Алексей Резник - Черная шаль

Бойцы неподвижно лежали, задрав голову, примерно с минуту – ровно столько, сколько длился полет бирюзовой звезды, закончившийся кратковременной вспышкой настоящего северного сияния. Когда она погасла, ошарашенные Саенко и Верченко посмотрели друг другу в глаза, затем одновременно повернули лица к могиле, в которой вновь послышалось басовитое гуденье, разбавленное на этот раз громкими щелканьем и треском, обычно издаваемыми проводами ЛЭП в грозовую дождливую погоду.

– Будим майора, Паша – пока не поздно! – проговорил Верченко и бойцы бегом бросились к БТР-у, где крепким безмятежным сном спали их боевые товарищи…

В чужом ночном небе, освещенном изумительным, по канонам земной красоты, холодным светом огромного изумрудного полумесяца, тревожно пульсируя, вспыхнул огненно-красный круг. Он изуродовал хрупкую красоту изумрудной весенней ночи неприятным кровавым оттенком, незванно примешавшимся к световым гаммам, что по ночам украшали бескрайние Болота Унгардов.

Но, к счастью, красный круг повисел в небе совсем недолго. Окрасившись изнутри мягким золотистым сиянием, он погас, оставив волшебную красоту изумрудного полумесяца и весенней ночи, предоставленной самой себе.

Рогатые гиганты унгарды, повыскакивавшие из хижин, шумно и дружно с огромным облегчением переводили дух. В силу специфических физиологических причин они с трудом соображали по вечерам, особенно – ранней весной, когда в своих поступках рядовые унгарды руководствовались, преимущественно, эмоциями и невиданный кроваво-красный круг в ночном небе поставил их в полный логический тупик и даже немного напугал. Не напугался и не оказался в состоянии логического ступора лишь один из жителей деревни Болотных Унгардов рядовой унгард Аджаньга, возвращавшийся с вечерней рыбалки – необычайно опасного предприятия весной и в позднее вечернее время.

Когда он увидел странный красный круг в небе, то от неожиданности опустил весла, которыми торопливо греб по направлению к родным берегам и его лодка какое-то время неподвижно торчала на одном месте, представляя великолепную мишень для пауков-снайперов и плюющихся болотных медуз.

Удивление у Аджаньги прошло достаточно быстро и увидев, как красный круг в небе взорвался изнутри золотистым сиянием и почти сразу растворился в привычном изумрудном свете родного спутника, он догадался, что в какой-то чужой параллели произошла большая беда с одним из резидентов-контактеров или, может быть, случилась неприятность иного рода. Но, в любом случае, сейчас он увидел вспышку аварийной информационной капсулы, ярко выраженного инфернального характера, преодолевшую, прежде чем попасть в родное небо, по меньшей мере, одну пограничную сеть-призрак, что само по себе всегда казалось Аджаньге самым настоящим чудом. Своим не особенно развитым интеллектом рядового болотного унгарда, он никогда не мог постигнуть механизма таинства инфернальных переходов туда и обратно. Аджаньга являлся не просто рядовым унгардом, а – заслуженным рядовым унгардом, состоявшим на учете в одной из боевых дружин Клана и имевшем на своем счету несколько удачно проведенных акций. Забыв о снайперах и медузах, Аджаньга упорно не брал весла в руки и зачарованно рассматривал то место на небосводе, где только что растаяло красно-золотистое зарево аварийной капсулы – большое шестикамерное сердце заслуженного унгарда сладко замерло в особенном предчувствии. Ему так захотелось поверить в то, что он видел сейчас в небе отражение своей заветной сокровенной мечты – хотя бы раз в жизни выполнить для Клана задание инфернального характера.

Подозрительный плеск болотной воды неподалеку от лодки, вывел Аджаньгу из состояния праздной мечтательности, и он взялся за весла, покосившись внимательным взглядом по направлению источника подозрительного плеска. Среди широких круглых листьев и закрывшихся на ночь цветочных бутонов, самый маленький из которых достигал величины земного капустного кочана средних размеров, зоркие глаза унгарда заметили, исчезающие под поверхностью воды, спинные шипы так называемого банального Сумирога, одного из нескольких тысяч шпионов могущественного клана Сумирогов, на протяжении многих тысячелетий являвшихся злейшими врагами не менее могущественных хозяев Аджаньги – древнего клана Чермиков…

Андрей Витальевич Шлодгауэр после завершения короткого разговора с моей тещей, некоторое время в задумчивости стоял над телефонным аппаратом и мысленно прокручивал только что состоявшуюся беседу, выискивая возможные, неудачно построенные фразы, которые кажущейся недосказанностью могли бы обидеть юбиляршу. Но нет – слабых мест в своем поздравительном монологе, временно исполняющий обязанности городского мэра, не нашел. «Женщина, я думаю, останется довольна!», – удовлетворенно подумал он и сел в удобное мягкое кресло перед телевизором, возвращаясь к прерванному просмотру учебного видеофильма «Как воспитать в себе политического вождя?».

Андрей Витальевич остался дома в одиночестве, жена с дочерьми уехали на дачу. Он решил посвятить выдавшийся свободным вечер политобразованию, которого, по его мнению, ему ощутимо не хватало как новоиспеченному главе городской администрации. Посмотрев пару минут на экран, Андрей Витальевич вдруг ощутил отсутствие душевного спокойствия, какое обычно испытывал вот в такие одинокие вечера, когда ему никто не мешал заниматься размышлениями на любимые темы.

Что-то насторожило и.о. мэра – какое-то неуловимое темное предчуствие, неожиданно вылетевшее из мглы подсознания и прошло немало времени, прежде, чем он интуитивно связал его появление с праздновавшимся в эти часы пятидесятилетним юбилеем Антонины Кирилловны Кобрицкой – директора, едва ли не крупнейшего городского ресторана «Люкс», вот уже несколько лет традиционно обслуживавшего городскую номенклатуру.

Что-то там, на этом юбилее, происходило не так, неправильно и нелояльно по отношению к верхушке городской администрации.

– Надо же!… – воскликнул он даже вслух, безмерно удивившись вздорности собственных, таких пугающе неожиданных мыслей.

В этот момент зазвонил мобильный телефон. «Очень кстати!» – подумал и.о. мэра, поднося «говорящую дырку в семейном бюджете» к правому уху, не без оснований предполагая, что звонит с дачи жена.

Но оказалось, что звонила вовсе не жена. Андрей Витальевич услышал хорошо поставленный мужской голос, давно уже ставший ему ненавистным. Голос принадлежал генерал-майору внутренних войск в отставке, бывшему Депутату Государственной Думы, черт его знает какого созыва, главе областного отделения одной морально полностью обанкротившейся политической партии, некоему Антону Савичеву.