Эпоха Век - Бабы дуры

Проводив Максима, Мадам ещё долго смотрела вслед, хотя машина уже скрылась из виду. Таисия вышла на крыльцо и позвала её:

– Ну, чего ты, ужин стынет!

Мадам вернулась в дом и, сев за стол, зябко поёжилась.

– Чего это ты ему на ухо шептала? – поинтересовалась Таисия.

– У меня тоже есть секреты, сказала пару слов, чтобы замену мне не нашёл.

– Давайте тяпнем, повод прекрасный, – Таисия кивнула на ящики с импортным вином.

– Сопьёшься с вами, – покачала головой Мадам, – где столько здоровья взять?

– В России, – Марковна подняла палец вверх, – есть один показатель здоровья – можно пить или нельзя.

– Кому расскажи, что мы каждую трапезу винцом поливаем, подумают, что кроме алкоголя у нас других радостей нет.

– А по твоему мнению, что вообще входит в понятие «радость»? – спросила Марковна.

– Ну, начались философские дебаты? – захныкала Таисия, – Мадам, Марковна, давайте есть, я плов сготовила, остывает уже.

– Смотрю, кошки твой плов доедают, значит, съедобный, – Марковна потёрла руки.

– Это они свой «ките кет» доедают, даже Евра ваша, хоть и мышей научилась ловить, а от искусственной пищи и сейчас не отказалась.

– Так, Марковна, какой сегодня на повестке дня у нас тост? – Таисия подняла свой бокал, – ну, накинулась на плов, будто сто лет не ела, не обожгись.

– Тебя не поймёшь, то горячий, то остывает, – Марковна причмокнула, – искусница ты у нас, такую вкуснятину приготовила. Так, девки, тост созрел. Египетские и мексиканские пирамиды, английский Стоунхендж, статуи острова Пасхи – у каждого народа свой Церителли. Выпьем за нас, необыкновенных.

– Что-то я про этот Стон…, как там его дальше, слышала, – нахмурила брови Таисия.

– Мадам, а ты слышала про Стоунхендж? – Марковна посмотрела на Мадам.

– Слышала, в Англии в поле стоят здоровые камни, учёные никак не могут определить что это, версий масса, а конечного результата пока нет.

– Зато я замечательно считаю, – надула губки Таисия, – я – материалист.

– Раньше говорили «зато я гарно спиваю», – улыбнулась Марковна.

– У меня тост, – торжественно сказала Мадам.

– Вот, дожила, куска хлеба на ходу лишают, можно сказать, с моего осёдланного конька только что сбросили, – всплеснула руками Марковна.

– Хорошо, не буду, – махнула рукой Мадам.

– Да шучу я, говори.

– Чем дольше думаешь о жизни, тем меньше её остаётся, – Мадам говорила торжественно, придавая значение каждому сказанному слову, – давайте жить по течению, не расстраивая господа бога, он уже выбрал нам наши судьбы, или быть героями или прозябать на задворках, это его воля подчинимся ей.

– О, как ты глубоко и далеко залезла, – покачала головой Марковна, – тосты должны быть краткими. Учись, пока я жива. Все не могут быть героями, должен же кто-то сидеть на тротуаре и аплодировать смельчакам, проходящим мимо.

– Ой, Марковна, что бы мы без твоих мудростей делали, да продлит Аллах твои дни, – похлопала в ладоши Таисия.

– Спасибо за грубую лесть, давайте-ка, милые, спать, завтра рано вставать, в восемь.

Даже Мадам не возмутилась, хотя вставать спозаранку, для неё было сродни концу света. Завтрашний день – годовщина смерти Павловны, хотя её имя не было произнесено за этот день ни разу, но все об этом помнили.

Утро началось с удивления – приехал Лев, правая рука Михаила, сына Павловны.

– Меня прислал Михаил, я отвезу вас на кладбище, буду ждать, сколько надо, а после кладбища Михаил приглашает вас к себе. Сколько вам надо времени на сборы?

– А мы уже готовы, очень любезно со стороны Михаила оказывать нам такую услугу, он занятой человек, мы понимаем.

Таисия, с неизвестно откуда взявшимся кокетством, «строила глазки» Льву. Мадам и Марковна, наблюдая за этой картиной, переглядывались и подмигивали друг другу.

Льву, под пристальным взглядом Таисии, стало неловко, он, как ни странно, смутился и, кашлянув в кулак, сказал:

– Я жду вас в машине.

Когда Лев вышел, Таисия провела руками по своей груди, животу и бёдрам и вздохнула:

– Я бы на твоей машине с удовольствием раз несколько прокатилась, водитель я умелый.

– Бог мой, Таисия, как тебе не совестно? – покачала головой Марковна, – откуда в тебе столько распутства? Недавно только над буфетчицей смеялись, а сама на молодого свои бесстыжие глаза положила.

– Эх, миленькие мои, Это мне по паспорту пятьдесят четыре, а душа молодая, да и за телом я слежу. Мне без мужиков тошно, сама не знаю, как столько времени продержалась.

– Марковна, как ты думаешь, чего это Михаил такой заботливый? Что ему от нас нужно? – Мадам перевела разговор на другую тему.

– Не знаю, посмотрим, – покачала головой Марковна, – сначала в цер-ковь заедем.

Погода была тёплая и солнечная, как и год назад. Подойдя к могиле Павловны, женщины переглянулись, Марковна поднесла платок к глазам.

– Пол года назад памятника не было, – Таисия цокнула языком, – а те-перь смотрите какой, дорогой, сделан прекрасно и портрет Павловны вы-бит искусно, талантливый художник.

– У нас так положено, Таисия, памятник через год после смерти ставят, душа землю покидает и последний раз оценивает, как к её бренному телу живущие относятся.

– Ой, да нет там ничего, – Таисия махнула рукой.

– Ты же молитвы читаешь, Аллаху поклоняешься, а говоришь, что всё это ерунда.

– Ладно вам, мы сюда не спорить пришли, – тихо сказала Мадам.

Помолчали какое-то время.

– Отдали мы тебе дань памяти, покойся с миром, извини, что не плачем, мы храним память о тебе в своих сердцах.

Мадам закончила и услышала всхлипы – Марковна тихонько плакала. Взяв Марковну и Таисию под руки, Мадам повела их по тенистой аллее к выходу. Пройдя несколько метров, Марковна вытерла слёзы и сказала:

– Вы, девочки, идите, а я сестру проведаю, её могилка недалеко.

– И мне надо кое-кого проведать, – кивнула головой Мадам.

– А у меня здесь никого нет, мои родные все в Татарии, – Таисия огляделась, – вы идите, а я потихоньку к машине пойду.

Женщины разошлись в разные стороны. Таисия постояла немного на месте, а потом побрела от могилы к могиле, разглядывая памятники и надписи. По второй аллее шла похоронная процессия, Таисия заметила много знакомых лиц, неожиданно участилось сердцебиение, она решила подойти ближе. Процессия остановилась около свежевскопанной могилы, народ столпился рядом. Таисия подошла и увидела Валентину, секретаршу Андрея, директора той фирмы, в которой Таисия работала бухгалтером.

– Хорошо, что ты пришла, хоть и такая неприятность случилась, но Андрей всегда уважал тебя. Жизнь такая коротка, не держи на него зла, он последнее время часто тебя вспоминал и глаза при этом такие грустные становились.

Таисия поняла, что сейчас не сможет вымолвить ни слова, во рту было сухо, будто с глубокого похмелья. А ноги вообще к земле приросли и словно свинцом налились.