Валентина Вануйто - Из плена тьмы. Если ты долго смотришь в бездну, то тьма поглощает тебя

– Но, моя душа еще жива и зачем меня хоронить раньше времени?

– Ты сама стараешься похоронить себя. Не боится смерти тот, кто не боится жить вечно! – вдруг услышала я вблизи себя потаенный голос. – Только смерть позволяет быть честным и откровенным с собой до конца.

– Но страшна не смерть, а процесс умирания, – поддержал кто-то собеседника.

– Ожидание смерти страшнее, чем сама смерть. Свободен тот, кто не боится умереть. Значит, нужно как-то преодолеть этот страх. Да и спешить не нужно.

– Но как? – спросила я.

– Каждый находит свой метод. Если бы не было смерти, то люди, возможно, никогда бы не научились ценить жизнь, понимать ее цель и назначение.

– Смерть не знает возраста. И возраст не определяет, когда придет смерть. Что тебя сильно пугает в настоящее время? – спросил кто-то, словно прошелся по моей душе.

– Я боюсь вот эту маску, – и направила в сторону маски смерти палец. – Я боюсь боли, болезни, потерять жизнь и здоровье. Мне страшно после того, что вы мне показали. Неужели смерть не одна?

– У смерти множество масок и обличий, поэтому она находится здесь. У зла нет лица, но оно проявляет себя во многих масках. Но, здесь не сама смерть, а только ее маска, которая меняется в зависимости от того, какую смерть вы изберете. И тебе не стоит искать причины, чтобы избегать ее.

– Да, я труслива, и что! А кто не боится? – призналась я. – Да, я боюсь смерти. – сказала это больше всего самой себе. – Я признаю это, – мрачная улыбка мелькнула на моем лице. – Мне следует отдать себя в ее руки и избавить всех от опасности, которую создает мое присутствие? Мне что, умереть?

– Нет! – возразил кто-то. – Если ты сдашься, ты умрешь. Тебе еще несколько раз придется встретиться с ней. Страх смерти – начало всякой мудрости, поскольку он требует от человека жить достойно.

– Философы сказали, что смерти нет, а есть лишь вечная смена различных форм жизни. Нечего мне бояться ее, поскольку за той гранью нет ничего, что могло бы внушать страх. Я вспомнила, что читала книгу одного профессора, – вступила в диалог, понимая, что хоть таким образом мне будет не страшно, – фамилии не помню. Он утверждает, что смерти нет. Есть трансформация, переход из одного состояния в другое. Даже пример привел. Пишет, что гусеница не умирает, а превращается в бабочку. Так и наше тело, разлагаясь физически, высвобождает энергию, и трансформируется в другое состояние. Но, я все равно боюсь смерти. И сколько иду, всюду чувствую ее дыхание.

– Вспомни Сократа. Он сказал, что следует не бояться смерти и помнить одно: для доброго человека нет никакого зла ни в жизни, ни в смерти.

– Философствовать – значит учиться умирать, так говорил Цицерон. Что я, кажется, сейчас и делаю. А Мишель Монтень повторял: философствовать – значит готовиться к смерти. Я философствую, потому что одна в этом мире и мне не с кем поговорить. Одна со своими мыслями, которые жгут. А еще тут меня пугают, и без того пуганную.

– Философствовать – это хорошо. Не так уж и страшно будет посмотреть смерти в лицо.

– По мне, смерть – это то, что бывает с другими, но только не со мной. В глубине души мы не верим в собственную смерть, а смерть других принимаем спокойно. И я не могу поверить, что я умру. Никогда не смирюсь с этой мыслью.

– Что толку убегать от смерти? Все равно догонит. Что толку оттягивать ее? Все равно она будет рядом. Нужно просто переступить через нее, и тогда страх неизбежной кончины исчезнет.

– Люди верят в то, что им выгодно. Всегда должен быть тот, на кого можно списать все свои ошибки и грехи.

– Мир тьмы существует лишь в вашем воображении. Там он велик и страшен, он обрекает на страдания и печали. Хочешь узнать правду?

– Ну-у и-и-и?!

– Тьмы нет. Вокруг лишь свет, только слепой этого не видит.

– Я не слепая, и все равно вокруг темно.

– В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле. Это тьма.

– Мы же о смерти говорили

– А тьма и смерть родственники, фактически одно и тоже. Говоришь «смерть» – видишь тьму, думаешь о тьме, рядом всегда стоит смерть.

– Это просто мрак! – передернулась я.

– Мрак – это тоже преддверие смерти.

– Сталкиваясь со смертью и тьмой, вы страшитесь лишь неизвестности и не более того.

– Верно.

– Из тьмы хорошо видно, что происходит на свету, но вот из света тьма непроницаема. Аксиома. Поэтому люди всегда боятся тьмы, но никогда – наоборот.

– Чего бояться, лучше сразу готовиться. Вы одинаково рождаетесь, так же и умираете. Ничего нового, – хихикнула маска. – Тот, кто думает, что у него будет время для подготовки к смерти, он уже сейчас умер, как умирал с самого рождения.

– И долго вы будете меня пугать?

– Мы не пугаем, а констатируем факты. Это как у наркоманов. Они знают, что умрут вот-вот. И поэтому фактически готовы. Они знают, как страшен мир, когда не под кайфом, поэтому и стараются вновь уйти в свой мир грез.

Мне даже показалось, что чернота надвигалась от маски смерти. В этой маске вообще ничерта, кроме темноты, не было! Весь воздух был пронизан смертью. Еще больший ужас охватил меня, когда передо мной открыли бездну, бездну человеческой испорченности. Боже! Каким нравственным зловонием пахнуло, когда приоткрылся занавес, и я увидела, как от посторонних взглядов люди прикрывали под красивой маской лжи свои душевные язвы. И я была в их числе. Ужас! Не было никакой надежды. Мрак. Темнота. И я понимала, что от кошмаров никуда не деться: они будут преследовать меня, либо встречаться на моем пути. Я четко представляла разницу между добром и злом. Но, смерть для меня была самым ужасным из возможных наказаний. Духи-маски плясали надо мной, напевая свою унылую песню, кружились, сплетясь бесплотными пальцами, хвостами и шеями, облепляли невидимые стены и стекали по скользким уступам земли, так что руки холодели, и волосы дыбом вставали. Теперь кричащие лица скрылись во тьме. Над головой метались зловещие темные тени. Я лишь мельком могла разглядеть пустые глазницы, следящие за каждым моим шагом.