Андрей Мерзляков - Только через мой труп

– Не рыпайся, гнида, – услышал прокуренный голос из-за плеча.

Я поднял руки вверх, чувствуя зловонное дыхание в затылок. Справа вышел хромой бродяга, получивший хорошенько кирпичом от меня.

– Эта сука смотри, что со мной сделал! – показал он на кровь на колене, одному из державших меня на мушке. Я не видел его, но чувствовал.

– Ты думал, блядь, мы поверим в твой расписной маскарад?! Мы совсем дебилы что ль?

Хромой ударил со всего маха в грудь, видимо метился в солнечное сплетение, но рука скользнула по ребрам и ушла мне в область подмышки. По затылку пришелся удар рукояткой пистолета. От боли я присел на колени, после этого последовали еще удары, но не от Хромого, он стоял и смотрел. Сквозь заросшее черной бородой лицо я разглядел желтоватую улыбку. Недолго ему оставалось веселиться. Глазами я оглядывал местность в секундных перерывах от ударов теперь уже по спине в поисках чего-то, что может меня спасти. На земле лежал кусок стекла треугольной формы. От следующего удара я сделал вид, что упал наземь плашмя. В Ираке я выносил пытки и похлеще, мог терпеть телесные увечья часами, но здесь нужен обманный маневр – противников очень много. Осколок стекла был в руке, я почувствовал, как он начинает впиваться мне в ладонь. Хромой увидел это, изменился в лице, хотел что-то сказать своим, но будто проглотил язык, а я решил его не убивать первым. Осколок я воткнул в ближайшую из ног врагов, стоящих сзади. Раздался крик, в эту же секунду я вскочил, схватил пистолет за дуло у одного из бродяг, секунду назад пинающего меня, развернул моментально в руке и направил в лицо другому. Послышался щелчок. Револьвер был пуст, а тот, что тыкал мне в затылок стволом, держал муляж, очень похожий на настоящий пистолет.

– Сука, – выругался я.

Хромой набросился со спины, я этого ожидал, другой с раненой ногой орал что есть мочи, еще один из врагов ударил меня на удивление несильно в лицо, смешав пот с кровью на моей щеке. Еще один бродяга бросил муляж и попытался выхватить настоящий ствол, будто там были патроны, но сразу же сел на землю, получив ногой в живот от пытающегося выбраться из этой кучи малы меня. Хромой пытался сделать удушающий, обхватив со спины шею, я, ударив обросшего бродягу спереди, попытался уйти под сжимающей шею рукой, но все тщетно. Сидящий с куском стекла в ботинке схватил меня за ногу, отчего я оказался в тисках со всех сторон. Все поменялось, когда моя рука скользнула за мачете – слава богу, они меня не успели обыскать. Ржавое лезвие с легкостью вошло в хромого, располосовав ему живот. Все произошло в долю секунды. Я наступил со всей дури на осколок, торчащий из окровавленного ботинка, не боясь, что могу пораниться. Сидящий бродяга начал во всю глотку материться, укусил меня зубами за джинсы и даже не думал разжимать челюсти. Бивший меня пару секунд назад спереди обомлел, когда мачете выскользнула из живота хромого и вошла, как нож в масло, ему в грудную клетку. Я добавил забивающий удар краем ладони по рукоятке, отчего все лезвие пропало в теле противника. Он обмяк и повалился на пол, захлебываясь кровью из легких. Я резким движением вытащил из груди врага мачете и рубанул по голове, бесполезно кусающего меня за ногу, словно бешеная собака, бродяге. Лезвие соскользнуло и срезало ухо врага.

– Я убью тебя, – орал он, держась за край лица и за раненую ногу.

Я выдохнул. Ударил армейским ботинком для верности того, кто раньше держал муляж, хотя он вроде и так был в ауте. Подобрал пустой револьвер сорок пятого калибра, брошенный мной в сторону во время потасовки. Я так понял, что с огнестрельным оружием здесь будет туго, так же, как и с патронами. Присел после на тело хромого, из которого мелкими струйками вытекала кровь, и начал допрос хныкавшего напротив безухого бродяги. Хотя он на него меньше всего походил. Больше всего он был похож на албанца, заросшего бородой, хотя не казался таким старым, чтобы носить рясу.

– Привет дружок, – сказал я ему, открывая пустой барабан револьвера, а затем крутя его по часовой стрелке краем ладони.

Албанец поднял испуганные глаза, будто у загнанного в угол зверя. Я спросил, тяжело дыша, но очень спокойно, пытаясь отойти от недавней схватки:

– Ты будешь говорить? Я могу тебе вот этот кусок стекла в твоей ноге забить тебе в глотку. Что скажешь?

Раненый плюнул, заерзал от дрожи, но говорить начал, хотя слова давались ему с трудом, все держась за место где было когда-то ухо и за ногу.

– Что……что ты хочешь? Что ты хочешь знать?

Я ухмыльнулся, убирая вытертую мачете об лохмотья хромого за пояс.

– Здесь девочка на острове двенадцати лет. Слышал что-нибудь об этом? Ты на Драговича работаешь, дружок? – Я перестал говорить, враг понял, что теперь слово за ним.

– Так ты не отсюда? Как ты сюда попал?

– Я задал вопрос. Хочешь лишиться второго уха? Или покромсать твою вторую ногу?

– Я видел девочку у Хирурга в заброшенной школе на севере. Сейчас я не знаю где она, может быть еще там. – Албанец был до смерти напуган, его слова не казались ложью.

– Сколько дней назад? Че за хирург?

– Вчера. Хирург больной ублюдок, любитель потрошить людей. Девку я видел в подвале, кареглазая, напуганная до смерти. Ни слова не промолвила. Вроде та, что ты ищешь. Драгович тебя в порошок сотрет…

У меня все сжалось внутри. Черт! Как я мог! Как я мог…

Албанец заныл:

– Отпусти брат, я все сказал. Я буду молчать, мамой клянусь! Никому ничего не скажу! Ни про тебя, ни про девку твою!

Я встал в полный рост. Подошва моего ботинка сравнялась с лицом врага. От удара тот повалился на тело одного из бродяг. Я посмотрел на маску клоуна на земле, потом на упавшего албанца в куче тел.

– У меня нет братьев.

* * * *

Я пошел на север. В свете луны хер разберешь, куда идти, но вроде туда. Нужно было взять проводника, хотя, скорее всего он бы оказался обузой. Прошел заброшенное одноэтажное здание, рамы окон которого торчали так, что я их чуть не унес с собой. В горле пересохло, я залпом осушил маленький бутылек текилы, найденный в кармане у Хромого. Алкоголь обжег желудок, от этого ощущения разум немного прояснился. Да, этого было мало. Даже бутылки бурбона не хватило бы, чтобы я стал адекватным. Мне то и дело казалось, что среди развалин позади кто-то прячется, часто оборачивался, видя лишь пустую улицу. Я знал, что ночью она пуста – днем группировки и психопаты маловероятно бы дали мне свободно разгуливать здесь. Хреново, что пистолет был пуст. Опять шорох. Я остановился, достал мачете и огляделся. Из темноты вышел силуэт – мальчик лет шести в маске скелета на лице. Меня дернуло. Опять эти гребанные глюки. Ребенок поднял голову на меня. В свете луны это выглядело как настоящий кошмар.