Александр Лаптев - Заклятие шамана

– И где же он теперь?

Николай Иванович как-то странно улыбнулся.

– Да здесь же.

– Где? – Я недоверчиво оглянулся.

– В лаборатории! За моим бывшим столом. У него там аппаратура, сосуды Дьюара, осциллограф. Всё как положено.

– Погодите. Что значит «положено»? Он-то сам что говорит?

– Да ничего он не говорит. То есть говорит, что, дескать, всегда так было. Сидит на этом месте пятый год и готовит к защите докторскую… под моим непосредственным руководством.

– Но вы только что сказали, что он уже доктор наук и что он был вашим начальником!

– Верно, так оно и было. Но он-то этого не помнит! Я когда попробовал сказать ему об этом, так он так странно посмотрел на меня, что я больше не заикался. Да и не он один. Вот сейчас придёт моя секретарша, сами всё увидите.

– Что я увижу?

– Ну как… Она меня знает много лет, помнит все мои привычки. Утверждает, что я всегда сидел в этом кабинете. А когда я у неё про Зубрицкого спросил, тоже так странно на меня посмотрела… Мне кажется, между ними что-то было.

Я сделал ещё один глоток и поставил чашку на блюдце.

– А между ей и вами ничего не было?

Николай Иванович с удивлением посмотрел на меня.

– Вы о чём?

– Ну… начальник и молодая секретарша. Извечный сюжет для анекдотов.

– Пока ещё не знаю. Надо будет спросить… А вот и она. Верочка, заходи!

В кабинет уверенно вошла высокая красивая женщина лет тридцати. Наглый взгляд чёрных глаз, уверенная поступь, гордая осанка. Она окинула меня оценивающим взглядом и рывком повернулась к шефу.

– А почему меня не подождали? Я дома не позавтракала, тороплюсь на работу как дура, а они тут сидят, кофе пьют без меня.

Николай Иванович развёл руками.

– Да вот гость у меня.

– Вижу.

– Познакомься, это Константин Фёдорович Лапин, известный в городе человек, так сказать. Писатель и всё такое.

Ещё один рассеянный взгляд, и секретарша без сил опустилась на стул.

– Наливай скорей, а то умру прямо сейчас, при свидетелях.

– Вот этого не надо! – Николай Иванович подхватил кофейник и, подмигнув мне, ловко наполнил фарфоровую чашечку дымящимся напитком. – Пожалуйте, вот сахарница. Сыпьте побольше, чтоб сладко было!

– Ну вот ещё! Хочешь, чтобы я растолстела? Я и так, вон, поправилась. Смотреть на себя противно.

Я с интересом наблюдал за этой перебранкой. Всё было так, как и всегда бывает в подобных ситуациях. В чеховской «Попрыгунье» тоже что-то подобное было. Никакой тебе мистики. Сплошная проза жизни. А лучше сказать: альфа и омега бытия.

Верочка сделала огромный глоток, опорожнив половину чашечки, и я решился.

– А скажите, уважаемая Вероника, давно вы знаете Николая Ивановича?

Секретарша с удивлением посмотрела на меня, потом перевела взгляд на шефа.

– Конечно, давно, а что?

– И он всегда сидел в этом кабинете?

Новый взгляд на шефа. Тот стоит с непроницаемым лицом, словно речь не о нём.

– Ну, я не знаю, – затянула она. – Я третий год тут работаю, а он уже тут был, когда я пришла.

– Именно в этом кабинете?

– Да. А почему вы спрашиваете?

– Я пишу рассказ про вашего начальника. Хочу узнать подробности. Вы мне поможете?

Секретарша всплеснула руками.

– Ну конечно, помогу, ой как здорово! А когда его напечатают?

– На следующей неделе.

– Ой как интересно! А вы про меня тоже что-нибудь напишете? Вы только напишите покрасивше, чтобы всем понравилось! Я всем знакомым подарю, пусть знают, какая я!

– Конечно. Всё напишу как следует! Все читатели узнают, какая вы красивая, умная и обаятельная…

Та вдруг оборотилась к шефу.

– Ты слышал? Вот как нужно с дамами разговаривать. Первый раз видит меня, а уже кучу комплиментов напридумывал. А от тебя доброго слова не дождёшься. Ух ты злючка!

Я невольно отвёл взгляд. Никак не думал, что в научном учреждении бывают такие секретарши. Впрочем, я, как видно, вообще не очень хорошо знал окружающую действительность.

На моё счастье, развязная девица вдруг встала и вышла вон. Сразу стало как-то легче дышать. Я поднял голову и посмотрел на Николая Ивановича. Тот был всё так же благодушен, на лице играла отсутствующая улыбка. И я вдруг снова усомнился. Всё это смахивало на дешёвый розыгрыш. Только непонятно: зачем понадобилось меня разыгрывать? Какой в этом смысл? Вернее так: кому это интересно? Я не президент и не бизнесмен, я даже не политик. Я не играю никакой роли в этом мире, а все мои помыслы устремлены, как я сказал, к несбыточным целям и труднодостижимым идеалам.

– А вы не очень-то расстроены, – молвил я, пытливо глядя на собеседника.

Тот сделал удивлённое лицо.

– А почему я должен расстраиваться?

– Ну как, у вас жена исчезла. Выпал огромный кусок жизни. И вообще вы как-то легкомысленно себя ведёте.

– Вы Верочку имеете в виду?

– И её тоже.

Николай Иванович протяжно вздохнул.

– Я понимаю, вам это кажется странным. Но и вы поймите меня: я сегодня проснулся рано утром и сам чувствую про себя – улыбаюсь! Хорошо! И почему я должен расстраиваться? Со второй женой у меня как-то было всё не очень, детей у нас не было. С наукой не заладилось. И личной жизни никакой. А тут совсем другое дело! Любой бы обрадовался на моём месте.

Я поставил чашку на стол.

– Зачем же вы пришли ко мне? Я думал, вам нужна помощь.

– Конечно, нужна! Я просто хочу понять, что со мной произошло. Мне необходимо знать механизм явления, так сказать.

– Зачем же?

– Чтобы быть уверенным, что не окажусь однажды в том, своём времени. Или ещё где-нибудь.

– Так вы считаете, что попали в другое время?

– В другое время, или в другое измерение, в параллельную вселенную, в антимир… – я не знаю, как это называется. Да и не в названии дело. Просто… мне здесь очень нравится, и я хочу тут остаться.

Я широко улыбнулся.

– Ну так оставайтесь! Никто вас не гонит.

Николай Иванович церемонно поклонился.

– Спасибо!

– Не за что.

Мы помолчали. Николай Иванович словно бы прислушивался к своим мыслям, а я так странно себя чувствовал, что не выскажешь. То мне казалось, что я присутствую на спектакле. То начинал верить в происходящее. Но тут же одёргивал себя: полноте, ведь это очевидный бред! Да, бред (говорил я себе), но как-то так получается, что в этот бред мне хочется верить. Сам не знаю, почему это так. Но чем-то мне всё это очень нравилось. Быть может, потому, что я вдруг вырвался из своего мрачного кабинета, ушёл от повседневных забот, от ненавистных рукописей и незадачливых авторов. Вот передо мной весёлый, вполне оптимистичный человек. Этот человек несёт околесицу, а мне с ним весело и легко! «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман…» Что-то в этом роде.

– Ещё чашечку?

Я поглядел на Николая Ивановича. Он стоял передо мной и довольно улыбался.