Александр Николаев - Клуб частных расследований. Сезон 3

– Да, я гляжу, вы изрядный фантазёр, батенька! Нечто подобное о вселенской жизни я уже имел возможность слышать во время своего короткого визита в Калугу от одного тамошнего учёного – самоучки. Запамятовал его фамилию… И где же находится эта ваша цивилизация? Отчего, не к ночи будь сказано, мы не знакомы с ней? Что заставляет их скрываться?

Сикорцев был удивительно серьёзен, что не вязалось с тем, о чём он рассказывал:

– Владимир Михайлович, я понимаю, что говорю странные вещи, подлинность которых невозможно доказать. Разве что вы сами согласитесь принять участие в моём гипнотическом сеансе. И в самом деле, отчего бы вам не рискнуть? Ведь ни один из моих пациентов до сих пор не пострадал от этого. Тогда вы сами имели бы возможность убедиться в том, что мои слова не просто фантазии.

Владимир Михайлович поймал настороженный взгляд жены. Наталья незаметно подмигнула ему и вскользь прижала палец к губам: молчи, дескать, не реагируй. Бехтерев откашлялся и неожиданно для себя спросил:

– И что же, Виктор Павлович, вам приходилось бывать у этих существ?

Каково, интересно, там?

Сикорцев словно ждал этого вопроса. Он коротко взглянул на хозяина дома, на его жену и, не задумываясь, ответил:

– Да, вынужден признаться, что мне однажды пришлось, как бы глазами одного из них, увидеть мир, в котором они живут. Это случилось, примерно, год назад во время очередного сеанса гипнотерапии. Признаться, я до сих пор не могу понять, что это было: то ли случившийся вдруг глубокий сон, то ли результат непонятной работы мозга во время гипнотерапии. Но весьма вероятно также, что это могло быть попросту галлюцинацией, следствием обычного переутомления.

Насколько я понял из ментальной информации, существо это мужского пола принадлежало к той узкой прослойке общества, которых здесь, у нас, называют учёными. Он просил называть его д’Ункас. Я не знаю каким образом, но мы с ним как-бы поменялись телами. Он в моём имел возможность познакомиться с Землёй, а я в его – с планетой, именуемой Тамира.

Эти существа, кстати, я повторюсь, очень похожи на людей, за исключением разве что формы ушей, разреза глаз, фактуры волос и каких-то иных мелочей, которые я мог заметить лишь вскользь, и которые по этой причине не сохранились в моей памяти. Они имеют, примерно, наш рост, так же сложены и похоже одеты: куртки, брюки, сапоги.

Их женщин мне не удалось видеть, только мужчин, поскольку действие происходило в каком-то помещении совершенно гигантских размеров. Я потом понял, что это был храм в нашем понимании. Возможно, их религия, как и нашим мусульманам, не позволяет находится в одном и том же священном месте мужчинам и женщинам одновременно.

Я вышел из какой-то машины, внутри которой оказался непонятным для меня образом, уже в теле д’Ункаса. Стоявшие на площадке перед этим механизмом существа – язык не поворачивается назвать их людьми – видимо ждали моего появления. При виде меня они зашумели, переговариваясь, а затем один из них, одетый в чёрные одежды в отличие от своих разноцветных соплеменников, жестом пригласил меня пройти на балкон. Я последовал за ним.

Снаружи, скорее всего, вечерело. Воздух был чист и пропитан приятным запахом, каким пахнет луг в летний полдень. Стайка крупных птиц, выстроившись в клин, неспешно пролетала наискосок прочь от храма, исчезая вдали. Передо мной до горизонта простиралась долина такого необыкновенно глубокого цвета, который я рискнул бы назвать тёмно-синим, ближе к фиолетовому. Присмотревшись, я понял, что такой цвет ей придают низкорослые, посаженные неподалёку друг от друга деревья. У горизонта виднелись далёкие горы, украшенные снежными шапками. Вершины их были залиты оранжевым светом зашедшего светила. У крайней виднелось одинокое ослепительно-белое облако в форме шара.

Высоко в небе, которое там имеет светло-оранжевый оттенок, висела их луна. Она имела размеры, примерно, нашего спутника, но только форма пятен на диске была совершенно иной. Присмотревшись, я уловил необыкновенное сходство этой луны с черепом, имеющем странную для такого предмета округлую форму. Всё было на месте: глазницы, треугольный провал носа, и даже безгубый рот, в котором угадывались остатки зубов. Признаюсь, испытал лёгкий дискомфорт, когда до меня дошло это невольное сравнение.

Но не успел я в полной мере насладиться видением незнакомого для меня мира, когда стоящий рядом мужчина в чёрных одеждах тронул меня за локоть и знаком показал, что нужно возвращаться назад. Назад – это значило к механизму, внутри которого я неожиданно обнаружил себя во время гипнотического сеанса.

Машина к этому времени оказалась вся окутанной электрическими разрядами, что привело моих спутников в возбуждённое состояние. Они буквально затолкали меня внутрь, за мной захлопнулась дверь, раздалось низкое гудение каких-то скрытых моторов, и я снова оказался в зале перед сидящими в креслах пациентами, погружёнными в глубокий гипнотический сон. Часы показывали, что от начала сеанса прошло не более пятнадцати минут. Далее всё было как обычно, разве что мои пациенты казались более сонными, чем обычно. Но такое бывает при гипнотерапии, но мне ли вам об этом рассказывать.

Вот такая коллизия, господа, приключилась со мной. Я до сего времени никому не рассказывал об этом, боясь быть превратно понятым, но сейчас вот под действием то ли настроения, то ли нашей дискуссии всё же решился: свои ведь люди. И, знаете, как-то сразу стало легче… Ну-с, так что скажете на это, Владимир Михайлович, да и вы, Наталья Петровна? Что это могло быть: результат гипноза или нечто иное, не имеющее к нему отношения?

Бехтерев и жена переглянулись, по их лицам было видно, что им трудно найти ответ на это вопрос. Да и сам рассказ произвёл сложное, если не сказать более, впечатление. Наконец, Владимир Михайлович осторожно, без тени улыбки заметил:

– Н-дас… И когда же вы успели ознакомиться с устройством их общества?

– Это было позже.

– Вот как! То есть нужно понимать, что ваш контакт с этими существами не был единичны… А как вы вообще себя чувствуете, Виктор Павлович? Может, мне стоит осмотреть вас?

Сикорцев не ожидал такой реакции профессора на его рассказ и явно был этим рассержен. Он встал из кресла и, отойдя к окну, глухо произнёс, глядя куда-то в сгущающиеся сумерки:

– Вы что же, полагаете будто я нездоров? Что всё то, о чём я вам рассказал, это не более, чем бред моего воспалённого воображения? У вас тоже такое мнение, Наталья Петровна?

– Что вы, Виктор Павлович! Видит Бог, Владимир Михайлович не хотел вас обидеть. Не следует воспринимать его слова так категорически… Но вы оба, должна упрекнуть, последние месяцы работаете, словно каторжане: без нормального сна и надлежащего отдыха. Уж мне ли не знать, чего стоит вам обоим эта лаборатория. Немудрено и до галлюцинаций на почве нервного истощения…