Павел Прежний - Как кость в горле – тут, там и поперёк

Девушка обратила внимание на то, что направление воздушных потоков изменилось, а ветер стал доносить новые, свежие нотки откуда-то издали. Странно, так как сезон дождей не должен был начаться раньше будущей недели. Попрыгунья рассчитывала преодолеть пустыню до того, как разверзнутся небесные хляби и передвигаться по открытому пространству станет проблематично; природа, видимо, решила внести небольшие коррективы в её планы.

Впрочем, особенно переживать по этому поводу было рано – туч в пределах горизонта пока что не наблюдалось и день обещал быть пригожим (с поправкой на палящее солнце). Попрыгунья подумала, что обеспокоиться ещё успеет, а сейчас тратить силы впустую не следовало.

Впереди было ещё много миль пути, прежде чем чахлые деревца начнут попадаться чаще, чем семь-восемь раз за день. Ещё через день степь сменится полосой с более густой растительностью, а там до болот будет рукой подать. Девушка выросла среди трясин, поэтому чувствовала себя в тех краях в своей тарелке. За шесть лет она так и не смогла привыкнуть к палящему зною пустыни и белым стенам города, в котором оказалась заложницей (и, так сказать, наложницей). Попрыгунья тосковала по родной глуши, тихим вечерам после работы в поле и по дому.

Конечно, болото было не самым уютным и безопасным местом для жизни, но, чёрт возьми, это было её болото. И она собиралась всколыхнуть его, вернувшись в родные места.

Или, хотя бы, немного поплескаться.

***

…Оставшаяся часть дня и последовавшая за ней ночь выдались, пожалуй, даже скучными. Попрыгунья пребывала в приподнятом расположении духа и была готова на подвиги, коим позавидовали бы герои древних сказаний. Как назло, единственным за весь световой день соперником ей выступила крупная ящерица, которая пыталась отдохнуть, закопавшись в кучку песка. Девушка резво шагала по оптимальной, как ей казалось, траектории, лениво обозревая однотипный пейзаж пустыни. Наблюдаемое однообразие картины притупило её бдительность, и она не обратила внимания на кучку песка, возвышавшуюся на пути следования.

Одной кучкой большой, одной меньше – Попрыгунья разметала уже добрую сотню таких. Они напоминали ей прыщики, которые усиленно досаждали девушке в юные годы. За этим занятием наша героиня коротала дорогу и отвлекалась от тяжелых мыслей, периодически пробующих пробить брешь в стенах её и без того пострадавшей крепости чувств и эмоций.

…Помимо привычной выцветшей массы разрозненных песчинок, в воздух взметнулось что-то гораздо более тёмное и целостное. Попрыгунья не успела разглядеть что именно, ибо запрыгала на непострадавшей от удара ноге, взвивая вокруг себя другой, образно выраженный смерч. Пестрящий и играющий всеми красками непотребных фигур речи.

К счастью, ушиб оказался незначительным. Девушка не успела толком испугаться; когда же рассмотрела темное пятно, оскорблённо шипящее и удаляющееся прочь, дрожать от страха она передумала окончательно. Обыкновенная ящерица, пусть и чуть крупнее средней. Эка невидаль!.. Зато нога настроилась на продолжительное нытье.

Попрыгунья некоторое время бранилась, особенно – когда наступала на повреждённую ногу. Перелома, слава всем богам, не обнаружилось, но отёк обещал быть приличным.

Пожалуй, на этом описание приключений нашей героини днём можно смело закончить. Устраиваясь на ночлег она ещё раз критически осмотрела ступню – синяк провёл рекогносцировку и уже приступил к экспансии. Утром будет хуже. Есть вероятность что Попрыгунья вообще едва сможет ступить на эту ногу.

Особенного голода девушка не испытывала, но поесть себя всё же разумно заставила. Силы ей пригодятся. В этот раз вблизи никаких кактусов не обнаружилось, но зато рядом очень удачно оказались валуны в форме разлёта крыльев птицы, образующие небольшую крышу над головой. Попрыгунья тщательно осмотрела конструкцию и, убедившись в её надёжности, улеглась в этом своеобразном шалаше. Заснула она сразу и проспала всю ночь, пробудившись лишь с первыми лучами солнца.

***

Нога распухла и раздражённо пульсировала, но боль была терпимой. Девушка знала, что скоро раздобудет действенное средство от ушиба, поэтому не спешила погружаться в пучины отчаяния. Свидетельством тому был воздух, который стал более влажным. Не столько из-за набегавших то и дело туч, знаменующих приход сезона дождей, сколько из-за долгожданной близости границ царства песков. Далее простиралась степь – не без своих опасностей, но, в целом, гораздо более дружелюбная для пешего путника. Потянутся ряды мелких поселений, раскинутся паутины мелких тропинок и крупных трактов – а там и до родного края недалеко.

Попрыгунья представила, как, наконец-то, выспится в удобной кровати, под крепкой крышей, где не гуляют сквозняки, и, что немаловажно, примет душ. Ванну, если уж совсем повезёт. А если фортуна одарит её своей жемчужной улыбкой – девушка сядет в попутную почтовую карету (да хоть телегу!) и сэкономит уйму сил и времени…

Отряхнувшись от набившего оскомину песка и позавтракав ещё относительно съедобным содержимым котомки, девушка отправилась в путь, чертыхаясь и бранясь, когда вес тела неудачно приходился на повреждённую ступню.

Пожелаем нашей героине доброй дороги, а сами перенесёмся к нашим старым (и новым) знакомым, прямиком в Град Плоти.

***

– Нет, ты представь себе! – кипятилась госпожа Рыжка, шумно прихлёбывая сладкий чай из пиалы – паршивка стянула моё любимое ожерелье! Именно его! И ещё десяток колец со связкой цепочек!

– Да уж, – протянула собеседница заместительницы нетипично низким для женщины голосом – я всегда говорила, что она – девчонка с огоньком!

– Да хоть с кресалом и запалом в одном месте! – продолжала негодовать Жабья Отрыжка – вот представь себе, Тёрка, что у тебя бы стащили твой любимый кожаный корсет…

Заместительница прикусила язык. Её подруга на многое могла закрыть глаза, но две вещи она не терпела абсолютно точно: домыслы о её половой принадлежности и то прозвище, которое упомянула Рыжка в непреодолимом желании поделиться наболевшим.

– Дорогая, ты же знаешь, как следует разговаривать с почтенной леди вроде меня. Принимая во внимание твоё горе, я прощаю тебе. Однако, напоминаю – впредь обращайся ко мне «госпожа Фрикция». Если ещё раз услышу подобное из твоих уст – я пересмотрю наши дальнейшие отношения.

Это было произнесено таким холодным тоном, что Жабья Отрыжка представила, как её сначала заморозили, а затем ударами тупого ледоруба начали откалывать по куску.

– Извини, дорогая – прошептала она – язык вновь подвёл меня.

– Хорошо, Рыжка, я тебя услышала и прощаю на этот раз. Я в курсе, что ожерелье тебе подарил галантный и многообещающий кавалер ещё в те времена, когда мужчины обращали не тебя внимание – миролюбиво начав, Фрикция не преминула ответить колкостью.