Дмитрий Венгер - Перекрёстки, духи и руны

Вытягивая руку, она упирается её в пол сползая с кровати, и то на четвереньках, то полуприсяду добирается до ванной. Холодная вода от развинченного вентиля вырывается из крана на её голову и красное от слез лицо. Нестерпимо болит сердце. Пройдя на кухню, она достала купленный зачем-то на днях корвалол, щедро плеснув его себе, не отмеряя никакие капли, долила воды и залпом выпила, даже не поморщившись от мерзости вкуса. Затем она, достав из шкафа свечу, поставила её и совместную фотографию мамы, папы, дедушки и маленькой девочки, которой она была когда-то, возле своей кровати. Пламя свечи горячее и живое, словно ожившая память из другой жизни бросало тени на фотографию, где все ещё были живы, она не плакала, глядя на неё, слишком устала, устала плакать, ей казалось, что она выплакала все слезы на годы вперёд. Сухие глаза, наполненные болью, смотрели на свечу, пока вторично пришедший сон не закрыл их.

Ей снился ослепительно белый свет, пронизывающий все.

–Неужели это пламя свечи? – подумала она. Или мои так меня оберегают? – последняя мысль принесла ей радость и уверенность, в этом сне как спасительном чертоге, покоя и забвения. Сделав несколько шагов, она заметила, как спадает яркость света, обволакивающего её, открывая очертания дороги, она пошла по ней с лёгкостью лебяжьей поступи, рядом проступили очертания лебедя, медленно летящего рядом с ней, появление одинокого лебедя вопреки здравому мышлению, подарило ей умиротворение, шагающей по облакам души.

–Неужели все плохое позади? – не верилось ей.

Дорога стала темнеть, на ней стали проступать пятна, чернильных клякс из которых витиеватыми рывками появлялись деревья, кусты, затем превращающиеся в очертания стен, потолка, инвалидной коляски. Так это больница? – с ужасом подумала она, оборачиваясь к белоснежным облакам, оставшимся позади и покинувшей её умиротворённости.

–Я больна! – пришло к ней осознание её ситуации. Больна одиночеством! Она посмотрела на свои руки, которыми она черпала небесное молоко облачного покоя, они оказались покрыты белыми пятнами. – Это что грибок? – испугалась она, расчёсывая пятна света, которые плавали по её рукам, став частью её плоти. Подняв ночную рубашку, она увидела, как те же пятна плавают на её животе, пропадая в одном месте и всплывая в другом. Поняв, что заразна, – она не испугалась, белый свет закопошился на ней роем блёклых насекомых, но совершенно не пугал. Она потрогала лицо, и тут же отдёрнула руку от неожиданности. -Я страшная и уродливая, – закричал голос внутри неё. Она снова потрогала лицо, наросты, шишки, грубой каменной кожи словно маска на Хэллоуин покрывали его. Ощупав себя, она окончательно поняла, что на неё никто никогда не взглянет, ни один мужчина. Похолодало. Белый свет сомкнулся вокруг неё. Вдруг она оказалась в каком-то замшелом подвале, куда сквозь потемневшие окна, расположенные над самым тротуаром, кусками врывался свет, шедшей там на улице счастливой жизни, радостного солнечного дня.

Из дальнего угла послышался шорох и щёлканье, как от работы старой швейной машинки. Воспоминания из прежних снов о неведомом и незримом зле, парализовали её. С трудом сделав два маленьких шага назад, она услышала нарастающий шум цоканья и щёлканья, подняв голову она увидела, как большое чёрное существо, напоминающее паука, но с телом и головой Леонида Аркадьевича, приближается к ней крадясь по потолку.

Остолбенев от ужаса, не в силах кричать, она даже не успела понять, что происходит, как паук тут же оказался возле неё.

–Идём ко мне! – прошипел паук с телом Леонида Аркадьевича.

С отвращением глядя на стекающую с лапок паука грязь и жир как от съеденного беляша, она попятилась, паук не растерялся и подняв свои многочисленные лапки, стал трогать её, мять грудь, засовывать свои грязные щупальца-лапки в её нижнее белье, везде оставляя полоски грязи и жира, как будто паутину, он жаждал покрыть её всю этим благостным раствором собственных выделений как коконом. -Хе-хе, – довольно смеялось лицо, Леонида Аркадьевича невзирая на выражения ужаса в глазах своей жертвы, он залезал в самые интимные её уголки.

Вспомнив, что больна она снова посмотрела на свои руки и белый свет тут же вспыхнув появился на ней. Паук, продолжавший все это время трогать её, визгливо запищал, сбивая пятна белого света со своих лапок, словно огонь. Но свет действовал по-другому, он стирал, незримым ластиком тело паука, словно того не существовало, оставляя за место плоти пустое белое пространство, закончив с пауком он стал смывать окружающее её пространство подвала, слизывая весь этот незатейливый интерьер он в конечном итоге оставил только себя. Радость от осознания своего одиночества, взбудоражило её сомнительной иллюзией свободы и крыльев за спиной. Свет померк, и она, будто выйдя из собственного тела, увидела себя со стороны. Старуха с обвисшей кожей, грудью, пожёвывающей свой рот, смотрела на неё белыми пустыми глазницами.

–Удивительно! –прошептала она, ведь глядя на свои морщинистые руки, она испытывала облегчение.

Услышав сквозь занавесь сна, звонок телефона она на ощупь протянула руку.

–Привет подруга!

–Привет Ириш, – узнала она голос своей подруги.

–Спишь?

–Пыталась.

–Прости, что разбудила, – деликатно извинилась Ирина, чей даже не рабочий день начинался с шести утра. Ты сегодня занята?

–Не особо, – ответила Юля, с сонной ломотой в теле приподнявшись на кровати. А что?

–Сходишь со мной к одному рунологу?

–Кому?

–Рунологу, человеку, который изучает руны.

–Конечно, – согласилась Юля, уже понимая предмет интереса своей подруги.

–Тогда часа в три я к тебе заеду.

–О, Кей.

Ирина одна из не многочисленных подруг Юли, всегда отличалась ответственностью, чуткостью к бедам окружающих и жаждой справедливости, собственно, поэтому она и стала юристом. Но не это делало её особенной и возможно даже странной, а то что Ирина с детства страдала от кошмаров, в которых она видела, как пытают и убивают людей, не в силах справиться с ними она росла очень болезненной и впечатлительной девочкой, всегда заступаясь за слабых, отчего её не редко записывали в число неудачниц, последнее, впрочем, её мало заботило, она словно инстинктивно чувствовала дорогу, по которой ей нужно идти. Пытаясь разгадать тайны своих снов, она стала интересоваться мистикой, магией и прочими явлениями, и событиями мира не познанного. Пройдя небольшой тернистый путь познания азов, Ирина, как и многие другие шедшие тем же путём, начала пытаться улучшить свою жизнь, посредством открывшихся ей знаний. И прежде всего, как это бывает у женщин она решила начать с личной жизни.

Ирина высокая, стройная брюнетка с умными зелёными глазами и выражением лёгкой, искренней грусти на лице, была совершена лишена лукавства и тяготы за спинным камнем. Тем не менее, она по непонятной причине была обделена мужским вниманием, именно мужским, так как мужичков низменного разлива, чьи интересы лежат в плоскости облитых пивом трусов к первой категории отнести можно лишь условно.