Алексей Ваховский - За чертой

Собак ночью не было, по крайней мере, счетчик Гейгера не извещал об их приближении. Поэтому Павел и Саша надеялись по-быстрому обогнуть квартал и вернуться назад к обеду. Но Алексей был настроен гораздо серьезнее своих товарищей. Он не просто собирался искать Гену, он собирался его найти.

– Как ни крути, а он пацан совсем, да к тому же свой. Да, парень испугался и убежал, а возможно, что он всё-таки что-то увидел вчера у реки, когда напали иные, – говорил он Саше, который лишь отмахивался от этих слов, не желая сочувствовать беглецу.

– Увидел, не увидел, – не важно, блин. Он свалил, и по морде своё отхватит.

Дойдя до шоссе, группа свернула к автобусу, от него направо, к реке, и направилась вдоль берега к детской площадке. За ней – лесопосадка, где ещё вчера лежали распластанные трупы иных. Сегодня, сутки спустя, остались лишь следы больших лап и обглоданные кости, разбросанные по всей лесопосадке.

– Собаки те их сожрали, что ли? – озадаченно глядя на землю, спросил Саша.

– Похоже на то. За нами шли и покушали плотненько, – ответил Павел, озираясь вокруг.

– Вот тут он и обделался. Может, берег осмотрим? – глянув на друзей, спросил Алексей.

– Тоже обделаться хочешь? – ехидно улыбаясь спросил Саша.

Тот, не обращая внимания на издевку, вопросительно посмотрел на Павла, который одобрительно кивнул. Алексей повернул коня к реке, и старший проследовал за ним сквозь редкие обгоревшие деревья.

– Будь здесь, контролируй, – сказал он, проезжая мимо Саши, и тот, не особо рвавшийся вообще искать беглеца, остался на месте, поглядывая по сторонам.

Алексей выехал на берег, что находился за невысоким каменистым пригорком, и глянул на черную воду. Река неспешно текла на север, огибая небольшой черный камень на том берегу. Лес на той стороне также не вызывал никаких подозрений и уж тем более беспричинных страхов. Ничего необычного впереди не было, и подъехавший Павел так и подметил:

– Ничего такого не вижу, вроде.

– Я тоже не вижу, – согласился Алексей.

– Чего же он так сильно испугался вчера? Он ведь в сторону иных даже не смотрел вроде бы. А в штаны наделал.

– Вот и я не понимаю. Поехали, нет его здесь. Здесь вообще ничего нет, – бросил Алексей и развернул коня.

Вернувшись к Саше, который вертел головой контролируя обстановку, группа двинулась дальше, выехав на набережную. Впереди уже виднелся рухнувший дом, чуть не похоронивший их вчера вместе с лошадьми. Вдруг неожиданно для всех запищал дозиметр.

– Началось, блин, – выдохнул Саша.

Все остановились, вскинули оружие и, крутясь в разные стороны, ожидали атаки псов или других тварей, коими кишел мертвый город. Но на них никто не нападал. Через несколько секунд счетчик затих.

– Ничего не понял, – растерянно произнес Павел и осторожно на несколько метров продвинулся вперед.

Гейгер молчал. Павел махнул рукой, и бойцы подъехали к нему, вглядываясь в полуразрушенные здания квартала.

Всплеск воды нарушил тишину одновременно с дозиметром, и все направили автоматы в сторону реки. Счетчик продолжал пищать все сильнее, и всплески воды становились громче. Спины парней покрылись холодным потом, напряжение нарастало вместе с шумом воды, за которым уже не было слышно треска дозиметра. Лошади, обычно спокойные и не напугавшиеся даже мутанта, занервничали и, казалось, вот-вот сорвутся в галоп. Леденящий первобытный страх окутывал всех шестерых, заползал в каждую клеточку тела, проникал в самое сердце и сковывал движения, затуманивая разум. В горле першило от приторно сладкого привкуса и дышать становилось труднее. Шум воды нарастал, становясь всё ближе и обволакивая…

Сколько это продолжалось никто не знал. Минуты убегали в вечность и терялись в бесконечности течения тихой реки. Затем все резко стихло. Только сейчас, придя в себя, бойцы поняли, что жмутся к стене дома, подальше от берега. То ли лошади, умные животные, сами убрались от опасного места, то ли люди подсознательно ушли, даже не понимая того. Но они жались к дому, который был метрах в ста от пугающей черной воды. Переглядываясь между собой испуганными глазами, друзья молчали, пытаясь осознать произошедшее.

– Я не буду его бить, – нарушил молчание Саша, восстановив дыхание.

– Что? Кого бить? – Павел слегка тряс головой, словно вытряхивая из неё остатки воды.

– Гену не буду бить. У него были все основания перепугаться, – тихо говорил Саша, будто Гена мог услышать его.

– Я чуть не сдох, мля. Мне так страшно ещё никогда не было, – соглашался Паша, осматривая себя и свою лошадь.

– Поехали отсюда, – тихонько пролепетал Алексей, в глазах которого всё ещё читался ужас.

– Поддерживаю, – согласился Павел.

– Что это было, а? – спросил Алексей, отходя от шока.

– Даже не собираюсь выяснять, Лёха. Ни за что. Обойдем упавший дом по двору, через школу. Я к реке больше не приближусь, – ответил Павел и направил гнедую кобылу налево, во двор.

Остальные последовали за ним, опасливо оглядываясь в сторону реки.

Двор был сплошь завален обломками рухнувших зданий вперемешку с остатками машин. Кое-где, сквозь грязь и бетон, пытались прорастать небольшие кустарники и деревца, преодолевая тяжелый путь к солнцу. Осторожно шагая к школе, которая виднелась впереди, бойцы вели лошадей за собой. Пробираться через груды бетона и битого кирпича оказалось не просто. Спотыкаясь и матерясь, группа упорно двигалась к цели, рискуя напороться на торчащую повсюду арматуру. Через полчаса во двор школы вошли взмокшие люди и лошади, остановившись передохнуть.

– Как искать-то будем, если к берегу не ходить? – переживая за беглеца, спросил вдруг Саша, чем поразил остальных.

Алексей с Павлом переглянулись, не скрывая удивления, и это не ускользнуло от Саши.

– Да хорош. Я же сказал, что у него были все основания свалить. Я сам там чуть не обделался, блин.

Алексей пожал плечами и осмотрел двор.

– Как-то придется идти, – констатировал Павел.

– Нам на ту сторону надо. Там стреляли, он мог туда рвануть, – напомнил Алексей, и Павел резко изменился в лице.

– Паш, ты чё, а? – взволнованно спросил Саша.

– Нормально всё, – отмахнулся Павел, хотя идти к дому ему совсем не хотелось.

Он не боялся увидеть дом, наоборот, он мечтал снова войти в свою квартиру на седьмом этаже и выглянуть в окно из своей комнаты. Увидеть с высоты знакомый двор и детскую площадку. Пусть даже разрушенную, уничтоженную, но родную, до боли в сердце свою. Качели, где качался после школы, футбольное поле, на котором гонял мяч с местной детворой. Беззаботное детство кануло в никуда, оставив Павлика, маленького мальчишку, на качелях, в далеком и, казалось, уже несуществующем никогда прошлом.