Владимир Болховских - Собрание Монаха. Стихи для всех. Золото Кубанской рады. Мистика. Приключения

Нет проезда по дорогам,
снег лежит почти с аршин.
в деревеньке отдаленной
намело его до крыш.
и сидит старик без дела,
самокруткою дымит.
загудит метель на крыше.
дед с ухмылкой говорит:
«злится лютая, смотри ка,
крышу хочет своротить…»
делает старик затяжку,
с дымом бабке говорит:
«наливай ка нам по чарке —
грех сегодня не испить»
и метели подпевая,
песнь унылую затянут,
да задумчиво глядят,
как дрова в печи горят.

Шумная речка в высоких горах
прорезала путь между ними.
скатили дожди в нее валуны,
подмыв по краям ее скалы.
и дыбом встает на речке вода,
пытаясь разрушить преграды.
срывается русло ее в водопад,
на тысячи брызг разбиваясь.
но снова стекает в чашу вода
и путь свой в горах продолжает.
на скалах отвесных ее берегов
вцепились сосны корнями,
висят над рекою хвоей шумят,
пронизаны всеми ветрами.
как птицы парят над туманной рекой,
но птиц на себе не видали.
и зверь никогда не пройдет
под их вековыми стволами,
а голые корни как жилы скрипят,
до хруста скалу обнимая.
утонет река в ночной темноте.
и зверь, осторожно ступая,
потянется всюду к чистой воде,
жажду свою утоляя.
но лязгают зубы у стаи волков
и жертву свою забирают.
но волчьи законы здесь не царят —
здесь правила все соблюдают.

Ад кромешный буре братец,
солнце мыльным пузырем,
небо с гулом раскололось
как каленное стекло.
да ревет в деревьях ветер,
их ломая на корнях.
и летят со свистом ветки,
разбивая снежный наст.
скрип стоит цепями ржавых,
от мороза дыбом лед.
и скулит в сарае старом
дворовой в испуге пес.
заметает дом в сугробы,
сносит с крыши и трубу.
дым бросает искры в воздух,
распроклятой бури в морду,
та петлями в дверь рычит
и, вихрями извиваясь,
дальше, лютая, летит.

Есть в мире лЕса особое виденье
в многообразии фантазии растений,
в калейдоскопе красочном вращенья
и сути жизни индивидуумов своей.
мы видим как дубы кудрявые собрались вместе,
как мудрецы поговорить о вечном,
а ивы хрупкие стоят по кругу тесно,
из слез плакучих получился целый пруд.
терновник сплелся у откоса жадно,
от скупости он ягоду приносит вязкой.
другое дело, извиваясь, скумпия
по склону табором цыганским в танце
и сотней платьев ярко красных
веселье ярмарки другим передает.
сирени дикой зарослей букеты
душистым запахом встречают май.
а сосны молодые скромненько
в зеленых платьях вечно
в сторонке о красавце клене говорят.
а вот боярышнику в белом фраке
у них бы скромности занять.
не перечесть всех жителей страны зеленой —
по разному их можно толковать.

Буря небо рвет по клочьям,
день и ночь смешались в нем.
И деревья на аллее
ею вырваны с корнем.
все летит кругом со свистом,
крыши сорваны с домов,
на заборах нет железа —
с грохотом его несет.
стекла вдребезги разбиты,
в комнате все кувырком.
свет, мигая, отключился,
на столбах нет проводов.
люди ждут в домах с тревогой,
жмутся вместе при свечах.
и желают непогоде
долгожданного конца.

Спят в теплом доме
сладким сном родные.
на лицах безмятежность
нежится в улыбке.
под Солнца ласковым лучом
Зима трещит с утра морозом,
рябиной в ветках снегири,
а ива снежной королевой
искрится надо льдом реки.
сверкает серебром округа.
свет яркий прикрывает мне глаза.
холодными крещенскими деньками
блаженствует моя душа.

Завьюжит вьюга с севера
на южном направлении,
метет снега колючие
в сугробы их кладя.
Скрипят деревья мерзлые,
а ветки с треском ломятся,
как выстрел из ружья.
то вьюга с воем носится
в заснеженных дворах,
то в окна она бросится,
в стекле мозаика сложится
кристаллами из льда.
везде она залезет
и натворит сполна.

Бегут огни в витринах
холодных витражей,
а снег стекло шлифует,
чтоб было их видней.
деревья стоят голые
в гирляндах голубых,
да ветер в ветках носится,
раскачивая их.
метель гуляет в городе
по улицам пустым,
в дворах безумно кружится,
взметая снег до крыш.
ей праздник очень нравится —
довольна она им.
в кварталах разгоняется,
свистит как тормоза,
и в дребезг разбивается
о спящие дома.
метель сполна куражится
в ночи сама с собой,
а светофор мигает
наезднице лихой.

Выйду я тихо с избушки
морозною ночью зимой,
пройдусь за ворота дорожкой,
устеленной синим ковром.
задену за лапу я елку,
осыпется снег серебром.
скрипят под ногами снежинки,
ломаясь хрустальным стеклом.
вдохну с удовольствием воздух
ночной чистоты во всю грудь.
и сказочным видом округи
захватит неистово дух.
пройдусь я заснеженной рощей
прозрачной под яркой луной
и старой знакомой тропинкой
вернусь я довольный домой.
прильну я к пуховой подушке
горящим с мороза лицом,
и сон мне приснится хороший
про рощу и дом мой родной.

Радует своим теплом погода
в солнечные майские деньки,
в бабье лето бархатным сезоном
мы погоду вновь благотворим.
в белое безмолвное затишье,
когда в вальсе кружит мягкий снег,
и ложатся хлопья на ресницы,
тихо тая у красавиц на лице.
и тогда мы делимся с погодой,
отдаем ей часть своей любви,
но заплачет вдруг дождем погода —
беды с горем у нее есть и свои.
а бывает заболеет с жаром
или в сердце холод без любви,
и тогда она все разметает
бурей, злится на своем пути.
мы зовем погоду непогодой,
забывая все хорошее о ней.

А за окном Зима в делах
крыши кроет на домах,
улицы метет прилежно,
пожурила воробья,
чтоб не мусорил зазря.
на колодце у двора
воду льдом в ведре накрыла,
не годится никуда.
да накрыла клумбу снегом,
чтоб цветы не мерзли в ней.
ей Весна спасибо скажет,
когда в рост пойдут у ней.
все хозяюшка заметит,
все в порядок приведет,
снегом с крыши в двери стукнет
и на улицу зовет.

Покраснел закат к морозам,
до зимы рукой подать.
спит медведь уже в берлоге,
жир за Лето нагулял.
улетели птицы к югу,
гнезда голые висят,
а на речке полноводной
рыба в омуты ушла.
сбросив листья, спят деревья —
прекратил движенье сок.
но покой их нарушает
лишь в лесу грибной сезон.
ну а с туч уже сорвался
ночью реденький снежок.