Николай Колесников - Не сущие стены

В напряженной тишине слышно как внизу возится Колдун, он пыхтит, шуршит, гремит банками и что-то бормочет себе под нос. Наконец он выбирается из подвала и кое-как, со скрипом и пыхтением, вытягивает свою разбухшую от банок тележку. На лице его удовлетворенное выражение, как у ребенка, который заказал подарок, ждал его год и получил именно то, что хотел. Однако увидев кормящего Бурята Колдун сереет и свирепеет. Таким я его тоже никогда не видел. Он краснеет, сжимает кулаки, скулы проглядывают под его жирными щеками, он даже оставляет свою драгоценную тележку и тяжелыми шагами идёт к Буряту. Бурят стоит к Колдуну в пол оборота. Они очень долго молча смотрят друг на друга.

– Я имел в виду совсем заткнуть!. – хрипло говорит Колдун.

Бурят молчит, в тишине слышно, как младенец чавкает. Колдун медленно опускает ледяной взгляд вниз на ребенка и лицо его вытягивается от удивления. Он осторожно поднимает руку к лицу ребенка и Бурят поворачивается так, чтобы не дать ему прикоснуться к малышу.

– Да не буду ничего я делать! – ворчит Колдун – Просто посмотрю.

Бурят недоверчиво поворачивается и Колдун касается пальцем трех родинок под левым глазом малыша.

Я первый раз вижу как он смеётся. Негромко и очень хрипло. Широченная улыбка озаряет его лицо.

– Ах ты ж стерва-курва! – весело говорит он лежащей на полу бабке и вроде даже собирается легонько пнуть её ногой, но передумывает. – Самое дорогое притарила! Чуть не обманула меня! Молодцы! – это он уже говорит нам, и мы не сговариваясь приосаниваемся – Правильно сделали всё!

И он снова смеётся.

Колдун счастлив!

– Ладно, давай комод передвинем. – говорит он мне. И мы передвигаем комод обратно на место, ставя его на половик, которым была накрыта крышка люка, до того как мы пришли.

Теперь мы торопимся на выход. У посиневшего и скрюченного тела Шайтана Колдун задерживается, недолго смотрит на него потом дает команду покрепче завязать платки на лицах. Повязывает платок и себе. Ребёнка он завязывает в платок полностью.

Что у него там в тележке, гардероб для табора?

Потом Колдун возвращается и вынимает из кармана у бабки огромную горсть серого с блёстками порошка.

Мне доверено катить его тележку, Бурят несёт ребенка. Проходя через дом Колдун заглядывает в каждую комнату и щедро посыпает там порошком. Алкаши и наркоманы в отключке начинают ворочаться и сипло хрипеть.

– Хех, – посмеивается Колдун, когда мы отойдя на квартал моем руки и лица под ледяной водой уличной колонки. – Без меня сюда ни ногой! – предупреждает он нас. – Видели, что бывает, с теми кто думает, что он самый умный?

Это очевидно он про Шайтана.

Конечно видели. Выводы сделаны. Это же давно понятно, что с Колдуном лучше не шутить.

– Расходимся! Найду как обычно! – говорит он, и они с Бурятом уезжают, на поджидавшем их все это время, старом гремящем грузовике.

– …тогда пересечёмся во вторник и по контрактам как раз решим.

– Да, вторник устраивает. Я после обеда в офис к тебе подскочу, Михалыч. Кстати, а ты Чернобая давно видел?

– О-о-о-о.

– Что «о-о-о-о»?

– Ты же не знаешь ещё, да?

– Чего не знаю?

– Чернобай же плох совсем.

– Что случилось?

– Заболел же он сильно.

– Как заболел? Я же вот его видел не так давно.

– Так он не так давно и заболел. Поехал, говорят, в этот притон. Ну где ещё, помнишь, бабка сумасшедшая?

– Какой притон?

– Ну халупу свою продавать не хотела.

– Какую?

– Ну, участок Б-702 на плане, где электрический узел для торгового центра должен был быть.

– А-а-а – а, да-да, там ещё две избушки на курьих ножках и огород заросший травой. Ну помню, ага.

– Так вот там бабка самогон гонит и алкашей всех местных у себя собрала.

– И чё?

– Ну, Чернобай ребят взял и к бабке этой сунулся. С благими намерениями. Тырым-пырым. А она только вышла, глянула на них, чихнула и ушла обратно. Они там постояли чуть, да и по другим делам поехали. Что там с этой бабкой заморачиваться? Решили, что раз она по-хорошему не хочет, то придётся как обычно. Тем более вряд ли расстроится кто-то, что она ну… кхе-кхе… сам понимаешь.

– Ну, и что? И что?

– А то, что ночью пацанов всех прохватил кровавый понос, а Чернобай слёг с головной болью. Ну вот…

– И что? Доктора, что говорят?

– Доктора лечат их всех, но, по ходу, они и сами там не знают от чего. Пацаны все очень плохие, а Чернобай просто на стену лезет. Обезболивающие ему не помогают.

– Да ну, блин! Порчу, что ли навела карга старая?

– Да кто ж её знает?

– Надо решить с ней, Михалыч!

– Да как решить-то, родной? Три бригады поехали и все пропали.

– Что с концами пропали?

– В том-то и дело, что все…

На углу забора умывается кошка. Обычная такая кошка, каких полно в любом дворе, где есть хоть одна сердобольная бабуля. Кошка в основном чёрная в белых пятнах. Точнее эти пятна были белыми когда-то давно. Теперь они грязно-коричневого цвета. Кошка временами отрывается от умывания и не опуская лапу щурится на солнце и снова принимается умывать свою совсем несимметричную морду. Наконец что-то отвлекает её от сосредоточенного умывания и она смотрит вниз. Туда, где стоит человек. Он стоит на тротуаре, держит руки в карманах спортивных штанов и не сводит с кошки глаз. На секунду их глаза встречаются.

Два взгляда усталых хищников, про которых никак не скажешь, что они хищники. Этот человек и эта кошка – они чем-то похожи, чем-то неуловимым. То ли манерой смотреть, то ли напряжением в мышцах, то ли готовностью атаковать без промедления. Сторонний наблюдатель обязательно увидит между ними внешнее сходство: следы от многочисленных шрамов, общая потрёпанность одинаковый недоверчивый и злой взгляд. Только у кошки один глаз закрыт бельмом. У человека через один глаз проходит шрам. Кошка зевает демонстрируя человеку один поломанный клык. Человек усмехается. С одной стороны у него не хватает нескольких зубов, а некоторые зубы золотые. Кошка лениво оглядывается по сторонам и, важно махнув хвостом, уходит по забору налево. Человек помедлив некоторое время, тоже оглядывается, но как-то воровато и сворачивает за кошкой за угол. Через минуту за этот же угол сворачивают два бездомных пса, взявшихся из ниоткуда, но бегущих весьма целенаправленно. Оба беспородные, нескладные, со слишком длинными ногами и короткими телами. Они явно бегут по следу, но при этом даже не опускают головы вниз, чтобы принюхаться.