Вист Братья - Зов оттуда

Неожиданно для него самого на его стук открылась дверь по соседству, и из нее выглянула большая, давно не чесаная голова кучерявого мужчины средних лет, с любопытством уставившаяся на непрошеного гостя. Антон с таким же удивлением посмотрел на нее.

– Че надо? – совсем без налета грубости, а скорее даже с некоторой бравадой задала вопрос голова.

– Ну… как бы, шел мимо… зашел… это кафе? – все никак не мог подобрать нужный ответ Антон.

– Кафе, но мы не работаем, – в том же духе задорно отрапортовал кучерявый, – света нет…

– То, что у вас темно, как в могиле, я заметил, но подумал, мало ли?

– Подумал, это хорошо, а теперь пораскинь мозгами, что ты здесь делаешь?

– Прячусь от дождя, – уже более смело и настойчиво ответил Антон.

– Дождь скоро кончится… – с намеком на быстрое расставание проговорила голова.

– А еще читаю объявление о работе…

– И-и-и?… – неожиданно совсем другим, преисполненным надежды, тоном затянул нараспев нечесаный. Его лицо стало медленно расплываться в улыбке, – может быть, ты повар?

– Начинающий, но окончил с отличием.

– Как это здорово, что ты начинающий, – и из дверей стало выплывать тело говорящей головы. В условно белой, изрядно помятой форме перед Антоном возник большой нескладный мужчина, для которого данное помещение и особенно двери уже заранее казались тесными.

– Именно здесь и нигде более ты сможешь раскрыть свой потенциал. Ты будешь звездой кулинарного искусства нашего района, а через несколько месяцев сюда станут приезжать истинные гурманы со всего Киева и даже… – он на секунду задумался и, посмотрев на потолок, выдал последний весомый аргумент, – и даже из самой Европы. Правда же, ты этого хочешь?

Сказать, чтобы он этого не хотел, Антон не мог. Каждый начинающий повар мечтает стать как минимум шефом ресторана с двумя звездами, а лучше даже – с тремя. Но в том-то и дело, что его мечты о будущем собственной именной высокой кухни никак не лепились с окружающими его стенами и фотографиями печальных роз. Однако напористость со стороны нечесаного брюнета была столь обескураживающая, что Антон и не заметил, как оказался втиснутым в маленькое пространство, по своему внешнему виду больше всего напоминающее кухню. Тело кучерявого гиганта осталось у него за спиной и, находясь ближе к двери, отрезало все пути к отступлению.

– Вот твое идеальное орудие труда, – ткнул хозяин ситуации пальцем в обычную газовую плиту, – здесь ты будешь творить свои шедевры. А вот твои помощники, – и он указал на висящий над плитой ряд чугунных сковородок. По странному стечению обстоятельств именно эти сковородки облюбовал с десяток толстых мух, очень чинно и с удовольствием лакомящихся остатками несмытого жира, поэтому, кому конкретно направлялось обращение «помощники», определить было затруднительно. Это стало последней каплей, переполнившей терпение Антона. Ему даже показалось, что мухи подавали ему знаки: «Дергай отсюда, дружище, пока не поздно», – и он, чтобы все же не нарушать пока мирные переговоры и не сразу нарываться на грубость, спросил хозяина:

– А можно, я все же откажусь от предложения?

Хозяин на минуту замер в своем словоизлиянии, внимательно посмотрел на Антона и вдруг расплылся в улыбке:

– А ты шутник! Я все понимаю, ты намекаешь на хорошую зарплату. Как я сразу не догадался, что шеф-повар хочет достойно получать за свои труды. Не волнуйся, я буду платить тебе пятнадцать тысяч гривен в месяц.

Это была хорошая зарплата. Очень хорошая для подобного заведения, в таком месте. Уже тогда Антону следовало бы заподозрить неладное, но он, однозначно настроенный на отказ, даже не придал этому значения. Лишь кратко сказал:

– Нет.

– Ты хорошо подумал?

– Да.

– И нет никаких вариантов, которые могли бы изменить твое решение?

– Нет.

– Ну что ж, как мне не жаль, а дождь уже закончился. Не смею задерживать тебя более, – и хозяин, как-то сразу сникнув, освободил Антону путь к свободе, отойдя от двери. Антон сразу ринулся к ней, но открыть не успел. Дверь неожиданно распахнулась сама, и в кухню радостно влетела девушка, едва не сбившая замершего на полушаге Антона.

– Папа! – ликующе крикнула она, но, увидев постороннего и тоже застыв в проходе, тихо добавила, – свет дали…

Сказать, что Антон просто остановился, чтобы пропустить ворвавшуюся девушку внутрь, было бы очень далеким от истины. Он не остановился, он просто остолбенел. Все его внутреннее «я» в один миг рухнуло, и поделать с этим он ничего не мог. Он внезапно отчетливо осознал, что безнадежно влип, то есть полностью и окончательно, а переводя на язык простых человеческих чувств – по уши влюбился. Влюбился сразу и с первого взгляда, тем более что взгляд этот был взаимным. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, и он помимо воли ощущал, как искрящийся задор ее глубоких темных глаз перетекал к нему в душу и обволакивал его томной пеленой с головы до самых ног.

– Я согласен, – неожиданно он услышал свой голос и понял, что отныне его жизнь изменилась раз и навсегда.

«Точка транзит» оказалась совсем не таким ужасным местом работы, как это накануне показалось Антону. Более того, с утра под ранним солнцем, встающим из-за буковой рощи, на летней площадке уже почитывали газеты несколько посетителей, а хрупкая, но необычайно естественная в каждом своем движении официантка, она же – хозяйка кафе, с удовольствием подавала им ароматный кофе. Подарив Антону обворожительную улыбку и поправив свои длинные пепельно-черные волосы, она проводила его к своему отцу.

Томаш Ковальский, из старых кременчугских поляков, принял Антона как родного сына, с распростертыми объятиями и жизнерадостными «отеческими» наставлениями:

– Вот тебе твой рабочий костюм, смотри, сильно не пачкай, а то у нас со стиркой проблемы. Изучи внимательно наше меню и посмотри на запас продуктов, может, что-то необходимо докупить. Это делаю я по твоей предварительной заявке. Пишешь ее мне на листике каждый вечер – я доставляю их тебе к одиннадцати часам…

Далее шел бесконечный перечень того, что должен делать Антон и что не должен. Выяснилось, что у него шестидневный рабочий день с одиннадцати часов дня и до закрытия. Выходной один – понедельник. Во время отсутствия Антона на кухне его подменяет Томаш или его дочь – Виктория. В общем, ничего особенного или такого, чего бы он не изучал в своем кулинарном. Меню оказалось достаточно незатейливым и совсем не сложным в приготовлении. Самым изысканным блюдом в нем была котлета по-киевски – любимое изделие повара Антона Семиренко. Виртуально засучив рукава на своем летнем костюме, он с чувством сбывающейся надежды и веры в удачный поворот судьбы приступил к исполнению своих новых профессиональных обязанностей.