Nadi Mustafina - Сыграй мне свой реквием

Ей хотелось плакать, сердце разрывалось от боли. Девушка чувствовала ответственность за младших, она не понимала, правильный ли путь выбрала для них, но таила надежду, что выход обязательно найдётся.

Они зашли в столовую, Василина взяла младшим по тарелке супа и компот, себе, как всегда, только чай – здесь она могла попить его сахаром, и несколько кусков хлеба. Нужно было экономить. Наблюдая, как дети уплетают суп за обе щёки, она вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.

На Василину поглядывала старушка, сидевшая слева от них за столиком у окна. Вокруг неё было множество сумок, будто она куда-то переезжала. Бабушка жадно поедала кусок курицы, сок стекал по её рукам, капая на потрёпанное платье. Обглодав куриную ножку до кости, которой она продолжила громко почмокивать, старушка пристально уставилась на детей.

Про себя Василина отметила, что старуха с этой костью в руках и двумя выпирающими сверху передними зубами грязно-жёлтого цвета напоминает Бабу Ягу.

– Вижу, жить вам негде, – откладывая косточку на тарелку и вытирая сальные руки прямо о платье, проговорила бабка.

– Есть, конечно, мы не беспризорные, у нас дом есть и мама! – с опаской ответила Василина.

– Врёёёшь, – протяжно ответила бабка. – Нет у вас дома, сгорел давеча, и мать померла.

Василину от этих слов будто ошпарило кипятком. Она наградила старуху презрительным взглядом – девушке не хотелось лишний раз поднимать болезненные воспоминания, тем более при младших.

– Да-да, знаю всё. Ещё я знаю, что ты это сделала. Но никому не скажу, будь уверена! – хитрым голосом почти прошептала бабка.

– Вы явно не в себе, – Василина хотела бы уйти, но малыши ещё не доели. Поэтому она просто отвернулась от старухи, решив больше не обращать на ту внимания.

А бабка продолжала:

– Ты сама знаешь, о чём я. Покровитель сильный у тебя. Ты только помни: за всё придётся платить.

Василина не выдержала и развернулась, чтобы возмутиться, но бабки и след простыл. За столом было абсолютно чисто. Девушка не могла объяснить, как такое могло быть: она отчётливо видела бабку, даже чувствовала запах курицы, нашпигованной специями, слышала чавкающий звук.

Девушка схватилась за голову, в которую вползали мысли, что она начинает сходить с ума. Слова бабки застряли в голове: «Ещё я знаю, что ты это сделала», отзываясь в ушах противным старушечьим голосом.

Мысли о здоровье своего рассудка Василина решила отложить на потом, сейчас важнее найти место для ночёвки. Был только один вариант: позвонить школьной подруге, но девушка сразу его отбросила. Там их могут искать. Надо выезжать за город.

Сев в первую электричку, которая стояла на перроне, Василина даже не понимала, куда они едут, но решила, что выйдет на шестой по счету станции. Так подсказывал её внутренний голос, она лишь подчинялась его решениям. Впрочем, другого ничего не оставалось.

Выйдя из электрички, сёстры и брат какое-то время постояли на перроне, держась за руки. Василина огляделась, чтобы понимать, в какую сторону лучше идти. С неба закапали крупные капли дождя, спустя несколько минут превратившись в ливень стеной. Дети, тут же промокшие до нитки, побежали по тропинке через лесок, которая вывела их к небольшой деревушке.

Выбирать дом не было времени, и Василина забежала в первую с виду заброшенную постройку. Главное – есть крыша, а это уже что-то. Ставни дома были закрыты, поэтому в помещении царил полумрак, пахло сыростью, даже затхлостью. Когда глаза более-менее привыкли к темноте, девушка разглядела кровать, стол, печку, сундук. В последнем нашлись старые вещи. Василина расстелила их на кровати и уложила малышей. Растопила печку. Заглядевшись на язычки пламени, она задремала.

Сквозь сон девушка слышала крик матери: «Васька, Васька, дрянь такая!»

Василина встала, на секунду замерла, прислушиваясь, показалось ей или приснилось. Но голос матери раздался вновь. Девушка вгляделась в мрак комнаты. За столом сидела фигура. Приглядевшись, девушка с ужасом узнала в ней мать.

– Ма? Как?..

– Что, не ожидала меня увидеть? Какая же ты мразь! – её голос был такой же, что при жизни, с хрипотцой.

Каждое слово матери было настолько невыносимо слышать, словно она проводила гвоздём по стеклу. Василина сжалась, выдавив из себя еле слышно:

– Прости, ма!

Силуэт женщины в секунду оказался возле дочери. Она наклонилась над девушкой и с кривой ухмылкой, зная, что каждое её слово причинит боль Василине, произнесла:

– А детей я заберу с собой, – она повернула голову в тот угол комнаты, где спали малыши, и снова посмотрела на старшую дочь.

Василина подняла глаза. Перед ней стояла мать, когда-то любимая и любящая. Но сейчас… это была уродливая, с перекошенным лицом, со шрамами от ожогов женщина, которая ненавидела свою дочь.

– Ты же сдохла… Сдохла, сдохла! Сгорела в аду, – впадая в истерику, кричала девушка. – Тебя больше нет!

Отняв от лица ладони, девушка с облегчением увидела, что женщины в доме не было.

Остаток ночи девушке Василине так и не удалось сомкнуть глаз, и утром она чувствовала разбитость. Девушка сидела возле детей, как коршун, вздрагивая от любого звука.

Добравшись до местного магазинчика, она купила малышам хлеб, молоко и по одной конфетке. Заодно узнала у продавщицы, где можно искупаться. Женщина за прилавком, не отрывая взгляд от книги, махнула рукой в сторону и добавила, что идти минут десять.

Спускаясь к воде, Василина увидела рыбака. «Как удачно, – подумала девушка, – может, продаст нам пару рыб на ужин». Но подойдя ближе, она оторопела. Этим рыбаком был… Святослав.

– Долго же ты! Смотри сколько уже наловил, знатный ужин будет. Чего стоишь? Чистить умеешь?

Василиса ошарашенно кивнула головой.

– А ты как нашёл меня?

– Ты что, ещё не поняла? Ты особенная!

– Это я поняла… сегодня ночью, – опуская глаза, сказала девушка. – Я не просила никакой дар, мне он не нравится! Я хочу, чтобы было всё как раньше. Ты слышишь? Как раньше! – Василина заплакала.

– Ну, прекращай реветь, рыбу мне всю перепугаешь! А о таком не просят, оно либо есть, либо его нет. Смирись! – повышая голос, ответил Святослав.

– Не буду я с этим мириться! Мне страшно. Помоги мне. Она сказала, что заберёт их, – девушка осторожно кивнула в сторону стоявших чуть поодаль детей.

Святослав ничего не ответил, только тяжело вздохнул.

Они провели вместе весь день, дети накупались, наелись вкусной ухи. Василина отметила, что парень очень добр и заботлив, хотя она до сих пор не могла привыкнуть к его внезапным появлениям и побаивалась. На закате он проводил их до дома.

– Ты останешься? – Василине не хотелось снова ночевать одной, а в компании Святослава она чувствовала себя на удивление спокойно.