Александр Лучанинов - Каменка

Володаров вопросительно кивнул.

– А того, что наш Альбертыч сам себя выкопал, – Молчан с довольным лицом выпустил густой клуб табачного дыма.

– Да ну, что вы придумываете?

– А вот и не придумываю. Как есть говорю. Вот ты когда в последний раз землю лопатой копал? А? То-то же! Ты же городской, какой с тебя спрос? Поди посмотри на яму. Нету на ней следов от лопаты. Края неровные, земля вокруг как попало разбросана.

– Это еще ничего не доказывает.

– Ага. И щепки от гроба тоже ничего не доказывают?

– А что с ними? – Володаров спрашивал искренне, потому что на них-то он как раз и не обратил внимания.

– А то, что ежели лопатой по гробу бить, как в твоей истории, то они где должны быть? Правильно, внутри. А они где? Снаружи.

– Возможно, они остались на теле Балашева и обсыпались, когда его доставали?

В голосе Володарова больше не было прежней уверенности. Теперь, после того, как Молчан выдал свое описание произошедшего, теория с похищением трупа каким-то непостижимым образом сама стала походить на фантазию, а необъяснимое воскрешение девяностодвухлетнего мертвеца – на обыденность.

– Или Альбертыч просто решил погулять немного, выломал гроб изнутри, выкопал себя и убежал в лес. Вот тебе и босые ноги. Ты же сам видел, следы неглубокие, такие мужик со стариком на спине оставить никак не мог.

– Ну а крест поломанный как в вашу версию событий вписывается? – идеи Володарова почти ничего не объясняли, а лишь вызывали больше вопросов, тогда как Молчановские, казалось, били прямо в точку. Гена знал, что мертвые из могил не встают и в лес не убегают, а потому отчаянно пытался найти ту одинокую ниточку, потяни за которую и весь этот псевдоправдоподобный бред рассыплется, как карточный домик на ураганном ветру.

– Очень просто, – ответил Молчан. – Нечисть кресты не любит. Да Никон?

Никон, все это время молча наблюдавший за спором со стороны, угрюмо угукнул.

– И что же вы мне теперь предлагаете за престарелым мертвецом по лесу бегать? – Володаров попытался добавить немного фарса, чтобы подчеркнуть абсурдность идеи.

– Ну, это уж тебе виднее, Геннадий Павлович. Ты ж у нас тут теперь участковый. Я-то чего? Обычный ветеринар. А вандализм – дело серьезное. Такими вещами милиция должна заниматься. Жилье я тебе нашел? Нашел. Нос воротит, говорит, чисто слишком. Кабинет выделил? Выделил. Нос воротит, говорит, слишком пусто. Версию дал? Дал. Опять нос воротит. Ну что ж я могу поделать? Не нравится тебе в Каменке жить по-Каменски? Живи по-своему. Но потом не жалуйся.

– И все же, что вы от меня сейчас хотите?

Молчан выкинул окурок, сплюнул на землю и ответил таким тоном, каким отцы отвечаю своим глупым сыновьям: – Работай, участковый.

После недолгого прощания Молчан пообещал подумать над вопросом мебели в новый рабочий кабинет, а затем вместе с Никоном отправился решать какие-то организационные вопросы, оставив Володарова одного стоять посреди сельского кладбища. Гена сильно сомневался, что у Молчана вообще возникали какие-то организационные вопросы. В таком селе как Каменка попросту нечего организовывать. Но придираться к надуманному поводу не стал. У него было дело поважнее, поинтереснее. Володаров до жути хотел выяснить, что же именно произошло прошлой ночью на кладбище, докопаться до истины и доказать упрямой деревенщине, что ничего сверхъестественного не существует.

К расследованию Володаров хотел подойти со всей серьезностью. И подошел. Первым делом он как следует осмотрел могилу. Со второго раза и без посторонних глаз, раздражающе пялящихся в спину, ему удалось увидеть нечто новое, что ускользнуло от внимания ранее. Приходилось признать, Молчан оказался прав по поводу щепок гроба, разбросанных вокруг ямы, но это было еще не все. Разрытая земля тоже имела большое значение. Вернее сказать, не сама земля, а то, как она лежала. Володаров уже видел подобное раньше. Сперва он не мог вспомнить где, но, как это обычно бывает, нужное воспоминание само выплыло на свет. Это были кадры из какого-то военного фильма. На них были изображены воронки от снарядов. Земля вокруг могилы Альбертыча лежала в точности так же, как и в том фильме, будто загадочный похититель (или похитители) трупов вместо лопаты предпочитал динамит.

– Интересно… – Володаров оглядел соседние могилы. Ничего не тронуто. Оградки целые, надгробия – тоже. Тот, кто здесь поработал вряд ли был пьян, хоть Гене этого хотелось больше всего. Пьяный дебош всегда прост. Никакой загадки, одни эмоции. Но здесь все иначе.

На всякий случай обойдя яму по кругу, Володаров убедился, что ничего не проглядел. Никаких затерявшихся в траве следов ботинок, никаких забытых в спешке инструментов. Только грязь, сломанный крест и… и… Что это? Краем глаза Володаров заметил что-то, что зацепило его внимание. В первую секунду он даже не мог сказать, что именно. Просто какой-то щелчок, заставивший его застыть на месте. Нечто едва заметное там, через два ряда, у основания светло-голубого надгробия в форме скошенного прямоугольника. Делая осторожные шаги, Гена переступил через поваленный крест, затем перешагнул через оградку, вторую.

В траве у надгробия некого Сергея Гаршина лежал белый похоронный тапочек. Володаров наклонился, поднял его и задумчиво повертел в руках. На вид тапочек был не из дорогих, можно даже сказать – дешевым, но довольно большим, минимум сорок четвертого размера, а то и больше. Гена приложил его к своей ноге, чтобы убедиться. Да, так и есть, ощутимо больше его собственного сорок второго.

Володаров довольно улыбнулся, ведь найденный тапочек, а вернее не он сам, а его размер мог послужить хорошую службу в деле развенчания сельских мифов. Оставалось только вернуться к загадочным следам босых ног неподалеку, приложить к ним тапочек, убедиться, что ступня человека, оставившего следы, никак не могла принадлежать покойнику, и с гордостью рассказать об этом Молчану.

Какого же было разочарование Володарова, когда белый похоронный тапочек идеально лег на след.

– Ну это уже ни в какие ворота, – он озадаченно развел руками. – Просто издевательство какое-то.

С каждым новым шагом, с каждой найденной уликой все больше логичных, реалистичных теорий разбивались о нарастающее ощущение того, что Молчан прав. Но этого попросту не могло быть. Абсурд! Вдруг Володарова осенило. Точно, издевательство! Каменчане решили подшутить над новеньким, разыграть его. Это такая злая шуточка, которая должна убедить его в том, что в Каменке ему не место. Здесь свои порядки и правила, по которым протекает жизнь. Бедная, залитая алкоголем и слезами жизнь, в которой он – чужеродный элемент, грозящий навести свои непонятные порядки. Ну что ж, в таком случае этому не бывать. Хоть пост сельского участкового должность не престижная, но это его должность, и он не отступит. Геннадий Павлович Володаров человек принципа. Доказательством тому служат его бурный полет вниз по карьерной лестнице и назначение в Каменку. А значит он не сдастся, пойдет до конца и выяснит, кому в голову пришла столь глупая идея. И когда выяснит – устроит ему такую головомойку, которая надолго отобьет желание шутить с органами правопорядка. Но чтобы это сделать, нужно сперва придумать каким образом поймать шутника.