Владимир Болховских - Собрание Монаха. Стихи для всех. Золото Кубанской рады. Мистика. Приключения

В развалинах усадьбы старой
с крыльцом поросшим мхом-травой
сидит дворянства призрак давний
с нечёсаной, столетней бородой.
о прошлом вспоминает часто,
тем временем Душа живёт
той музыкой красивых балов,
где в зале под кАмнями завала
по кафелю стучали каблучки.
бокалы пенились шампанским,
украдкой дамы пудрили носы.
здесь были маскарады часто,
там, где растут трава, кусты.
веселье было их прекрасно:
дарили дамам милым мы цветы,
любимой нежно руки обнимали,
в круженьи вальса, где теперь кусты.
по маршам лестничным сбегали
военных с удалью дворянские чины.
от маршей только и остались
лишь арматуры ржавые куски.
и нет вишнёвого уж сада —
полынью горькою покрыт пустырь,
а где цветы Весной благоухали —
лишь от кострища чёрные угли.
и не покинет он развален сей усадьбы —
здесь та могила бывшего дворянства,
где счастлив был, любил и просто жил,
Царю служил он верою и правдой.
И где Россию искренне любил.

Года забыты бывшей славы,
и у барыг лежат награды,
что нам за смелость вручены.
и лечит время мертвых раны,
что полегли не ради славы,
а ради чести и любви.
забыты жизни нашей главы —
на чердаках лишь кучи хлама
напоминают о годах былых.
седло истёртое конями,
с которыми мы шли с боями
по лихолетью до могил,
с которых нам кресты ломали
и грязью поколенья поливали,
мешая в ней нас, мёртвых и живых.
но души в нас не умирали —
любить Россию продолжали
и ждать, когда мы будем ей нужны.

Ушли ветра шальные жизни,
во мне оставив тишину
и пустоту свободной ниши
я чем заполнить не найду.
не приживается в ней безмятежность —
мятежный дух в ней всё царит.
и маюсь в тишине я беспокойной,
я прошлого хочу разбить гранит.
пытаюсь мудростью её заполнить,
но сердце от тоски ещё болит.
и всё о прошлой бурной жизни
душа мне тихо-тихо говорит.
уйти от этого всего стараюсь,
но трудно путь свой позабыть —
не быстро он, строптивый, угасает,
его не просто так убить.

Разум серый кардинал
за душой плетёт интриги-
он игру ведёт свою
на душевной слабости порывах.
холод, деньги и расчёт
в нём всегда превыше страсти,
а в душе наоборот —
в ней тепло, любовь и ласки.
и чтоб дров не наломать
есть над ними свой хозяин —
сильный дух им всем король,
он над ними только властен.

Давай нальём с тобой, дружок
по полной чарке до краёв,
да выпьем за наших пацанов,
которых нет средь нас с тобой
Серёга, Витька и Сашок
остались молодыми за рекой.
их вечность с собою унесла
от нас, живых, забрала навсегда.
они со снимков смотрят нам в глаза,
но между нами та жёлтая река,
через которую вернулись мы с тобой,
а им остаться велено судьбой.
давай нальём дружок с тобой
по полной, чтобы до краёв,
и им давай с тобой нальём,
ты серым хлебом стаканы их накрой.
дружков давай мы, стоя, помянём —
бойцов, убитых той войной
за жёлтою проклятою рекой.

Мы круглый год проводим на дороге,
лишь изредка заходим мы домой —
у дальнобойщика такая вот работа
в дорожной ленте разложить свою судьбу.
как километры пролетают дни и годы,
столбами с датами мелькают за окном.
Зимой и Летом тащим груза тонны
через названья разных городов.
ночуем на обочинах дорожных —
кабина нам в дороге дом родной.
у дальнобойщика такая вот работа—
в дорожной ленте разложить свою судьбу.
как километры пролетают дни и годы,
столбами с датами мелькают за окном.
И чуть рассвет – баранку снова крутим
под шум почти изъезженных колёс.
измеривших собой поездок дали
и юза метры воздушных тормозов.
и снова впереди дорога, перевалы,
а за спиною многотонный груз —
у дальнобойщика такая вот работа
в дорожной ленте разложить судьбу свою.
как километры пролетают дни и годы,
столбами с датами мелькают за окном,
бывает что попутчица украсит
в ночи наш монотонный труд.
по карте едем, как по жизни, значит
и Бог помилуй нам закончить где-то путь.

Мы русские, в России много разных наций
и вера в Бога и в Аллаха в нас одна.
основана она в любви к народу
и к Родине, которая на всех одна.
и если в счастье жить мы все желаем,
то надо отдавать себя сполна.
и жить проблемами народа —
их надо тоже вместе исправлять.
и гнать в зашей того, кто распрей жаждет —
народы друг на друга натравлять.
пусть гавкают в Америке собаки,
и горло пусть себе перегрызут —
им не понять тех слов значенье,
когда нас всех единой фразой тут зовут:
«Смотрите, Русские идут!»

Когда штормит и волны нас бросают
под хмурым небом с проливным дождём,
тебя тогда, родную, вспоминаю,
уютный дом с весёлой детворой.
штурвал сильней руками всё сжимаю,
когда уходит сейнер в глубину,
и к Богу с просьбой обращаюсь —
спаси и отведи от нас беду.
мы снова с бездны вверх взлетаем
и всё ещё мы живы, на плаву.
машина в воздухе винтом мотает,
как зверь ревёт на холостом ходу.
вот снова нас пучина забирает,
ломая, валит балку на корму,
но всё же силу шторм теряет
и переходит в слабую волну.
берём мы курс домой, на базу,
и через время сети замечаем
мы с поплавками по левому борту
и с горечью мы сразу понимаем —
один из нас пошёл ко дну.

Мадам, вы многое имели:
роскошный дом в России
и слуг для вас одних.
вам розы алые носили
и был завален ими пол.
вы под овации по ним ходили,
приподнимая бархатный подол.
романсы ваши слышать все хотели,
к вам сам министр на поклон ходил.
всё в прошлом затуманено осталось
вином игристым и наглостью мужчин.
вы далеко сегодня от России,
поёте вы в дешёвом кабаке,
и пьяные вам хлопают скотины,
за грудь стараясь ухватить.
вы горько плачете в гримёрке,
вином печаль стараетесь глушить.
закрыта вам на Родину дорога,
там нет уже поклонников своих.

Стоит зелёный остров в песчаных берегах.
волна бушует в рифах об остов корабля
а дальше как пустыня – сплошная лишь вода.
здесь я один остался – решила так судьба.
брожу по побережью, все проглядел глаза,
ищу на горизонте корабль с надеждой я.
команда вся погибла, с ней так же капитан —
тела тех закопал я, что вынесла волна.
на скудном провианте пять месяцев, два дня —
на острове всего лишь кокосы да вода.
шалаш себе построил из веток у ручья,
зверья здесь никакого – лишь птицы иногда.
завидую им, вольным, – летят куда хотят,
но думаю что скоро найдут здесь и меня,
ведь рядом курсом ходят торговые суда.
костёр я приготовил, сложив горой дрова.
огниво наготове, оно со мной всегда.