Марина Хробот - Берегиня сегодня 2

Жора привёз в Топь детей в конце августа. Узнав о невозможности выехать из Посёлка по своей воле, Жора три дня пил, пока не стало скручивать руки, а сердце пропадать в аритмии. Ещё два дня он обливался п о том, выходя из астенического синдрома. За ним ухаживали все новые знакомые. Аринай и Таня Толстопопик не уставали благодарить за обретённых детей.

Придя в себя, Жора бродил по посёлку, ходил за грибами, загорал на сопках. Жил он в комнате офицерского общежития с отдельным туалетом и душем.

Жора свыкся с мыслью о жизни в посёлке. Но! Для полного счастья ему не хватало правильного количества женщин. Правильно – это когда женщин на десять процентов больше, чем мужчин. А в Топи соотношение было – один к двадцати. Двадцать женщин на четыреста с лишним мужиков и каждая мнила себя королевной.

Жизненная практика показывала, что через полгода воздержания двадцатипятилетний прапорщик начинал смотреть на любую женщину от пятнадцати до пятидесяти лет с позиции гормонального вектора.

Жора поселковым женщинам нравился, но каждая была «закреплена» за кем-то из офицеров и менять стабильность отношений на обаятельного «вруна и болтуна», не желала.

А ещё Жора стал скучать без работы. Это было новое, необычное чувство. В Москве он его ни разу не испытывал, а тут – на тебе, приспичило. У всех, буквально у всех были общие интересы. Обсуждались ЧП, сплетни, конфликты, а он весёлый и компанейский, оказался за бортом. Захотелось в гущу событий, в коллектив.

С работой Жору выручил случай. При пересчёте очередного поступления одноразового постельного белья, начальнику административно-хозяйственного отдела, Якову Котелевичу, доложили о пересортице. Вместо белых прямоугольных простыней прислали квадратные скатерти в желтых подсолнухах. На пятьдесят сантиметров короче стандартного размера и на тридцать шесть штук меньше. Хотя по сумме заказ сходился.

В момент выяснения математическо-бухгалтерской несуразицы на глаза Якову попался Жорик, который от скуки подыскивал на складе новые занавески на окна.

– Слышь, балагур! Что бы ты сделал в данном случае?

Жора развёл руками с двумя комплектами турецких штор, прикидываясь простачком.

– Так не молоко же просроченное. Обменял бы.

– А если они этот обмен затягивают на полгода и дешевле плюнуть на тридцать шесть комплектов?

– То есть как это? – Жора улыбался, не понимая сложности вопроса. – Вы крупные оптовые покупатели и рассчитываетесь в срок, так пусть у них голова болит, как с вами не испортить отношения.

– Не успеваю. – Яков с листами накладных в руках перешел от контейнера с одноразовым бельём к контейнеру с продовольствием и взял новые накладные. – Не успеваю доехать на склад этой грёбаной фирмы. А общее количество недокомплекта к концу года составила сто восемьдесят четыре упаковки. А какие простыни и салфетки они прислали нам в прошлом месяце? Купидончики с крылышками и голыми жопками, с надписью: «Возвращайся скорей, мой ангел!» Для офицерского состава!

– Дорогой Яков Игоревич, – Жора, положил на полку шторы. – Пошлите меня в эту фирму, пожалуйста. Они нам не только задолженность вернут, они коньяк на каждый ваш день рождения присылать будут и благодарственные речи на лакированных открытках.

– Не слишком увлёкся? – Скептически весело уточнил Яков и расписался в накладных.

– Может, слегонца и приврал, – согласился Жора. – Но вы меня всё-таки пошлите.

Через два часа Жора положил на стол начхозотдела письмо-требование с перечислением задолженностей и пересортицей за год.

– А если найти другую фирму, Яков Игоревич? Я за два часа нашел в Интернете три других, но могу ещё поискать.

– Фирма-поставщик, Жора, согласована. – Яков показал толстым пальцем в потолок. – Переоформление договора дело геморройное.

– А фирма об этом знает? – Жора хлопал ресницами и жмурил глаза.

– Не должна…

– На понт возьмём.

Закинув в рот конфетку, Яков вытер пальцы о салфетку с голым купидончиком, подписал бумагу и поставил печать.

– Поезжай, Жора. Если получится, займёшься направлением постельного ассортимента. Своего заместителя я на сантехнику переведу, пусть с говном возится, недоумок хронический.

На складе фирмы в Городе, все должности, включая грузчиков, исполняли женщины. Оценив обстановку, Жорик метнулся в продовольственный магазин и через полчаса пил с начальницей, женщиной лет сорока, чай с ликёром. Скоро их компания пополнилась главной бухгалтершей Зоей и двумя учётчицами.

Женщины, узнав, что Жора теперь будет работать с ними постоянно, чуть ли не вылезали из рабочих халатов, в открытую предлагая себя на сегодняшний вечер и на всю оставшуюся жизнь.

Ночевал Жорик у главной бухгалтерши Зои, женщины выдающихся деловых и теловых качеств. Утром она выглядела помолодевшей, но сразу правильно оценив Жору, особых планов на будущее не строила.

На следующий день, ближе к обеду, Жора ввалился в кабинет начальницы склада и положил на стол письмо-требование и свою личную докладную записку с замеченными нарушениями. Пункты докладной ему полночи диктовала Зоя, отвлекаясь на шампанское и сексуальные утехи.

В своей проникновенной манере разговаривать, Жора так напугал начальницу склада, что та письменно обещала исправить совершенные ошибки в недельный срок.

– Пока верю, – сурово закончил разговор Жора и забрал расписку.

В посёлок он ехал счастливый. Ему светило место небольшого, но начальника. У него была крохотная, отдельная комната-квартирка и шесть вариантов любовниц со склада. Особенно хороша Зоя. Жаркая, горластая, денежная, как раз, каких он любит.

Но несвобода заставляла мечтать и рваться в ту, прежнюю, совсем несчастливую жизнь. И он вырвался. И тоже не по своей воле.

К восьми вечера у нас собралось половина больницы, то есть восемь больных, помимо нас, и четыре человека персонала.

Славно посидели. После банкета, не виданного доселе в стенах вышеозначенного учреждения, медперсоналу осталось три палки сырокопчёной колбасы, десять пакетов сока и пара-тройка килограммов фруктов в ассортименте. Зато ни капли кагора.

Десять дней особо питательной диеты из чужой крови, физиологического раствора, глюкозы, чёрной икры и натуральных соков привели к тому, что мой организм замечательно очистился. Только синяки на лице до конца не исчезли.

Аня же ровно наоборот. Она менялась с каждым днём. Бледнела, усыхала и немного постарела, то есть стала выглядеть на свой возраст. Она даже двигаться стала как-то заторможено, и ещё изменился запах её тела. К худшему.

Когда Аня вышла в туалет, я взяла спутниковый телефон подруги и, найдя имя «Гена», нажала на «вызов». Мужской голос ответил тут же.