Алан Банкер - Долина скорби

Закончив с речью, старина Лерой весь затрясся, вперив взгляд в стену, будто видел ее насквозь. Он прекрасно помнил тот день, когда его прогнали со двора, как прогоняют пса, оказавшегося ненужным под старость лет. Он помнил, как ему бросили худой кошель, как бросают милостыню нищим и убогим. Как он оказался на улице, не имея ни дома, ни друзей, ни уважаемой профессии, точно какой-то сирота посреди большого города. Как он неделями блуждал в поисках работы, как бродячий пес в поисках еды, ибо никто не желал иметь ничего общего с палачом, пусть и бывшим. И, в довершение ко всему, как его обчистили посреди бела дня, да так лихо, что он и не заметил, как лишился последних средств. Бредя по улице, он натолкнулся на кожевника Пентуса, толкавшего на рынок тележку с кожей. Вызвавшись в помощники, Лерой пришелся кожевнику по нраву. Получив работу и крышу над головой, Лерой спустя два года получит и

руку дочери Пентуса с приданым из двух фунтов. Этих средств оказалось более чем достаточно, чтобы открыть мясную лавку и заняться тем, что больше всего у него получалось – рубить мясо.

– Брат Лерой, тебе ни здоровится? – поинтересовался магистр, положив руку на плечо бывшего палача.

– Что? – спросил Лерой, вздрогнув от неожиданности.

– Я говорю, тебе ни здоровится?

– Со мной все хорошо, магистр, только озноб пробирает.

В подтверждение слов Лероя по комнате пробежался ветер, от которого запрыгали тени и местами погасли свечи.

– В твоих словах, брат Лерой, – сказал магистр, выдержав паузу. – Есть здравый смысл, а потому я возлагаю на тебя все руководство. А чтобы нашему предприятию сопутствовала удача, ты самолично возглавишь братьев.

– А как же пророчество!? – возмутился Руди.

– Я свое слово сказал. Все, что не прикажет брат Лерой, считайте, что от моего имени.

– Нас поведет палач? – не унимался Руди, чей вопрос остался без ответа, ибо он потонул в шуме одобрительных голосов.

Большинство, еще недавно поддержавшее Коротышку Руди в конфликте с бывшим палачом, в одно мгновение переметнулось на сторону последнего.

– Теперь, братья, – сказал магистр, кивнув на идола. – Время для жертвоприношений.

В ответ раздались возгласы одобрения, превозносившие

мудрость магистра до небес. Те, что находились ближе всего к середине комнаты, повскакивали с мест и бросились к идолу, выуживая из своих мешков умерщвленных петухов. Те, что находились позади, наседали на передних, в нетерпении ожидая своей очереди.

– Посмотри на них, чем не дураки? – шепнул Лерой на ухо Пентусу.

Посмотрев на полено с неясными чертами лица, Пентус лишь только ухмыльнулся: безрукий и безногий идол имел толстую шею и квадратное лицо с узкими глазами, плотно сжатыми губами и неким подобием подбородка, а его лоб и вовсе был скошен на половину, будто мастера в ответственный момент подвела рука.

– Князь Тьмы каждому воздаст по заслугам, – довольно произнес магистр, взирая на гору петухов.

– Магистр, и ему тоже!? – вскричал Руди, указав пальцем на мужчину внушительных размеров.

Три с лишним десятка пар глаз обратились к мужчине, которым был ни кто иной, как Тизон, сын Абрана Фаррана. Выхватив из мешка черную курицу, он не успел ее бросить в общую кучу, как был замечен Коротышкой Руди. Ощутив на себе взгляды, он покраснел и вжал голову в шею, не зная, куда ему деваться. Нечто подобное происходило с ним и раньше, когда соседи заставали его в таверне за кружкой эля, в компании таких же выпивох, как и он сам. Фразы, вроде того, «а ты, сынок, не сын ли старика Абрана?» или «такое благородное семейство Фарранов, а вот сынок совсем никчемный», он часто слышал, и готов был провалиться от стыда под землю, но, махнув рукой, запивал досаду элем. Пропадая в тавернах дни и ночи напролет, он являлся домой лишь для того, чтобы пожрать, да попросить у матери с пяток пенсов, в чем отец ему неизменно отказывал.

– Я не виноват, я старался, – попытался оправдаться Тизон. – Этой ночью я убил одного петуха, но…

– И где же он? Убежал от тебя, пока ты сюда шел?

Хохот, последовавший за словами Руди, отозвался в сердце Абрана резкой болью, напомнившей ему тот самый день, когда он потерпел кораблекрушение. Бултыхаясь в холодной воде, он ощущал, как холод вонзает в него тысячи иголок, а затем вынимает их, чтобы снова вонзить.

– Мне один старик помешал, – ответил Тизон и опустил голову,

понимая, что это его не оправдывает.

– О, Боги, посмотрите на него, он со стариком не справился!

В комнате раздался хохот, быстро сошедший на нет, уступив место приглушенным голосам. Разрывая тишину на маленькие кусочки, братья перешептывались и бросали взгляды на несчастного.

– Все мы знаем, – взял слово магистр. – Что полагается за проступок, совершенный братом…

– Его имя Тизон, сын Абрана Фаррана, – раздался резкий голос, на который обратили внимание все присутствующие.

– Благодарствую, – сказал магистр. – Все мы знаем, если брат не принес жертву Князю Тьмы, то должен пожертвовать собой, таков наш закон.

Кивнув Лерою, магистр в сопровождении охраны направился к выходу, оставив членов братства в гнетущей тишине. За месяц существования братства Князя Тьмы, это был первый случай, когда

члена братства осудили на смерть.

– Доволен? – спросил Лерой, сверкнув единственным глазом.

– Я не хотел, – ответил Руди, испуганно озираясь по сторонам.

Пройдя к своему месту, Лерой подобрал топор и воротился к Тизону, взяв того под локоть.

– Ну что, брат Тизон, пойдем, – сказал он и шагнул к выходу, но, тут им дорогу преградил коренастый бородач.

– Чего тебе, Хамот?

– Позволишь парой слов обмолвиться?

– Говори.

– Тизон, посмотри мне в глаза, – сказал Хамот, завидев, как его бывший подопечный прячет взгляд.

– Прости, Хамот.

– Скажи, зачем ты мне солгал?

– Не знаю.

– Ты обманул мое доверие, ты это понимаешь?

– Понимаю.

– Так ответь же, зачем ты солгал?

– Говорю же, не знаю! – вскричал Тизон, метнув в Хамота сердитый взгляд.

– Лучше бы я тебя не встречал, – обронил Хамот с горечью в голосе. Вздохнув, он развернулся и собрался уходить, как услышал голос Тизона.

– Если встретишь моего отца, – сказал Тизон. – Скажи ему, что я

никогда не был его достоин, а еще…

– Ну, все, пора, – вмешался Лерой и толкнул Тизона в спину.

Как только за ними затворилась дверь, оконные створки заходили ходуном.

– Ветер? – раздался голос из темноты.

– Угу, – подтвердил второй голос.

Все, как один, члены братства разобрали петухов по мешкам и потянулись к выходу, ибо до наступления утра нужно было успеть разбросать птицу по улицам Миддланда, дабы внести в души обывателей страх и смятение. Готов был действовать и Абран Фарран. Спрятавшись за углом дома, он пытался высмотреть в темноте палача и его жертву, но, ничего не видел, хоть глаз выколи.