Наталья Любимова - Наследство старого аптекаря

Закончив операцию, Антонов наложил на шов тряпку с паутиной и раскрошив кусок сахара присыпал её. Потом аккуратно наложил повязку на рану.

Наблюдавший последние полчаса за окончанием операции Северский поинтересовался у молодого хирурга, зачем тот это сделал.

– Дело в том, что по своим свойствам паутина напоминает лимфу, а лимфа поддерживает иммунитет, – стал объяснять полезные свойства паутины Северскому, Антонов. – Поэтому раны заживают быстро: после наложения паутины в первые же часы уменьшается боль и отёк, а температура приходит в норму. Ведь насколько я знаю, антибиотиков еще не изобрели? А рана может загноиться и тогда сепсис, а лечить его нечем. А значит летального исхода не избежать.

Антонов опустился на корточки возле Тимофея Рябинина и похлопал его по щекам. Тот открыл мутные ничего непонимающие глаза и стал фокусировать свой взгляд то на Романе, то на Северском, то на Бурове.

– А, сахар? – внимал каждому слову Северский, пока юнга приходил в себя.

– Сахар, это тоже своего рода бактерицидное и обезболивающее средство.

– Все, Василий, – похлопал Роман по плечу Бурова. – Выздоравливай!

– Ваше благородие, а мне что делать? – окончательно пришел в себя Рябинин.

– Пошли со мной будешь помогать, – подал он руку встающему юнге, – и не называй ты меня, – у Антонова еле язык повернулся, чтобы выговорить, – этим благородием, понял?

– А, как мне к вам обращаться, ваше благород…? Извините, – осекся он.

– Меня Романом зовут, – представился он юнге, и протянул руку для рукопожатия.

– А, по батюшке кто вы будите? – Неуверенно пожал ее Тимофей Рябинин. – Не положено господ по-простому звать, – добавил он извиняющимся тоном.

– Но если это так важно для тебя, то Антонов Роман Иванович, – полностью представился он юнге.

– А, вы меня Тимкой кликайте, или юнгой, мне все едино, – сразу повеселел тот.

На палубе было много пострадавших, которые тоже нуждались в экстренной помощи, и Антонов «засучив рукава», «с головой окунулся» в свою родную стихию. Тимка еще несколько раз побывал в полуобморочном состоянии, но держался изо всех сил и не показывал, как ему плохо. Он пособирал всю паутину со всего корабля, накрошил несколько килограммов сахара, перестирал несколько десятков простыней, но был рад тому, что ему некогда было думать о том, как горько терять друзей, как страшно, когда вокруг все взрывается и бурлит, и как тяжело осознавать, что никто не пришел на помощь их крейсеру, который теперь хотят затопить.

Антонов провел еще несколько операций по удалению осколков, ампутировал две ноги и одну руку, которые уже невозможно было восстановить, ещё две руки к счастью удалось спасти, и они были пришиты. Антонов переживал, по поводу того, что возможно эти руки будут плохо функционировать, ведь у него не было ни подходящего оборудования, ни хорошего света, ни нормальных инструментов, но он сделал все что мог.

«Во всяком случае эти люди не будут полными инвалидами», – успокаивал он себя. А Северский, и те, кого ему удалось спасти, радовались и восхищались им.

В 15 часов Руднев направил на «Кореец» мичмана Балка.

Командир «Корейца» Беляев тут же собрал военный совет. Он нервно расхаживал по кают-компании со сжатыми кулаками, потом резко остановился и выделяя каждое слово произнес:

– Считаю, что предстоящий через полчаса бой – не равен, и вызовет напрасное кровопролитие. Мы не сможем нанести существенного вреда неприятелю, а потому необходимо… взорвать лодку… Думаю, что вы тоже так считаете?.. Капитан Руднев принял аналогичное решение, «Варяг» потерял управление, получил большие пробоины, угольные ямы и часть топок затоплены, мы к сожалению, бессильны в сложившихся обстоятельствах. Он окинул взглядом поникших офицеров и добавил: – Возражения есть?

– Ни как нет! – Хором ответили офицеры «Корейца»

– Начинайте подготовку к затоплению! – Приказал капитан.

Экипаж «Корейца» перешел на французский крейсер «Паскаль».

В 15 часов 50 минут Руднев со старшим боцманом, обошли «Варяг» и убедившись, что на нем никого не осталось, сошли с него вместе с матросами трюмных отсеков, которые открыли кингстоны и клапаны затопления.

В 16 часов 05 минут был взорван «Кореец». Беляев был бледен как стена, и стоял неподвижно провожая в последний путь канонерскую лодку, которой отдал свои лучшие годы и которую сам приговорил к смертной казни.

В 18 часов 10 минут «Варяг» лег на левый борт и скрылся под водой…

Глава 5

«Уравнение с тремя неизвестными»

Егор Рябинин очень плохо спал ночью: вертелся с боку на бок анализируя и приводя к общему знаменателю дела о пропавших девушках, которые к его глубокому разочарованию так и не появились дома, на что оперативник очень сильно рассчитывал. К еще худшему положению дел вело то, что его жена задерживалась в командировке еще на неделю, а холодильник был пуст еще к концу первой. К тому же Рябинина бесило, что за прошедшие два дня он не на шаг не продвинулся в своем расследовании и Еремеев неистовствовал. От его утренних воплей до сих пор стоял шум в ушах и болела голова, а голодный желудок завязывался узлом и издавал звуки похожие на предсмертные стоны.

– Разве уснешь тут? Если очень хочется кушать. – Пожаловался он дивану, который заскрипел от очередного поворота голодного тела хозяина.

Где-то за стенкой что-то громко упало. А через несколько минут во входную дверь кто-то позвонил.

Рябинин нехотя встал с дивана натянул джинсы и пошел открывать.

– Добрый вечер! – услышал он приятный женский голос соседки Любки. Так ее называли подъездные бабульки. – Извините, что поздно, но у меня безвыходная ситуация. Я бы вас не за что не побеспокоила, но сама я не справлюсь, к сожалению… – начала тараторить, и заискивать перед оперативником она. – Моя кошка Муська, перевернула в ванной шкаф. Даже не знаю, как она так умудрилась, ведь он такой тяжелый и никогда раньше не переворачивался. Она все время на него залезает, уж не знаю, что ее там привлекает? У нее есть кошачий дом, что ей там надо на этом шкафу право даже не могу предположить…

– Так, что случилось по существу? – перебил ее стенания Рябинин.

– По существу, она перевернула в ванной шкаф так, что он закрыл все пространство собой, и теперь я не могу пройти в ванную, а она не может выйти из нее, и орет. Требует, чтобы ее освободили. А я женщина хрупкая и физически слабая, я не могу его сдвинуть…

С последними словами соседки Егор не мог согласиться, так как хрупкость женщины составляла примерно центнер веса при росте около 170 см, и она легко справлялась с тяжелыми сумками, а иногда и мешком картошки. Рябинин неоднократно наблюдал эту картину со своего балкона.