное и синее, словно барьер этот ограничивал вселенную человека, за которой простиралась, окутывая, другая вселенная – вселенная воды…

– Нигде не видишь выключатель?

– Нет, – ответила Мадди.

В помещении располагались ещё 4 двери: одна, похожая на боковые двери и выделяющаяся на фоне всего остального, вела на капитанский мостик; две двери из хорошего массива дерева вели в каюты, расположенные по бокам, а железная закрытая дверь позади вела в центральную часть корабля.

– Штурманская рубка, – сумничала Мадди.

– Что?

– Помещение со всякими картами и инструкциями, – пояснила она.

Действительно, в центре помещения стоял стол для раскладывания карт, окруженный разбросанными обломками стульев. Плохо сохранились некоторые небольшие шкафы, хранящие некогда всякие бумаги. Другие же почти исчезли. К стенам были прибиты всякие схемы, сохранившиеся под толстенным стеклом и к тому же заламинированные, однако неразличимые без света.

– Так уютно, ещё бы свечку сюда для романтики, – ухмыльнулась темноволосая.

Энни почувствовала покалывание в руках и ногах, и до неё дошло, что чем дальше они отходят от лестницы, тем выше давление воды. Даже стабилизатор не может справиться на таком сообщающемся с морем пространством. Ей захотелось взять Маддалену за руку, почувствовать её тепло, чтобы ушёл страх, но темноволосая пошла вперёд.

Маддалена неторопливо и спокойно подошла к двери рулевой рубки и прошла сквозь неё, стараясь не зацепить осколки-зубы. Энн последовала её примеру. Перешагивая дверную раму, она почувствовала, что давит ещё сильнее, будто её закутали в сырое холодное одеяло. Она стала дышать маленькими частыми вдохами, чтобы уменьшить давление воды в лёгких. Казалось, поток молекул кислорода распирает и одновременно сдавливает сосуды альвеол. Немного закружилась голова. А Мадди шла дальше.

Она подошла почти вплотную к застеклённой передней переборке, смотря через разбитые окна в высь, словно в небо, и улыбнулась самой тёплой улыбкой. Позади неё был расположен стол с оборудованием, вмонтированными мониторами, рубильниками и кнопочками, покрытый водорослями так, будто весь этот стол накрыли зелёным ковром, как будто кто-то ограждал экипаж от суеты и работы, подталкивая их к вечному отдыху – они заслужили покой. Посередине возвышался железный штурвал, который теперь нельзя было прокрутить ни на дюйм, а позади стояло высокое кожаное кресло капитана на металлической ноге.

Позади кресла стоял ещё один стол с оборудованием. Он был поменьше, но за ним стояло пять кресел, пускай и не больших. В центре стояло высокое кресло старпома. Кресла были наклонены в стороны, а стол так же был покрыт ковром. На деревянном, скрывающем железо полу лежал песок. Кое-где зазубринами проглядывали ракушки, лежали камни. Разбитые облизанные до гладкости стёклышки слабо поблёскивали в песке.