Эпоха Век - Бабы дуры

– Тайна сия, покрытая мраком, тем для меня открылась.

– Ты это о чём? – Таисия удивлённо подняла брови.

– Да так, вспомнила сюжет одного фильма, как-нибудь потом расска-жу, – отмахнулась рукой Мадам.

– Фиг теперь ты от меня отмахнёшься, – прищурилась Таисия, от неё не ускользнуло волнение Мадам, – теперь-то ты не будешь мне кровь пить, когда очередной клиент приедет, отныне ты у меня на крючке.

– Радуйся, поймала, – Мадам развела руки в стороны.

– Девочки! – позвала Марковна, – чего застряли? Картошка стынет.

– Картошка к коньяку? Фи, Марковна, что за крестьянские предпочте-ния? – Таисия, заходя в гостиную, сморщила нос.

– Коньяк коньяком, а покушать плотно не помешает, – Марковна наби-рала еду в свою тарелку, – вы закусывайте, чем принято, а я уж по старин-ке, что хочется.

– Согласна, – Мадам, потирая руки, оглядывала накрытый стол.

– Девки, тост, – Марковна подняла свою рюмку с коньяком, – если к вам в гости пришли десять человек, а у вас только восемь вилок для омаров – остаётся только позавидовать этой вашей проблеме.

– Классно, – кивнула головой Таисия, – давайте выпьем за то, чтобы и у нас были только такие проблемы.

За столом было весело, шумно, спрашивать про то, как прошёл сеанс, было нельзя, за столом присутствовала клиентка, но и без этого им было о чём поговорить – все переключились на «свежую кровь», на Алю. Девчонке, судя по всему, это было только в радость. Она щебетала без умолку, но не так, как в расхожем анекдоте «щебечет, щебечет, убил бы на фик», а с толком. Интересно, что, не смотря на свой юный возраст, девочка повидала вполне, заграница – чуть ли не дом родной.

– Значит, за этого длинноногого замуж уже не собираешься? – спросила Мадам.

– Что вы, – Аля замахала руками, – сейчас как увижу его, аж передёргивает. Как я могла так в него любиться? Такой противный, теперь он за мной бегает, благо, мне есть, где спрятаться. Не знаю, Мадам, если бы я к вам не попала, чтобы сейчас было, представить мерзко.

Мадам кивнула, мол, «Могём, если что, обращайтесь».

– А сколько же тебе годков, милая? – поинтересовалась Марковна.

– Девятого сентября восемнадцать исполнилось, – гордо сообщила Аля.

– У, старовата уже, – в один голос сказали трое взрослых женщин и рассмеялись, а потом Мадам добавила, – в восемнадцать за принца выхо-дить замуж уже поздно, а за кого попало – рано.

– Значит, на свет ты появилась в 1989?

– Да, – кивнула Аля.

– Во тебе и здрасьте, – хлопнула в ладоши Марковна, – девятого числа, сентябрь месяц тоже девятый и цифры сложения года тоже девятка. Да нам, деточка, тебя высшие силы послали.

– Скажете тоже, – Аля с недоумением посмотрела на Марковну, – вы вон какие!

– Старые, что ли? – хмыкнула Мадам.

– Нет, особенные, талантливые – Аля закатила глаза, а потом оглядела собравшихся и надула губки, – а я… эх, жизнь моя – жестянка.

– Змея, Дева, Земля, Таисия, она, – Марковна посмотрела на Таисию и кивнула на Алю, – твоя утраченная поддержка, вместо Павловны.

– Как же понять, к чему она годна? – тихо сказала Мадам и нахмурилась.

– Нужно знать, помнить и беречь, а там посмотрим, к чему годна, – загадочно произнесла Марковна.

– А мне вы не хотите объяснить, о чём речь? – поинтересовалась Аля.

– Да ты не бойся, девонька, – улыбнулась Марковна, – ничего такого, просто в нашем лице ты приобрела и мать и сестру и бабушку.

– Ух ты, Марковна первый раз в годах заблудилась, – расхохоталась Таисия, – приобрела девка мать, бабку и прабабку.

– Здорово! – Аля запрыгала, сидя на стуле и привычно захлопала в ладошки, – мои новоиспечённые родственники, у меня к вам столько вопросов.

– Это хорошо, если у человека возникают вопросы, значит, ему интересно жить, – Марковна по обыкновению, учительствовала, – но всему своё время, деточка. Давайте поднимем бокалы, алкоголь, конечно не ответ, но когда его пьёшь, забываешь все вопросы. Выпьем за наше будущее.

Выпили, плотно закусили, Таисия снова наполнила рюмки, подняв их, все с ожиданием уставились на Марковну – она по старшинству всегда была тамадой.

– Хотя теория учит нас смотреть далеко вперёд, а практика убеждает – лучше себе под ноги, но мечтать о светлом будущем никто не запрещает.

Все чокнулись, но сытость уже наступила и женщины ограничились соком.

– Люблю это пограничное состояние от принятого алкоголя, когда ещё ходить и говорить можешь, но уже так весело.

– Марковна, как ты всё это помнишь? – удивилась Таисия.

– О, это просто, «и опыт – сын ошибок трудных, и гений – парадоксов друг и бог случая создатель». Э, – нахмурилась Марковна, – а вот и про-машка, последнюю строчку не точно помню.

– Что одна строчка по сравнению с тем, сколько ты помнишь, ещё

старческий склероз тебя обходит стороной. Память свою ты хорошо натренировала, если бы Антанта про тебя знала, давно бы сп… ли, – расхохоталась Таисия и тут же осеклась под взглядами Мадам и Марковны.

– Как сейчас помню, денёк был тёплый, бабье лето затянувшееся, будто вчера, а уже год прошёл, – Марковна достала носовой платок из кармана.

– Ну, не разводи болото, Марковна, в церкви службу закажем, на кладбище съездим, сядем – помянем, добрым словом вспомним, что мы можем ещё сделать? – Мадам пожала плечами.

– Так говоришь, Аля, Марина счастлива? – перевела разговор на другую тему Таисия.

– Ой, так довольна, так довольна, – замахала руками Аля, обрадовавшись, что начинающийся тяжелой разговор, не подходящий её настроению, прекратился, – говорит, что Максим стал даже лучше, чем был раньше, я, правда, не знаю, в чём лучше. Он сам от вас в таком восторге, он просто в шоке, говорит, что никому не рассказывал о том, что его одноклассница повесилась. Он родился-то не здесь, его родители и родители Гены, который погиб, работали вместе, дружили семьями. Максим и Гена сюда учиться приехали, а потом и их родители попродавали там квартиры и сюда переселились. Школьная жизнь прошла в другом конце страны, а вы и это увидели. Да был ещё один факт, как Максим рассказывал, о котором даже Марина не догадывалась, а вы и это узнали. Я, – Аля прижала руки к груди и посмотрела на Мадам, – ваша фанатка.

– Не создай себе кумира, – махнула рукой Марковна, – пора, девочки, нам расходиться, Мадам отдыхать нужно, да и нам поспать не мешает.

– Ой, миленькие мои, ну не прогоняйте меня, – захныкала Аля, – можно, я у вас останусь? Пожалуйста, хоть один разок, мне так хочется ещё побыть в энергии вашего дома, я прямо чувствую, как заряжаюсь, будто батарейка. Умоляю!

Она действительно умоляла, бровки встали «домиком», ручки прижатые к груди, а в глазах собрались слёзки, откажут – разревётся. Женщины переглянулись, Марковна подмигнула «молодая рабсила, пусть похозяйничает».