Дмитрий Венгер - Перекрёстки, духи и руны

Но Ирина, не заметив моего сарказма продолжила: – Мы идём к Олафу Бергесену – это выдающийся рунолог, большое чудо, что я вообще смогу к нему попасть. Он принимает и помогает, только своим, узкому кругу лиц, которым не чужда скандинавская мифология и религия. А так как человек он не бедный, то на поток и счётчик никого не ставит. Принимает только своих, ну или по договорённости через своих, – хитро скосив глаза в сторону, закончила Ирина.

–Ии? – не поняла Юля.

–Его интерес и фанатизм, любовь к своему делу заразительны. Он как бы концентрирует в себе свет Северной традиции и проецирует его.

–С трудом верится конечно, что я заинтересуюсь подобными вещами. Ты же знаешь я агностик 9 9 Агностик – это человек, который не отрицает существование богов, но и не принимает сторону какой-либо религии или веры. Также агностик – это человек, который не отрицает существование богов, но и не утверждает его, поскольку убеждён в том, что первичное начало вещей неизвестно, так как не может быть познано – либо на данный момент развития, либо вообще. без привязки к конкретному богу.

–Знаю. Но все меняется. Хочешь расскажу секрет.

–Давай.

–Перед всеми слушаньями в суде я обращаюсь к Тору за помощью – это бог справедливости. Видишь амулет?

И Ирина показала ей маленький металлический кулон в форме молота. Это молот Тора, он разбивает все преграды.

–Здорово. И как помогает? Глупый вопрос, извини.

–Твой скептицизм понятен, – спокойно ответила Ирина. Да помогает, благодаря ему я помогаю людям, и клиенты идут порядочные, честные, которым действительно нужна помощь. Справедливость. Понимаешь? А мне, мне Тор помогает жить, верить в лучшее и стремиться к этому лучшему, ни смотря ни на что.

И Юля лишь в очередной раз удивилась своей подруге, и то с какой теплотой и душевностью она работает с каждым из своих клиентов, имея в своём тылу, сплошную боль, ведь у неё ничего нет, только работа, а дома потухший очаг. Разве можно ею не восхищаться.

Ирина, увидев в её глазах поддержку, улыбнулась.

–Так зачем мы идём к этому рунологу? Зачем-то конкретным? Руны как болезни лечат? Ну ты меня понимаешь?

–Олафу Бергесену, – с грустью поправила меня Ирина, очевидно вспомнив о своём бесплодии. Он не просто рунолог, он выдающийся рунолог.

–Ты знаешь историю моей семьи 10 10 ИСТОРИЯ РОССИИ\Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество МЕМОРИАЛ. ? – неожиданно спросила она.

Юля не сразу поняла и уловила нотки печали, сожаления в её голосе при словах «моей семьи», наверное, подсознательно думая о своём, о своей семье и той безвозвратно потерянной душевной близости с ними с мамой, папой, дедом, потому говорила скупо и в общем.

–Твой отец был следователем прокуратуры, мать бухгалтером, хотя потом она уже не работала, сидела дома, помню, что ты много болела, по полгода не появлялась в школе. Потом поезд, в результате аварии сошёл с рельсов 11 11 3 марта 1992 года – столкновение пассажирского поезда «Юрмала» (Москва – Рига) с грузовым на разъезде Подсосенка близ города Нелидово. В результате происшествия погибли 43 человека, 108 ранены. , было много погибших в том числе и твои родители. А потом убили моих в этом дурацком автобусе 12 12 28 июля 1994 года – террористический акт в Минеральных Водах. Четверо террористов объявили заложниками 41 пассажира рейсового автобуса, следовавшего по маршруту Пятигорск – Ставрополь – Красногвардейское. Террористы требовали 15 млн долларов. Двое заложников были убиты, ещё трое ранены и скончались в больнице. Во время операции по освобождению заложников один из террористов был убит, трое ранено. Также получили ранения пятеро бойцов спецназа. , -поперхнувшись возникшим в горле комом выдавила из себя Юля, буквально ощущая тяжесть воспоминаний и ужаса последних снов. Как это все грустно, что мы потеряли их, наших близких, осиротели тогда так рано. А потом умер мой дедушка, который воспитывал меня, и это, это… Мне так их не хватает, – прошептала она, чувствуя текущие по щекам горячие слезы.

–Ох, Юль! Прости меня, пожалуйста, я не подумала. Прости, – кинулась меня успокаивать Ирина.

Прижавшись к ней, как когда-то к деду как в тот день когда она узнала, что в результате теракта ни папы, ни мамы больше нет, ей так захотелось рассказать подруге все о своей жизни, о своих снах, этих диких снах от которых по утрам хочется выть, но сдержалась ни к чему выплёскивать на неё все это, у неё своего достаточно. Ирина гладила её по голове, что-то говорила, но Юля не видела ничего из того, о чем она ей шептала, только чернота и одиночество, тиканье часов, отломившийся в углу кафель, обшарпанный пол. – Вот она – моя жизнь, моя реальность, – подумала Юля. И отпрянув от уже мокрого пиджака подруги, открыв вентиль холодной воды стала умываться.

–Ты меня извини пиджак тебе намочила, расплакалась тут, – шмыгая носом, сказала она, обернувшись к подруге.

Ирина, внимательно посмотрев на неё спросила: – У тебя все в порядке?

–Конечно, – через силу улыбнулась Юля, чувствуя, как сильно натянулась её маска терпения к повседневности жизни, словно сверху на кожу нанесли полиэтиленовый мешок.

–Почему, то мне кажется, что ты врёшь, – деловито, холодно словно видя её насквозь сказала Ирина.

–Да ну брось, не выдумывай. «Мы к твоему рунологу этому Олафу Бергесену успеваем», —спросила Юля, глядя на часы.

Ирина, оголив запястье посмотрела на свои позолоченные с белым циферблатом.

–Да, время ещё есть. Мы так редко видимся вот я и решила прийти к тебе немного по раньше.

–Ну и правильно, – улыбнулась Юля. Чай ещё будешь?

–И ты ещё спрашиваешь?! «Как ты его готовишь», —спросила она, вдыхая аромат горячего пара, поднимающегося из чашки.

–Секрет. Ты лучше говори, что ты хотела мне рассказать о своей семье.

Ирина, чуть пригубив горячий чай, стала помешивать его ложкой, словно собираясь с мыслями.

– Это одна из причин, по которой я стала адвокатом, – почему-то тихо сказала она.

–Видишь ли, мой дед был палачом, ну это я его так называю. При Сталине как ты помнишь никто особо не разбирался виноват человек или нет. Так вот в ноябре тысяча девятьсот тридцать четвёртого года был создан специальный отдел, который получил название «Особое совещание». Этот отдел получал широкие полномочия по борьбе с врагами народа. Фактически этот отдел мог без присутствия обвиняемого, прокурора и адвоката отправлять людей в ссылку или в ГУЛАГ сроком до пяти лет. Разумеется, это относилось только к врагам народа, но проблема в том, что никто достоверно не знал, как этого врага определить. Именно поэтому «Особое совещание» имело уникальные функции, поскольку врагом народа можно было объявить фактические любого человека. Любого человека можно было по одному простому подозрению отправить в ссылку на пять лет.