Юлия Нифонтова - Шиза

– Это чево-о, в ней жмуров обмывали?!

– Жалом не води, пей давай, за одно продезинфицируешься.

– Торкнуло?

– Закусывать будем курятиной – сообщила Шига и, закурив очередную сигарету, передала по кругу дымящуюся «закуску».

Толпой неустрашимых завоевателей вальяжно шествовали они по ночным улицам притихшего, напуганного посёлка. Мир лёг у загорелых ног «великого братства» не сопротивляясь. Янкино сердце распирала свобода.

…Гоп-стоп, мы подошли из-за угла!.. Вдруг луна разбилась, и стало много лун! Пьяный, воздух, как ароматное лимонное желе, бери ложку и ешь!

…Теперь оправдываться поздно!.. Нет, нам никогда ничего не будет поздно!

…Посмотри на небо, посмотри на эти звёзды!.. Ах, какие звёзды – гирляндами висят над самой головой!

Ночное озеро приняло юных античных богов в тёплые объятия. Янка плыла обалдевшая, невесомая, а её широкая футболка пузырилась мерцающим облаком. На берегу, светя маленькими округлостями грудей и ягодиц, хохотала совершенно голая и смелая Шига. Братия, привыкшая к закидонам предводительницы, поглядывала на неё с интересом и плохо скрываемым смущением.

После ночного пляжа купание продолжилось в фонтане на центральной площади. Все спокойно выдохнули, когда Шига наконец-то оделась. Сгрудившись по-семейному, ребята докуривали последнюю сигарету, бережно передавая её друг другу. Особенно бодрило близкое расположение дежурного полицейского пункта, единственного освещённого здания в этом таинственном, запредельном мире.

– Мороженого хочу-у! Хочу мороженого-о! Дааайте, дааайте мне мороженого-о! Е-есть хочу-у, пи-ить хочу-у! Чево я курить буду? Ааа-ааа!!! – гнусавила Шига, заламывая руки, как актриса немого кинематографа.

В арке между домами призывно высвечивался в темноте ларёк с вывеской «МОРОЖЕНОЕ». Ни на минуту не задумываясь, с энтузиазмом, с каким только что ныряли в воду, герои решительно двинулись покорять так вовремя подвернувшийся «Эверест». Наличие рядом неусыпных стражей правопорядка добавляло пикантности.

От осознания героических намерений команды, Янкино сердце ухнуло вниз и медленно вернулось, но уже не таким беззаботным, как раньше.

– Эй, не тормози. Замёрзнешь! – деловито сплюнув, Шига пошла «на шухер», а весь её длиннорукий и длинноногий взвод направил усилия на борьбу с дверью.

Окна киоска были тщательно закупорены, а вот металлическая дверь казалась неприступной только на первый взгляд. Онемевшая Янка стояла и смотрела, как, уцепившись за верхний край двери, загорелые мускулистые парни с упорным сопением неотвратимо отгибают его всё сильнее и сильнее.

По плечам верных товарищей ловкий Таран взлетел наверх и встал на вывернутую часть двери. Упёршись спиной в верхний косяк, он стал ритмично качать дверь ногами, как на тренажёре, пока та не изогнулась самым уродливым образом, распахнув чёрную пасть. Юркнув внутрь и быстро обшарив полки, Таран стал передавать голодающим гуманитарную помощь: сок, блоки сигарет, упаковки жвачки, хрустящие пакетики с чипсами и орешками. Всё остальное было заперто на амбарные замки. Мороженого в ларце с сокровищами и вовсе не оказалось.

На Янку напал ступор, она не могла говорить, а только ненормально отрывисто хихикала. Её поражало всё: и та сплочённость действий, достойная коммунистического субботника, и то, что, оказывается, возможно голыми руками согнуть железную дверь, и то, что, не понижая голосов, компания, совершив только что невиданное по дерзости преступление, расположилась пировать в ближайшем соседнем дворе, совсем рядом с изувеченным киоском. Никто не убегал, не прятался, наоборот все громко, как на празднике, возбуждённо обсуждали случившееся, с удовольствием хрустели чипсами, дули сок, курили сигареты да ещё горько сожалели, что так и не удалось поживиться мороженым.

– Они его, наверное, на ночь в большой холодильник прячут, жилы рваные.

– Ну, а ваще будку классно бомбанули. Мне понравилось, – картавила Шига, – а чё, вместе сядем, вместе выйдем!

«Поразительно, как такая карга, виделась мне отважной пираткой Пеппи Длинныйчулок», – с отвращением думала Янка. Теперь Шига выглядела слишком худой, безнадёжно испорченной и внушала ужас. Только Игорь Гвоздев, казалось понимал, что происходит. Он перестал балагурить и с тревогой поглядывал на Янку. «Наверное, подозревает, что я – слабое звено и сдам всех при первом же допросе» – объяснила себе Янка, поймав внимательный и серьёзный взгляд Игоря.

Она не могла есть, только изредка мяла в руке пакетик с орешками, чтобы хрустом создавать впечатление сопричастности к общей весёлой трапезе. «А чем я, собственно, лучше? – проносилось в Янкиной голове, – Не зря я оказалась среди них, такая же преступница!.. Уйти. Сейчас же. К Сетке. Но обратная дорога идёт мимо ментовки, другой не знаю. А вдруг там уже спохватились? Да и как воспримут побег мои подельники?»

Тем временем, группировка, даже не приглушив бренчание гитары, которую Янка уже ненавидела, направилась в сторону поселковых дач. Они пробирались в кромешной тьме сквозь густые кусты, шагали по чьим-то грядкам, перелазили заборы с колючей проволокой. Всю дорогу Янку бережно поддерживал десяток надёжных, тёплых рук, что могут гнуть металлические двери. Задерживались лишь, чтобы под тусклый свет зажигалок нарвать мягкой малины или вишни, что казались Янке теперь одинаково безвкусными.

Наконец-то, у одной из дач ночной десант притормозил. Так как дом был двухэтажный, а дверь открытой, Шига постановила ночевать в нём. Сначала атаманша негромко, но требовательно поспрашивала притаившийся домишко, нет ли в нём кого? Внутри были найдены и зажжены свечные огарки. На пол брошены матрасы, одеяла и куртки. Но самый удивительный подарок ждал на столе, где стояла двухлитровая бутыль самогона в сопровождении инструкции. Записка, нацарапанная крупным, старческим почерком гласила:

«Сынки, угошшайтеся, только не ломайте ни чиво и пожалуста не пожгите!» Такая уж, видимо, у компании была планида – выпивка и закуска существовали друг от друга всегда отдельно.

Под восхищённые взгляды Янка пила вонючее пойло большими глотками, как спасительное лекарство, не чувствуя горечи.

«…Пить!.. Пить!.. Где я?! На поле битвы? Вокруг тела, тела …Нет, вроде бы все живы – сопят, храпят, воняют.

…Вспышка!!! О, Боже! Мы же вчера киоск ограбили! …Кошмар! Какой кошмар!! …Ужас!!! Лучше бы совсем не просыпаться. Сдохнуть на этом грязном, чужом полу. Достойная смерть для такой конченной твари» – очнувшееся воображение рисовало картины, одну отвратительнее другой.

Р-раз, и доблестная полиция тщательно исследует место преступления. Овчарки, проявляя служебное рвение, взяли след.