Андрей Мерзляков - Только через мой труп

Те двое, которые держали в зубах сигареты, что-то обсуждали, чувствовали себя раскрепощено, словно это была их территория. С их стороны доносились матерные слова. Одеты они были как бродяги с ближайшей свалки, в лохмотья. Я аккуратно достал мачете, заимствованную у байкеров, и огляделся по сторонам. Зеркало сунул в карман – пригодится. С земли взял кирпич и начал выжидать. Один из людей, если их так можно было назвать, повернулся. Это тот, что ходил в туалет на ближайшую стенку. Ярко разукрашенная маска клоуна была видна при свете луны на его лице. Днем бы такую рожу можно разглядеть за милю. Двое бродяг развернулись, выкинули окурки, что-то сказали застегивающему ширинку человеку в маске. Я прислушивался в темноте, но речь была невнятной, ничего не мог разобрать. Услышал только слово «хирург». Была ли это кличка, либо просто слово во фразе – неизвестно. Клоун почесал затылок и сказал очень громко, я смог различить слова:

– Не ваше дело. Тебе сказали, выполняй. Я бы позабавился с ней.

Он говорил про кого-то в женском роде. На Зверофабрике, насколько мне известно, нет женщин. В ту же секунду кирпич, рассекая воздух, сравнялся с коленом одного из бродяг. Тот с матами повалился на пол, корчась от боли. Клоун и его напарник вздрогнули от удивления.

Я вжался в стену. Мышцы всего тела были напряжены. Особенно наготове была рука, крепко сжимающее ржавое мачете. Адреналин играл в крови по максимуму.

Клоун двинулся в мою сторону, напарник же остался на месте, глядел сначала вверх, потом по сторонам, пытаясь среди баков с мусором увидеть злоумышленника. Человек в маске шел уверенно, оглядывая глазами каждый темный уголок. Дойдя до края стены, из-за которой я не так давно выглядывал, он резко заглянул за поворот – никого. Я был там же, просто лег на холодный асфальт. Легкий взмах и верхняя часть тела повалилась наземь, потеряв главную опору – ноги. Клоун не успел вскрикнуть, как маска в ту же секунду оказалась у меня в руках, а рот его сжала крепкая рука, не давшая ему вымолвить и слова. Я сжал сильнее пальцы, они ушли в кожу вокруг рта, отчего по запястью у меня потекла теплая кровь. Сильнее она побежала от последующего маха мачете, перерезающего горло клоуна. Остаток тела повалился на асфальт, с него я успел сорвать черную куртку из синтепона, а руки вытереть об ту, которая была на мне.

Сунув сзади за пояс джинсов мачете, я направился туда, куда не так давно летел кирпич. Противники остались на своих же местах. Один сидел, держался за ногу, другой осматривал окрестности. Сейчас только я разглядел у непокалеченного бродяги шестизарядный револьвер в руке.

– Может он с крыши упал? – спросил он у меня, когда я подошел.

Я был в маске клоуна и его куртке. В темноте, в таком замешательстве можно было и не разглядеть, кто перед ним стоит, если он выглядит практически так же. Я помотал головой, как бы дав ему понять, что за углом ничего не нашел. Если бы я заговорил – он бы по голосу догадался, что их дружок клоун уже в мире ином.

* * * *

София вышла из школы и присела на пустую скамью возле крыльца. Папа всегда задерживается, она редко на это обижалась – знала, что у него много работы. Она любила его, но совсем не знала, кто он. Раньше он был полицейским… до ранения. Тем днем, когда вошла в палату, не смогла сдержать слез. Тетя Сара тоже. Она часто оставалась с девочкой, когда отец работал. Грудь у папы была перебинтована, он лежал, практически не двигаясь. Врачи сказали, что он поправится, но пару дней подряд София практически не спала, думала о нем. Один раз она даже соскочила ночью, хотела сбежать через окно, прийти в больницу через пару кварталов и расцеловать его. Девочка собралась, но не решилась. Она о многом хотела поговорить с отцом. О маме. Но знала, что ему будет больно. Поэтому она зарыла это в себе – пусть ей будет больно.

После выздоровления отец стал другим. Больше оставался один, чаще перестал бывать дома. Это странно еще и потому, что значок и служебный пистолет пропали из его комнаты. Должно быть, он перестал быть копом. София боялась его спросить после того вечера, когда он ночью пришел домой, проскользнул мимо ее комнаты очень тихо и закрылся в ванной, включив воду. Он знал, что дочь спит – свет в детской комнате был потушен. Но София не спала. Она аккуратно, стараясь не дышать, пробралась на цыпочках через коридор в сторону ванны. Присела на корточки и заглянула в тонкую щель между дверью и косяком. Отец сидел на краю ванной и перевязывал руку. Раковина была в крови, девочка еле сдержала себя, чтобы не ворваться внутрь. Папа держал бутылку текилы в руке, сначала жадно пил, затем лил на намотанный бинт в области ладони. У Софии закапали слезы из глаз. Ей было больно это видеть, хотя знать, что отец все дальше отдалялся от нее, было еще больней. Рукой, вытерев слезы, она вернулась в постель, обняла подушку и попыталась уснуть. Почему отец стал таким скрытым, девочка не знала. Может быть из-за мамы. София часто заходила к ней в комнату. Когда она ушла, запах ее духов надолго поселился здесь. Все стояло на своих местах, как и раньше. Казалось, сейчас она подымет одеяло, махнет дочке рукой, а та с радостью заберется к ней в постель, пока остатки сна совсем не пропадут, затем мама направится на кухню готовить лазанью, а София будет нежиться в кровати.

Последние одноклассники вышли из школы, несколько махнули девочке на прощанье, и направились каждый по своим делам. София не звонила папе, хотя держала телефон в руке. Конечно, она была уже не маленькая, могла бы по идее и сама доехать, но отец обещал. Вокруг лавочки по асфальту от слабых порывов ветра скользили слегка пожелтевшие листья, напоминая, что октябрь наступит совсем скоро. К ней подошел Мистер Харрис, учитель рисования. Он очень был похож на отца внешне. Иногда ей казалось, что она хочет видеть в отце частичку учителя потому, что тот постоянно ее поддерживает и понимает.

– Тебя может подбросить? Отец опять пашет как проклятый? – Мистер Харрис искренне улыбнулся.

По дороге промчалась тонированная машина неизвестной марки. Окна были опущены, оттуда показалось дуло. Выстрел оглушил тишину. Мистер Харрис успел заслонить собой девочку, хотя София поняла, что пуля предназначалась именно ей. Последовал еще хлопок и еще. Кто-то закричал на соседнем конце улицы. Машина скрылась за поворотом. София попыталась удержать Мистера Харриса со спины, но безжизненное тело учителя повалилось набок на асфальт. Девочка увидела на своих ладонях кровь. Она еще не знала, что, если бы была дома, уехав на автобусе чуть раньше, лежала бы рядом с телом тети Сары на кухонном полу.

* * * *

Два дула уставились мне в затылок. Когда я зашел в ближайшие руины, чтобы вырубить одного из бродяг, откуда-то сзади к голове мне приставили парочку стволов, кто-то со спины скинул рукой с лица маску.