Влад Костромин - Непроданное

Навстречу походкой вождя папуасов шагнул раскормленный полицейский в капитанских погонах.

– Всем выйти из машины! – направляя на лобовое стекло АКСУ, распорядился он.

– А что случилось, капитан? – приспустив стекло и махнув красной «корочкой» поинтересовался мой напарник.

– Выйти из машины! – четыре автоматных ствола, направленных на нас, уверенности не прибавляли.

– Капитан, ты чо не понял, на кого голос повышаешь? – начал закипать Олег.

– Выйти, я сказал! – передернутый затвор подтвердил, что шутки закончились.

– Выходим. Работай капитана, я остальных, – вполголоса скомандовал, открывая дверь и начиная неспешно выбираться из машины.

Олег хлопнул дверью. Несмотря на значительные габариты, когда надо двигаться он мог очень быстро, опыт занятий классической и вольной борьбой, очень этому способствовал. Выбравшись, я посмотрел на полицейских. Они невольно уставились на меня в ответ. Оно и понятно, не каждый день встречаешь монаха в подпоясанном толстой веревкой изрядно поношенном плаще с капюшоном.

– Что вы хотели, дети мои? – спросил, тяжело опершись на трость, и сделав неспешный шаг вперед.

Слева краем глаза ухватил мелькнувшее тело. Олег взял капитана в борцовский захват, вырваться из которого не было практически никакой возможности. Треск ломаемой шеи, стволы мучительно медленно начинают сдвигаться в его сторону, а я срываюсь с места. Длинная очередь из автомата уже мертвого капитана уменьшила численность противников еще на двоих. Оставшихся сержанта и рядового убил я.

– Стволы в машину, тачки отгони и потом опять перекрой проезд. Славик, помоги брату!

Сзади раздались странные звуки. Это рвало Славика.

– Ничего, привыкнешь, – утешил Олег, садясь в полицейскую машину.

– Вы что, их убили? – слабым голосом поинтересовался Славик.

– Он дебил? – в свою очередь поинтересовался я у Олега.

– Шок, – кратко ответил Олег.

– Слава, садись на переднее сиденье, будешь дорогу показывать, – сгружая собранное оружие в машину, распорядился я.

Мы двинулись дальше по городу, слушая указания потрясенного Славика:

– Налево. Прямо. Прямо. Налево. А теперь до конца. Там будет площадь, а на ней здание мэрии.

– У вас всегда так малолюдно? – оглядывая пустые улицы, поинтересовался я.

– Просто все на работе сейчас. Без разрешения покидать рабочее место никому нельзя.

– Трудовая дисциплина, – усмехнулся Олег.

Машина выехала на площадь, которую лениво чистили сразу три снегоуборочные машины.

– Вишь, и улицы у вас убирают, – продолжал Олег, притормаживая возле большого здания с двумя входами. Судя по большим вывескам золотого цвета за левым входом была мэрия, а за правым – банк.

– Ну что пошли, – мы вылезли из машины. – Олег, АКСУ возьмешь?

– Нет, я лучше со своим, – открыл багажник, извлекая помповое ружье Моссберг 500А. – А ты?

– Нет, не люблю эти «коротыши». Я по старинке, – опираясь на трость, захромал вверх по ступенькам. – Славик, возьми хоть ты – прикроешь с тылу, если что.

Двое охранников ЧОПа, стоявших возле рамки металлоискателя изумленно вылупились на нас. Я прошел между этими соляными столбами и двинулся к рецепшену. Сзади раздались два глухих удара – с таким звуком приклад врезается в череп.

– Мы к мэру, – любезно сообщил сидящему за стойкой существу неопределенного пола.

– Э-э-э, вам назначено?

Конечно, – из-за моей спины появился ствол ружья и ласково уперся существу под нижнюю челюсть. – Мэр с нетерпением ждет нас.

– П-п-п-роходите.

– С-п-п-п-си-бо, – передразнил Олег. – Славик, работай!

Вновь мелькнул откинутый приклад.

– Неплохо держишься, – похвалил я Славика.

– А то, он же тоже борец. Только в легком весе вольник, – объяснил Олег.

Просторный лифт поднял на второй этаж. Напротив распахнувшихся дверей были монументальные дубовые двери приемной.

– Сначала вхожу я, вы за мной, – приоткрыв дверь, я скользнул вовнутрь. – Открыли ли вы сердца свои Господу? – осведомился у секретарши пошлой модельной внешности и гориллы, по недоразумению упакованного в дорогой костюм, совершенно ему не идущий.

– Чего? – угрожающе поинтересовался горилла, делая шаг от двери кабинета мне навстречу. – Кто тебя пропустил сюда, убогий?

Взгляд его переместился мне за спину, и я не стал терять времени даром. Мощный удар тяжелым ботинком со стальным носком в пах заставил его издать нечленораздельный вскрик и согнуться. Я сделал шаг назад и вновь ударил правой ногой навстречу сгибающемуся обезьяну, на этот раз в челюсти.

– Мэр принимает?

– Туда нельзя, там совещание, – полузадушенно пискнула секретарша.

– Ша, а то сейчас рядом с ним ляжешь, – погрозил столом Олег, проходя к дверям. – Прошу вас, святой отец.

Я вошел в распахнутую дверь. Он сидел во главе длинного стола – грузный и оплывший плосколицый человек в темных очках. Остальные видимо были городской элитой: полицейский генерал, армейский полковник, осанистый священник и еще какие-то персонажи.

– Все вон, – негромко сказал я в наступившей тишине.

– Ты, кто такой и что себе, б…, позволяешь? – первым пришел в себя полицейский. – Да я тебя…

Заряд картечи, угодивший в грудину, заставил его заткнуться.

– Вон, – откинув капюшон, повторил я. На этот раз возражений не последовало. – Олег, присмотрите там за ними. Если что – валите наглухо.

Мы остались в кабинете вдвоем. Он неспешно снял очки, блеснув черными вертикальными зрачками в желтых глазах, и трижды лениво хлопнул в ладони, аплодируя:

– Нашел меня все-таки. Молодец.

– А тебе нечего было высовываться. Сидел бы в своем болоте и не лез, куда не следует.

– Все такой же непримиримый? Может, выпьем за встречу? А?

– Не стоит.

– Жаль, хотелось продлить приятный миг, перед тем как расстанемся. Может, поговорим? – он явно издевался надо мной.

– Нам не о чем разговаривать.

– Почему же не о чем? Столько лет не виделись и не о чем? Я вот мэром стал, прошу заметить, всенародно избранным, а ты чем сейчас занимаешься?

– А я долги выбиваю.

Он клекочуще рассмеялся, тряся набухшим зобом:

– Выбиваешь долги? Получается, служишь Мамоне? Так чем тогда ты лучше меня?

– Чем лучше? Хотя бы тем, что не требую приносить мне в жертву девушек.

– Какая мелочь, – пренебрежительно отмахнулся широкой ладонью. – Люди убивают друг друга пачками, а тут одна девушка в год.

– Хватит болтать, – повернул ручку трости и со звоном из ее конца выскочил длинный острый клинок.

Положив трость на стол, стал развязывать веревку.

– Ты собираешься убивать меня этой зубочисткой? – он встал из кресла, оказавшись как минимум на две головы выше меня. – Все такой же? Кодекс чести, всегда говорить только правду и все дела?