Владимир Болховских - Собрание Монаха. Стихи для всех. Золото Кубанской рады. Мистика. Приключения

У каждой жизненной реки свое течение,
но с чистого они все вышли родника
и начинают в мире осторожное движенье
прозрачною водою детства ручейка.
крепчает по дороге юности речушка,
в себя подмешивая мути сточных вод.
и вот заходит к ней поток воды притока,
в водоворотах бурных заключается союз,
исходят частью в небо чистым паром,
чтоб в ливнях родники родились вновь.
бывает в жизнь прильют соблазном
потоки разрушителей семьи и счастья.
и мчится река жизни в перекатах,
да бьется в миллионы брызг на водопадах,
летая в радуге своих же грез,
но в море чистое в конце впадает русло,
где очищение воды произойдет.

Не только ангел должен вас хранить —
вы сами его бережно храните,
кормите щедрой добротой,
словами теплыми поите,
иначе ангел может улететь
и вас одних оставить.
и тут же демоны вспорхнут,
как коршуны добычу схватят.

Именины справил Леший
с бочкой зелья, как всегда.
У пруда дерутся Черти,
завывая и визжа.
Вий в грязи сослепу шлепал,
все просил открыть глаза.
Тут, ломая ступой ветки,
приводнилася Яга
и обломанной метлою
еле к мели догребла.
У Горыныча со взлетом
не выходит ни черта —
лишь, сорвавшись вдруг с обрыва,
замигали три огня.
Водяной нырял дельфином
все по броду, невпопад —
поцарапал себе рыло,
да и в омуте пропал.
А Кикимора корягой
с лету Демона сняла, —
тот в кусты упал, бедняга,
пролежал там до утра.
Затянула песню Ведьма,
что про сизого орла,
да с такой тоской сердечной
чуть сама не померла.
Тишина в лесу три дня —
дремлет нечисть с бодуна…

Зажгите свечи на погосте —
согрейте души у могил,
что с неба снова к ним вернутся
и к вам, кто их не позабыл.
поставьте свечи на надгробья —
пусть огонёк их озарит,
и лики мёртвых улыбнутся
от вашей к ним живой любви.
сквозь землю огонёк пробьётся,
разгонит царство темноты,
земля им пухом обернётся
от стопки, выпитой за них.
поставьте свечи на могилы —
там души умерших вас ждут,
они то жизнь не позабыли,
поговорите с ними хоть чуть-чуть!

Игрушек этих много в доме,
но не играет ими вот ни кто —
игрушки эти недотроги,
их аккуратно достают раз в год
развесить их, красивые, на ёлке,
и любоваться ими в Новый год.
стеклянные сверкали они в прошлом,
сегодня в пластике сменили они род.
хоть и не бьются в плане современном,
но нет желания играть в них всё равно.
название у них не отвечает сути —
им больше бы искусство имя подошло.
хранятся по всем правилам шедевров,
имея каждая по упаковочке своей.
что б красота и блеск их не померкли,
и что б как новые сверкали каждый год,
игрушки для детей они и взрослых,
но только месяц их увидеть есть.
а дальше сложат в тёмные коробки,
что б через год по-новой посмотреть.

Быть в этой жизни сестрою милосердия
я просто ну никак по праву не могу.
но если зло бывает милосердно —
так совести бы ближе быть к добру.
но ничего такого я не вижу —
в широких массах все идут ко дну,
но вот считают, что идут к вершине жизни,
не ведая того, что в низ они идут.
остановитесь, оглянитесь в жизни!
и посмотрите без пристрастия вокруг!
быть может, перед вами стоит честный нищий
или калека в жизни с сломанной судьбой.
не стоит видеть в каждом афериста —
есть кто не знают и не видели добро…

В России праздники с Душой всегда встречают,
по этому в стране так много у нас их.
ведь у Души широкой мало места не бывает —
просторы в ней лесов, полей, морей…
Державы славу на века ковали
что б в памяти своей нести её, как крест —
истории великой здесь не забывают,
она одна на всех, нам с нею вечно жить!
от викингов России бравых
мы веру православную несём
в нас вера с боевою славой
в Душе и сердце за одно
гулять иль воевать – нет в мире с нами равных.
веками научились врагов бить
и отмечать победы свои славно
всё делать для страны
с достоинством, во благо
с любовью Родину умеем мы хранить!

Много море хранит тайны
но едино всё в одном —
все с трагедией попали
на морское они дно.
и на каждой киноленте
идёт фильм всё про одно —
режиссёром снят небесным
как они пошли на дно.
в миражах мелькают кадры,
лица в них различных лет
перекошены от страха,
а в других его и нет.
шторм бушует где-то в море
в неизвестные года,
паника царит на судне,
течь и крен уже до вант.
неизбежна гибель судна —
и команды всей на нём.
не случится уже чуда,
все пойдут они на дно.
вот священник корабельный
в ливне крестит небеса —
крест в руке его с распятием,
а в другой скользит канат.
кожу в кровь с руки срывает,
и летит он в бездну сам,
но молитву продолжают
губы с дрожью всё читать.
вот моряк с оскалом волчьим
рвёт рубаху на груди
и, крича проклятье небу,
в воду чёрную летит.
сквозь стекло в потоках ливня
видно, у стола стоит
капитан спокойно в думах,
трубкой старою дымит.
на полу стоит с уклоном,
за прибитый стул держась,
а вода к ногам подходит,
прибывая на глазах.
вот бурлит вода над трюмом,
воздух вышел с него весь —
пропадает, видно, судно,
дикий шторм бушует здесь.
это лишь одно виденье
над одним из кораблей —
если все их просмотреть бы,
не хватило б в жизни дней.

Природы жизнь в её картинах,
а мы сюжеты в них берём —
тот, кто умеет их увидеть,
кому их описать хватает слов.
непросто рассказать, что видишь,
непросто рифмой, фраз на слух,
а так сплести красиво строки,
чтобы захватывало дух.
Что б смысл был стиха понятен,
и логика бы не хромала в нём —
не две строки вначале лишь красивых,
а дальше всё, что в голову придёт.
пусть лучше будет скромное начало,
но развивается стремительно к концу,
заканчивается высокой, сильной фразой —
тогда захватит у читателя он дух.
а штамповать количество нет смысла —
не на конвейере работаешь, мой друг.
ты прикасаешься к душевной, тонкой мысли,
а не стучишь по наковальне молотком.

Заискрилась в ночь дорожка,
протянулась к кораблю
от Луны до носа брига,
проложив по морю путь.
шелестит вода под килем,
рассыпаясь серебром,
а корабль чёрной птицей
летит, словно над водой.
бриз ночной от побережья
тихо дует в паруса.
Бриг уходит дальше в море,
в его дали курс держа.
там в морских его просторах
ждут свирепые ветра,
где сплошные горизонты,
и лишь снится в них земля.
мир сжимается на время
в рамки только корабля, —
по среди морской пустыни,
где кругом одна вода.
там во всей красе надежда
расцветает по сердцам —
её мир в морской стихии,
где опасность морякам.