Виктор Чирков - Плесень духа (spiritum fingunt)

– Значит, я могу закрепить на время вашего пребывания столик за вами?

– ?!

– У нас вечером принято так, место гостя на ужин закрепляется за ним, завтракать можно с семи до одиннадцати, располагаясь там, где свободно. Вам не сказали?!

– Сказали.

Далее я был посвящен в список мероприятий, набор услуг, и надо сказать, весьма внушительный. Пришлось расслабиться и получить удовольствие, в конце концов, появление новых клиентов со знанием русского языка избавило меня от опеки администратора. Вдаваться в подробности вкусовых ощущений, запахов, винного послевкусия, наверное, бессмысленно… Насладившись всем великолепием еды в объеме моих скромных возможностей, я немного прошелся вдоль моря и отправился спать.

Утром проснулся бодрым и отдохнувшим, лишь несколько беспокоил странный сон… Но я списал его на перелет и акклиматизацию моего ослабшего организма. Мне снилось, будто мое «я» или нечто, лишенное тела, покоится в перепутанной массе нитей, проводов или чего-то подобного, не имеющего границ. По некоторым, скорее похожим на тонкие трубки, пробегали огоньки, эти транспортные каналы вздрагивали, другие казались «мертвыми» из-за неподвижности и тусклости. Вся странная система напоминала перепутанные клубки шерстяных ниток, не имеющих окончания. Мои попытки выбраться из этой среды не имели заметного результата, а вот странное желание распутать нити, найти концы – возымело необычный эффект. Мысленно я начал покачивать и пробовать тянуть за разнообразные трубки, нити, провода… Некоторые никак не реагировали, оставаясь совершенно неподвижными, другие имели некоторую свободу. Наконец попался провод, вытащившийся из массы, я «потянул» его, провод поддался и начал быстро скручиваться, укладываясь в бухту. Как только второй свободный конец оказался рядом со мной, по бухте пробежали искорки, и она пропала, освободив немного свободного места. Причем, по какому принципу удавалось вытащить нити, определить не удалось, поддавались как безжизненные, так и с искрами, тонкие, толстые, цветные, серые. За этим увлекательным занятием я и провел ночь. Самое интересное, что занятие по «распутыванию» шерсти совершенно не утомило, скорее, прибавило сил, видимо, все это было побочным эффектом болезни.

День прошел в праздном ничегонеделании. Я посетил местный общественный пляж, не особенно большой, но начало осени уменьшило количество отдыхающих, и они вполне свободно уместились на теплом песке перед бухтой с водой, имеющей температуру где-то двадцать семь градусов. После была поездка в Пальму на автобусе, короткая прогулка по столице острова. В процессе этих восхитительных бессмысленных занятий на завтра был заказан прокатный автомобиль на один день. Остров отличался удобными дорогами, спокойным движением и довольно далеко расположенными достопримечательностями. Отправляться на экскурсию не хотелось, а, например, в некоторые места из-за удаленности от отеля или сложности проезда организованно на автобусах вообще не возили. После ужина перед отелем выступал местный коллектив – три девушки и парень, танцевали надо сказать очень достойно. Должно быть администрация отеля любила своих гостей, заботилась не только о качестве еды, но и об анимации, причем уровень последней был весьма высок, и слово «анимация» звучало как-то оскорбительно. Посмотрев некоторое время шоу, я обошел огромный открытый бассейн с рядами лежаков вокруг, на одном из которых, поближе к морю, дремал здоровенный темный кот. У перил, отделяющих подсвеченный мир отдыха и южную ночь – никого не было. За голубой водой бассейна, перед огнями отеля играла испанская музыка, она смешивалась с шумом моря, запахом водорослей; далеко, вправо – огни. Пальмы обозначали берег, а за спиной ласково и лениво переваливалось Средиземное море. Россыпи звезд завершали великолепие южной ночи. Я стоял на этой грани между мирами не в силах пошевелиться, растворяясь в великолепии перехода малого мира людей, исчезающе малого в необъятном величии Вселенной. Наступила полная если не нирвана, то релаксация, покой.

– Выбираешь? – прозвучал отчетливый вопрос.

Я потянулся к карману в поисках тавигила, персена или аналогов, в мозгу строилась цепь действий и последствий.

– Подожди, давай обсудим…

Вокруг никого, кроме дремавшего кота, не было. Рука выпустила упаковку таблеток, так и не достав их из кармана.

– Ты – вторая личность?!

– Ну не кот же, в самом деле!

– Она еще и шутит. Доктор не говорил о столь быстром прогрессе…

– А что еще говорил твой доктор? – в вопросе прозвучали неприкрытые интерес, эмоции, сарказм.

– У моего второго я есть эмоции?

– Так вот оно что… А почему, собственно, я – второе?

Рука осторожно потянулась к карману, таблетки были на месте.

– Появился позже.

– Звучит двусмысленно, но уж точно раньше тебя. Раньше всей вашей цивилизации.

– Да, не повезло. Наполеон и то лучше, его как и прокурора лечат. Остается только утопиться.

– А как же душа?

– Может, ее простят, если изживу тебя, – мрачно изрек я в темноту.

Наступила тишина. Звездный купол словно раздвинулся, обхватив мыс. Мне стало казаться, что человеческий берег отдалился, меня словно выдвинуло на тонком черном мосту во Вселенную, ничтожную искру жизни, столь малую, что ее просто не существует в сравнении с пламенем звезд.

– Как красиво. Ты считаешь, что я дьявол?!

– Ты и это чувствуешь?

– Отчасти.

– Значит, пока полный контроль не наступил…

– С тобой возникла проблема, боюсь, он не наступит.

– Для кого проблема, а для кого удача.

– А идея-то классная! Ты отличаешься, ваша среда сильно изменилась, очень динамична. Вчера ты сумел демонтировать паразитные соединения, пусть ничтожную часть… Для тебя не имел значения тип!

– Ерунда, сон приснился.

– Не перебивай. Это позволило строить обмен информацией… Потрясающе! Предлагаю сделку.

– Сделку с дьяволом, что вселился в меня…

– Да причем тут дьявол! Ты нормальный?

Этот вопрос развеселил меня, и что-то переключилось внутри моего я, напомнив о прочитанном материале на тему вариантов течения болезни.

– После удара головой о кладбищенское надгробие личность распалась на две, одна у другой спрашивает: ты нормальный? Причем пациент разговаривает вслух, второго собеседника нет. Психиатрия в тупике, – я рассмеялся.

– Хорошо. А что еще говорит ваша современная психиатрия?

– Наша, – хмыкнул я, – она говорит, что продлить жизнь, оттянув полное разрушения личности, возможно, если поделившиеся особи договорятся между собой, но это редко удается.

– А я что предлагаю?! Правда, термин «поделившиеся» не особенно мне нравится, не подходит.