Анна Редько - За гранью света

– Избранная, о да! – усмехнулась я.

– Нет, – серьезно ответил Норг. – Избранность – бред. Ты – раскрытая первородная жертва.

– Что?! – у меня аж челюсть отвисла. – Какая еще жертва?

– Понимаешь, как твои отец и мать пожертвовали собой, чтоб открыть тебя, так теперь и ты должна будешь принести себя в жертву ради Единого Мира и жизни твоей любви. Но в отличие от родителей, твоя жертва не будет безболезненной. Ты обречёшь себя на вечные муки за границами мироздания, – Норг посмотрел на меня в упор. – Ты не сможешь вернуться. Никогда. От тебя останется только боль, и даже сотрется память о том, что ты когда-то существовала.

Я сидела замерев. Нет, я готова была на жертвы ради стаи, готова умереть сотни раз ради Келми и не собиралась отступать, но…

– Мне надо подумать, – сказала я, вставая. Келми сидела там же с не менее ошарашенным видом и молчала.

Отойдя к самому дальнему краю уступа, я свесила ноги вниз и уставилась вдаль. В голове метались обрывки мыслей и образов, которые я никак не могла уловить, да и не пыталась. Нет, меня не пугали мучения или я плохо представляла, какими они будут. Скорее, меня мучил неожиданный поворот событий с этими внезапными открытиями и обращениями. Количество глупостей, совершенных за последнее время, тоже немного смущало, хотя благоразумием я никогда не отличалась. Келми подошла и села рядом, взяла меня за руку и крепко сжала. Помолчав, она тихо заговорила:

– Может, и не надо тебе этого делать? По крайней мере, мы так же, как и раньше, можем видеться и ощущать друг друга, разговаривать. И ты останешься сверхсуществом, единственной. Это же круто! – она с улыбкой посмотрела на меня.

– Ты же чувствуешь боль? – спросила я и подняла на нее глаза. Келми отвела взгляд.

– Чувствую. Я постоянно ощущаю всё с момента смерти: каждую рану, каждый вырванный волосок, каждую сожженную кость. Я не хочу, чтоб это чувствовала и ты.

– Тогда ты понимаешь меня. Тем более тебе не будет больно ни физически, ни морально. Ты и все остальные забудете меня.

Келми молчала, а я сидела и улыбалась, просто забив на всё и вся и наслаждаясь ветром.

Когда совсем стемнело, я подошла к Норгу:

– Скажи, как найти тропу?

Вождь вздохнул:

– Пройди до центра парка, но не по Тропе. Поднимись как можно выше, и ты увидишь переход. Но пути назад не будет, с Мертвой Тропы никто еще не возвращался. Да и мои слова о переходе – это только теория и легенда, ты же понимаешь, что этого никто и никогда еще не делал.

– Спасибо, – сказала я и вернулась к краю обрыва. Глубоко вздохнув, я расправила крылья и полетела к выходу. Келми осталась далеко позади, и я боялась, что ее дух попробует меня остановить всеми возможными способами. Но вышло всё гораздо проще, если, конечно, не считать моральной составляющей.

Уже приняв облик человека, я вышла в парк. Скоро должен был заняться рассвет, и мне следовало торопиться. По первой же каменистой дорожке я пошла к центру. Взгляду открылся небольшой пятачок со скамейками посередине, как и всегда пустыми. Фонари тут были разбиты, и ничто не освещало это место, кроме сумрачного света, проникающего сквозь тучи. Начинал накрапывать мелкий холодный дождь. Снова приняв облик крылатого существа, я взмыла вверх. Всё выше и выше, под самые облака. Уже сам парк стал похож на смутное серо-зеленое пятно внизу, а перехода я так и не видела. И тут запульсировал знак на груди.

Когда небо и земля меняются местами, это очень и очень странно. Меня перевернуло несколько раз и выплюнуло всем телом о камни. Это была первая Тропа на моей памяти, которая начиналась острыми камнями и ими же продолжалась. Откашлявшись после удара, я поднялась и, не меняя облика, взмыла вверх: по камням, сбивая ноги, ко мне бежала Келми. Это был ее мир, и тут она была другой, настоящей. Но я не хотела, чтоб это отвлекало меня от цели, пусть и призрачной.

Подо мной расстилалась пустыня, усыпанная каменными обломками, Тропа четко выделялась своей мрачностью среди этого бедлама. Когда я преодолела очередной хребет, передо мной открылся совершенно неожиданный вид: среди изумрудных долин и лесов располагались огромные озера, текли широкие реки. Озера вопреки логике переходили в водопады, украшенные десятками радуг, а реки текли вверх по холмам, поднимая иногда тонкие струи к веткам деревьев, и листья тут же впитывали их. На небе светили одновременно и солнце, и луна. Весь мир был каким-то нереальным.

Пораженная красотой, я совсем забыла про многодневную усталость и просто захлебывалась восторгом. И, конечно, потеряла счет времени, так как полноценной ночи или дня здесь не было, а кроме Келми в самом начале пути, ни одного человека я не увидела. Не встретила и животных. Прекрасный мир, который должен быть наполнен душами мертвых, казался абсолютно пустым, и сейчас, спустя долгие часы пути, меня это взволновало. Вслед за беспокойством пришло бессилие, крылья потяжелели, и я в ускоренном темпе стала присматривать место для отдыха, так как с каждой минутой становилось всё труднее. В результате я рухнула на какой-то холм и моментально отключилась.

Не знаю, сколько я проспала, но очнулась внезапно, вынырнув из тяжкого черного забытья. Первые несколько секунд в голове гулко носились мысли, значение которых я не успевала уловить. Тело болело как избитое, но голова была ясной. Вокруг было так же пусто, как и раньше. Странное это ощущение, когда слышны лишь звуки ветра в кронах деревьев, шепот воды и трав, и нет криков птиц или стрекотания насекомых. Ощущение мертвой и жуткой пустоты и одиночества нахлынуло вместе с первобытным ужасом, захлестывая с головой. Тревога поползла холодной дорожкой по спине, начиналась паника. Везде чудилась опасность, от которой нельзя скрыться, ожидание нападения со спины. Страх не отпускал ни на миг, а только рос, и я снова взмыла в небо, не обращая внимания на боль в мышцах. Стало легче. Всё же тысячелетия естественного отбора приучили к тому, что тишина – признак таящейся опасности, а вдалеке от земли как-то спокойнее.

Лететь было тяжело, спускаться – страшно, а тропа всё бежала и бежала вперед через уже не кажущийся таким прекрасным мир. Солнце и Луна неподвижно висели в небе, внутренние часы отсчитывали минуты десятками, усталость нарастала куда быстрее, чем вчера, а на горизонте начала клубиться какая-то сизая дымка, которая тревожила меня. Сил становилось всё меньше, но мне нужно было добраться туда и понять, что это такое. Слишком страшно было теперь спускаться и ночевать там, внизу, в мертвой тишине и пустоте рядом с этим мутным маревом.

Преодолевая из последних сил оставшиеся километры, я поняла, что именно вижу перед собой. Сгустки дрожащей серо-сизой энергии плотным коконом окружали нечто мощное в середине. Тропа раздваивалась у этого кокона, огибала его с двух сторон и, насколько я могла видеть, продолжалась за ним. По моим предположениям, это и был центр Мира Мертвых, но странно, что он так близко от входа.