Натали Якобсон - В компании демона

– Я не об этом.

Блейз упрямо тряхнула головой, и роскошные светлые пряди упали на глаза. Она собрала длинные волосы в хвост, чтобы они не мешали во время занятий, но они мешали все равно. Буйные шелковистые пряди были такими непокорными. Она бы их обрезала, но Дэмиан ей не позволил. Отбирая ножницы у нее из рук, он начал нашептывать ей какой-то библейский бред о силе Самсона, спрятанной в волосах, и о последствии их обрезания, проводя пугающие ассоциации между ней и им. А потом ножницы и вовсе куда-то исчезли. Правда, они и так были тупыми. Вещей в этом старом доме вообще осталось не так уж много, и почти все они были непригодными для хозяйства. В любом случае Блейз могла обкорнать себе волосы и ножом, но Дэмиану удалось ее запугать. Она вспомнила, что действительно не подстригала волосы уже очень давно, потому что ей казалось, что этого делать нельзя. Или это его слова возымели на нее такую наркотическую силу. Они опьяняли, как сладкий яд. Рушили все барьеры. Он сказал, что она будет драться с поистине мужским достоинством, и у нее это начало выходить.

Жаль, что золотистые волосы, отросшие ниже пояса, были хорошей приметой, по которой ее можно было узнать в толпе. Ни у кого кроме нее нет таких роскошных волос. А она наследница де Розье. Единственная выжившая из всех наследников. Только ее наследство скорее всего уже поделили между собой другие.

– Холод, следующий за тобой из склепа, сам исчезнет, если ты перестанешь ходить туда, – наконец сказал Дэмиан.

– Я и не хожу, – огрызнулась она.

– Мысленно ты там.

Он был прав. Ей нечего было возразить на это.

Блейз угрюмо отвернулась от него. Ей все еще казалось, что за одной из окружающих колонн прячется ангел, леденящий все вокруг себя и озлобленный от того, что она бросила его там, в склепе вместе с собратьями.

Рука, все еще сжимавшая палку, начала слегка подрагивать.

– Они лишают тебя силы, а не дают. Забудь их, – прошептал ее странный друг, склоняясь низко к лицу Блейз, как для поцелуя.

– Не могу, – слова сорвались с губ с трудом. Она не удивлялась, откуда он вообще о них знает. В конце концов, он, как и любой другой мог последовать за ней, когда она ходила в склеп. Тогда странно, почему в нем до сих пор не устроили себе ночлежку бродяги. Если туда так легко войти, то там может спать любой. Однако, засыпая там, среди статуй и могил, прошлой ночью, Блейз почему-то чувствовала себя в полной безопасности. Каждый раз, приходя туда, она знала, что никто там больше не спит, даже туда не заходит. Статуи как будто охраняли свое пространство. Но спать среди них оказалось жутким испытанием. Если бы ей было куда пойти еще, она бы ни за что не осталась там на ночь. Ей до сих пор было страшно.

Говорили, со временем это ощущение проходит. Они с братом в детстве даже пытались заночевать там, чтобы проверить…

Блейз снова тряхнула головой. Не за чем вспоминать о прошлом. Запутанный лабиринт воспоминаний приводил ее только к новой боли, потому что все пути в нем вели к центру – тому вечеру, когда ее убили. Убили в буквальном смысле этого слова, потому что после пережитого она перестала быть собой.

И никакие ангелы из склепа во все это не вмешались. Так стоит ли верить в них? Или лучше поверить Дэмиану? Но ведь он ни разу еще не сказал, что их нет. Просто сказал, что лучше не думать о них. А это разные вещи.

Любопытно, если посмотреть ему в глаза и спросить напрямую, хватит ли у него духу сказать, что они не существуют?

– Учись быть непобедимой, – тихо шепнул он. – Не думай ни о чем таком, что может спровоцировать поражение. Просто не думай и все. Закрой свой разум для них.

И его шепот снова казался огненным.

В этой темноте не было никого кроме них двоих. Соперников. Сообщников. Любовников? Если он станет ее любовником, то те семеро из склепа ее оставят?

Внутренний холод снова возобладал. Мысль о любви и близости возбудила воспоминание о насилии. О ноже, который поднесли к ее лицу. Он хотел от нее того же, чего хотели напавшие вчера, и Блейз невольно поморщилась. Как легко искалечить человека психологически. Еще вчера она знала, что такое любовь, сегодня это было чувство запирающее в клетку и, в общем-то, отвратительное. Она представила себе, что чувствует он, и ощутила к нему легкое презрение.

Вот и все, вокруг нее сомкнулся мрамор. Она сама статуя. И если снова стать живой, то она погибнет от нанесенных ей ран. Поэтому лучше остаться каменной, даже если это кого-то обидит. Жизнь решила за нее.

А разум упорно возвращался в мрачный склеп за помощью к ним. Тем, кто уже отказали в ней. Дэмиан был прав. О них надо забыть. Вера в них делает ее слабее. Но Блейз не могла. Убеждения детства о том, что они есть, все еще были слишком сильны. Их не искоренить. Они вросли корнями в душу вместе с семейными преданиями. Ангелы должны оживать для потомков одной семьи. Так почему же они мраморные?

Ведь она же не найденыш. И не подменыш, которого приносят фейри взамен украденного ребенка. Она не чужая в своей семье. Она точно из Розье. Если она и не может унаследовать материальное богатство, то кровавое и проклятое наследие в склепе принадлежит только ей. Никто больше и не посмел бы на него претендовать. Проклятие есть проклятие. Но ее оно не коснулось. Как же так вышло?

Блейз мучилась размышлениями. Демиан по-прежнему склонялся к ней, будто такая близость помогала ему читать ее мысли. И выражение лица у него стало мрачным.

Блейз постаралась отстраниться.

– В этом доме есть часы? – как бы невзначай спросила она.

– Зачем они нам? – он тоже слегка отодвинулся.

Блейз посмотрела под ноги. Круглый пол, исчерченный линиями и символами, чем-то напомнил ей циферблат. Нужно посчитать колонны, наверняка, их двенадцать. Перед дракой. Они двигались по кругу, как стрелки часов, и в этом было нечто неумолимое. Как время. Как судьба.

– Хочу знать, сколько времени осталось до мести, – на самом деле ей хотелось сосчитать, сколько времени будут молчать ангелы и подвести сокрушительные итоги.

– Тогда оставляй засечки в своем разуме, – он бросил палку и хотел идти, но, достигнув колонн у выхода, почему-то обернулся.

– Знаешь сколько их?

Блейз покачала головой.

– Тринадцать.

– В честь дьявольского числа?

– Нет, в честь двенадцати часов дня, – возразил Дэмиан.

– Тогда почему тринадцать? – ее голос прозвучал в пустом темном пространстве, как слабое золотое эхо.

– Одна из них символизирует то, чего как бы нет. Тринадцатый час, который не учтен людьми, но который есть для того, чтобы впустить в этот мир тех, кого зовет с той стороны твое желание с ними познакомиться. Таких существ, как я. Чисто тринадцать как раз для нас. Тринадцатый час, которого нет, но он есть, чтобы мы пришли. Тринадцатый год в календаре знаков был бы годом демона или ангела, которого ты зовешь… это уж по твоему усмотрению. Какие крылья лучше: светлые или черные. Тринадцатый день…