Алан Банкер - Долина скорби

Оставшись наедине с девушкой, Стрелок Нэдли скинул с себя

одежды, обнажив тело, покрытое шрамами, и накинулся на нее, точно хищник на жертву. Покрывая лицо Тармисы поцелуями, он мял ее большие упругие груди жадно и неистово, наталкиваясь на отчаянное сопротивление. Лягаясь ногами, Тармиса извивалась, как угорь, пытаясь сбросить с себя насильника.

– Девочка совсем слабая, – заметила тетушка Мэй. – Как бы чего не вышло.

– Не она первая, не она последняя, – парировала госпожа Делиз. – А ты, давай, шевели ногами, посмотри, что творится в гостиной.

Покачав головой, старуха что-то пробурчала под нос и отправилась выполнять приказ. Проводив тетку взглядом, госпожа Делиз, ведомая любопытством, прислонилась ухом к двери и тут же вздрогнула.

– Пойди прочь! – раздался крик за дверью.

Улучив момент, Тармиса изловчилась и лягнула насильника в пах, от чего тот взвыл и отпрянул от нее, словно от прокаженной.

– Сука! – крикнул в ответ Стрелок Нэдли и отвесил оплеуху, а вслед за тем нанес по лицу жертвы два удара кулаком.

– А старуха-то права, – сказал Силас.

– И ты туда же, – буркнула госпожа Делиз. – А знаешь, я вычту из твоего жалованья десять пенсов.

– Это почему же!?

– А потому. По твоей вине…

Не договорив, госпожа Делиз замолкла, уловив за дверью подозрительную тишину. Прислушавшись, она услышала скрип кровати и неровное дыхание.

«Ну, вот, – подумала она, – Как и говорила, не она первая, не она последняя».

– Хозяйка, ты дала слово, – пробурчал Силас с обидой в голосе.

– Да ты наглец, раз требуешь свое при моем убытке! Пойдем, не будем мешать голубкам.

Толкнув поверенного в плечо, госпожа Делиз посеменила к лестнице, не обращая внимания на стоны и крики, доносившиеся со всех сторон.

Потеряв сознание, Тармиса не видела, как контрабандист насилует ее, используя тело самым непотребным образом. Не видела она и того, как во время соития у нее произошли преждевременные роды. Не видела растерянности на лице насильника и оцепенения госпожи Делиз, прибежавшей на его крик, ибо такого в ее заведении никогда не случалось. Придя в себя, хозяйка схватила со стола нож для резки бумаги и перерезала пуповину, а затем ухватила новорожденного за ножку и выбросила со второго этажа, точно какой-то мусор. Ничего этого Тармиса не видела, пребывая мыслями на южном побережье Соутланда.

Покачиваясь в прибойной полосе, она ощущала на губах соленый вкус воды и глухую боль в затылке, причину которой не могла понять. Ее тело то вздымалось, то опускалось от накатывающих на берег волн, а где-то над головой кричали чайки. Открыв глаза, Тармиса тут же их закрыла, ощутив резь, а боль в затылке только усилилась. Перевернувшись на другой бок, дабы не захлебнуться, она оперлась на локоть и осмотрела местность – тонкая песчаная полоска отделяла друг от друга море и дюны, склоны которых клонились в противоположную от моря сторону, будто спасаясь бегством в глубине песчаного края. Поднявшись, она побрела вдоль берега, ориентируясь на солнце, уже клонившееся к горизонту. На ее счастье идти пришлось совсем недолго, ибо через пару-тройку миль со стороны дюн показался отряд всадников. Поднимая клубы пыли, тут же уносимые ветром, они мчались так легко и стремительно, будто их кони летели над песками.

– Эй, сюда-сюда! – закричала Тармиса, замахав руками и бросившись навстречу всадникам.

Но, не пробежав и десятка шагов, она остановилась как вкопанная, узнав во всадниках прибрежных пиратов, прозываемых ракушниками. Промышляя работорговлей и грабежами, ракушники наводили ужас на приморские городки Соутланда и торговые караваны, курсировавшие по Морю штормов 25 25 Море штормов – одно из пяти морей, омывающих Срединное королевство. и Знойному морю. Остановившись от девушки на расстоянии выстрела, отряд исчез в клубах пыли, чтобы через миг другой снова явиться перед ее глазами. Двое всадников отделились от отряда и понеслись к ней навстречу.

– Куин, – сказал всадник на вороном коне. – Ты посмотри, кого нам Боги послали!

Чернокожий верзила, сливавшийся с собственным конем в единое целое, походил на получеловека-полуконя, которыми, как гласили легенды, в древние времена был заселен Срединный мир 26 26 Срединный мир – страны пяти морей: Западного, Знойного, Бескрайнего, Моря штормов и Моря слез. . Другой же походил на обитателя северных провинций Нортланда, ибо

отличался огненно-рыжей шевелюрой и бледностью лица.

– Боги нас любят, Бенджи, – отозвался Куин, поправив на боку хирамскую саблю.

Соскользнув с коня, Куин подошел к Тармисе и осмотрел ее с головы до ног с такой бесцеремонностью, что ей стало не по себе: усмешка, затаившаяся в уголках его губ, вкупе с вожделением во взоре, ничего хорошего не сулили.

– Хвала Богам, – неуверенно сказала Тармиса. – Что они послали вас мне в помощь.

– Боги здесь не причем, милое дитя. Просто мой друг Бенджи захотел подышать морским воздухом, и, вот мы здесь!

– Тогда я воздаю хвалу вам!

– И это ни к чему. Если ты не против, милое дитя, могу ли тебе задать один вопрос?

– Конечно, господин.

– Бенджи, сукин сын! – хохотнул Куин. – Ты слышал, мы теперь господа?!

Повернувшись на месте, он обратил взор на Бенджи, бывшего никем иным, как его правой рукой в клане Покорителей штормов – одного из пяти кланов ракушников, господствовавшего в прибрежных водах Соутланда от Бухты смерти до мыса Черепа.

– А что, чем не господа!? – усмехнулся Бенджи. – Тебя вот приодеть, ну чем ни король Вилфрид?

Спешившись, он присоединился к вождю, которого превосходил на целую голову.

– Ты помнишь, как выглядел король?

– Как же не помнить, помню! Мои юные годы прошли в Соутхиллсе, помню и короля, и его братца Мантойю, тот еще ублюдок.

– Ох, мне бы твою память, – проговорил Куин, похлопав капитана по плечу. – Так как, милое дитя, ответишь на мой вопрос?

Резко обернувшись, он обнаружил в глазах Тармисы страх, который ни с чем нельзя было спутать – широко раскрытые глаза и бегающий взгляд выдавали ее с головой.

– Да, господин, – ответила Тармиса.

– Милое дитя, откуда ты?

– Моя лодка… мой корабль, на котором я плыла к своему дяде, попал в шторм и затонул.

– Бенджи, ты видел кораблекрушение?

– Нет, не видел. В последние два дня не видел ничего, ни

утопленников, ни обломков корабля, будь оно неладно.

Всем видом Бенджи показывал, что он чрезмерно недоволен данным обстоятельством.

– А что это означает, Бенджи?

– Это означает, что милое дитя лжет почище божьего слуги, говорящего от имени Богов.

– Верно!

– Клянусь Богами, это правда, ибо мой корабль…, – попыталась оправдаться Тармиса, но, не успела она договорить, как получила удар в лицо.