Дмитрий Дубов - Злоба

– Это только сон, – повторила Лана.

– Очень уж реальный был сон, – попытался я оправдаться.

– Пить надо меньше, – сказала Лана и откинулась на подушки.

Я чуть-чуть посидел, подумал, и решил сделать то же самое. Девушка моментально прижалась ко мне всем своим горячим обнажённым и очень соблазнительным телом.

– Как же ты меня напугал, – прошептала она на ушко.

– Я и сам испугался, – обнял её, но целовать не спешил, ведь она меня обидела. – Кстати, я не пью, а вчера собралась вся компания, что мне теперь, язвенником обозваться?

– Тем не менее, вчера ты был не в силах, – многозначительно произнесла Лана и хихикнула.

– Всё я в силах был, просто тебя не хотел тревожить.

– Ути, какие мы заботливые, – выдохнула она мне в ухо и тут же игриво прикусила мочку уха.

– Я и сейчас в силах, – не сдавался я.

– Тогда докажи, – это уже было сказано так, что я при всём желании не смог бы сдержаться. Я плюнул на обиды, на сон, на не до конца прошедшую тяжесть со вчерашней вечеринки.

И доказал.

3

Тридцать первое августа.

У всех разные традиции. У нашей компании есть традиция собираться в последний день лета. Тридцать первого августа каждый из семи, где бы он ни был, приезжает ко мне домой и привозит свою долю праздника.

Это был день накануне моего ночного кошмара. Я проснулся в начале шестого, оставил Ланку в постели, оделся и вышел из дома на свою обычную утреннюю пробежку. За десять километров трусцой я составил список необходимых продуктов, который заканчивался словом: «виски» и тремя восклицательными знаками.

Вернувшись, я застал своё солнышко за приготовлением завтрака. Кстати, утро – единственное время суток, когда ей разрешалось подходить к плите.

Не успели мы помыть посуду, разбрызгав половину воды по кухне, целясь друг в друга, как прихожую огласила трель звонка. За открытой Ланой дверью высился Степан, улыбаясь и протягивая моей невесте цветы.

– Проходи, Стёп! – это хором.

Следующим пришёл Астроном – Николай Валентинович Коперский, а для нас – просто Коля. Третий звонок оторвал нас от него, а за дверью топтался Профессор (потому что маленький, толстый и лысый, а не из-за степени), он же – Семён Иванович Прямков, а для нас – Сёма.

Сёма строго глянул на меня из-под очков, словно укоряя за что-то, но выдержать паузу не удалось, и в глазах его промелькнула задорная искорка. Мы рассмеялись и обнялись, похлопывая друг друга по спине. Изо всех он был мне самым близким, если не считать Ланки, конечно.

Войдя в дом, мы обнаружили, что Коля Астроном дарит какой-то свиток моей девушке.

– Что это за дела? – сурово, но с искоркой, как Сёма только что на пороге, спросил я.

– Да это… я вот тут… Короче, я решил ей, в смысле – вам, карту звёздного неба подарить.

– У нас уже есть одна! – едва не покатываясь со смеху.

– Так это… вот… ну, это новая, дополненная, так сказать.

Слова-паразиты – Колькин бич, но мы уже привыкли.

Стёпы нигде не было видно. Я обернулся, но Сёму тоже, как ветром сдуло. Я дёрнулся на кухню, но Коля властным жестом остановил меня.

– Сюрприз, – сказал он веско.

– Значит, вы не только с картами.

Вообще-то в нашей компании две представительницы прекрасного пола, но так уж повелось с незапамятных времён, что Лана получала львиную долю внимания всех ребят. Я не ревновал. Не насильно же она со мной. Человек взрослый – сама решила. Однако втайне я немного злорадствовал, что она выбрала именно меня.

И лишь к одному Стасу это не относилось, поскольку он по уши и безнадёжно был влюблён в Аллу – вторую девушку из нашей компании.

Я остался в прихожей встречать гостей, в то время как Сёма, ведя Лану под руку, удалился с ней на кухню. Но остальные не спешили. Часы показывали десятый час, а ни Стаса, ни Аллы не было.

Я вышел на крыльцо. Последний день лета. Но пахло уже осенью: созревшими плодами, поздними цветами, ветром приближающейся золотой поры. На меня оранжевыми глазами смотрела созревшая облепиха. Скоро грибы пойдут.

Но не успел я предаться приятным мыслям о том, как буду собирать грибы в осеннем лесу вместе с Ланой, как за забором мелькнул красный плащик.

– Привет, Алик, – сказал я, когда калитка только начала отворяться.

– Приветик, – ответила огненная девушка.

Она и впрямь была огненной и во взгляде, и во внешнем виде.

– Я не опоздала?

– Тебе можно.

– Это тебе, – прошептала она, впихивая мне в руку что-то гладкое и прохладное, после чего тут же испарилась за дверью.

Опустившись, мой взгляд упёрся в звериный оскал. Алла Георгиевна в свободное время занималась скульптурой, но ничего прекраснее этой, приготовившейся к прыжку пантеры, я в её творчестве ещё не видел.

– Умница, – сказал я вслух.

– Вот и я так думаю, – с грустью ответили мне.

Одно из качеств Стаса было подкрадываться незаметно. Вот и сейчас он стоял совсем рядом и печально улыбался, разглядывая фигурку оскалившей пасть пантеры.

– Господи, ты меня так до инфаркта когда-нибудь доведёшь, – сказал я, оглядывая гостя с головы до ног.

– Тебя – нет, – ответил он и, проследив за моим взглядом, добавил: – Машина сломалась, что-то в трамблёре заис…

– Не надо. Избавь меня от подробностей.

– Хорошо, – улыбнулся Стас и пошёл внутрь.

Я хотел было проникнуть в дом вслед за ним, но он сказал:

– Подожди, – и захлопнул дверь перед моим носом.

Стасу не мешало бы переодеться: вся его одежда провоняла маслом и ещё какой-то гадостью. А насчёт сговора я не ошибся. Они решили отметить мои именины, хотя никакого святого Рената тридцать первого августа не значилось. Да и вообще не было святых с таким именем! Это и стало поводом.

Надо сказать, что сюрприз у них удался.

4

Первое сентября.

Расслабиться до конца нам с Ланой всё-таки не дали. В начале пятого в дверь затарабанили.

– Эй, у вас там всё в порядке? – послышался Колин голос.

– Пока – да, но, если ты не уберёшься, проблемы будут у тебя, – огрызнулась моя девушка, причём я заметил, что в голосе её промелькнула настоящая злость.

– Хватит спать, сони, – продолжал тот, – тут кое-что интересное произошло.

– Проваливай, – ответила Лана ещё злее, а потом, обращаясь ко мне, сказала: – Что за дурацкая привычка, оставлять их на ночь?

Я ничего не ответил, списав всё на её дурное настроение из-за моих ночных выкрутасов. Она прекрасно знает, что так было всегда. Однажды именно в такую ночь она заявилась в мою спальню, сказала, что ей холодно и попросила согреть её. До сих пор грею.

Несмотря на раннее время, все, кроме Стаса, сидели на кухне и «гипнотизировали» чайник, всем хотелось крепкого и горячего кофе. Я, протирая глаза кулаками, словно маленький ребёнок, присоединился к ним.