Ли Лонли - Сети разума

Тем не менее при всей своей зацикленности на теориях заговора и околонаучной ереси Рептилоид был жизнерадостным, оптимистичным и лёгким на подъём человеком, за что его и любили. За душой у мужчины не было ни гроша, жил он в убогой съёмной «однушке», где на облупленных стенах до сих пор висели плакаты с Брежневым и советскими партийными лозунгами, а бывшая жена давно забрала обеих дочерей и укатила за границу в поисках лучшей жизни. Однако, несмотря на все беды и то, что жил Рептилоид в своём особом мире, недоступном для всех остальных, общаться с ним было удивительно легко – мужчина всегда проявлял неподдельный интерес к собеседнику и был готов поддержать его любые, даже самые безумные, начинания.

В эту пятницу, как обычно, первым из гостей явился Рептилоид – как человек с самым свободным графиком работы.

Заходя в квартиру Котова, он остановился в уютной прихожей и посмотрелся в зеркало: высокий полный мужчина с проницательными карими глазами, в которых, по его собственному мнению, «плясали чёртики», провёл рукой по сияющей лысине и довольно крякнул:

– Представляешь, мне сегодня один мужик из комиссии по астрологическому надзору сказал, что я как две капли воды похож на одного алтайского шамана, который умер почти сто лет назад. Что скорее всего это я и есть – в прошлой жизни. Интересно, как он узнал, что я с Алтая.

Юрий на кухне насмешливо фыркнул:

– Комиссия по астрологическому надзору? Ты серьёзно?

– А что такое? – обиделся, разуваясь, Рептилоид. – Ты сомневаешься, что я мог быть в прошлой жизни…

– Боже упаси, – Котов выглянул в коридор, примирительно поднимая руки: на эту тему с приятелем лучше не заводиться, иначе это надолго. – Я просто понятия не имел, что у нас есть такая комиссия… Давай, проходи.

Пока Юрий располагал в холодильнике упаковку пива (которое сам на дух не переносил, но всегда покупал для друзей), Рептилоид удобно устраивался в кресле, кряхтя от удовольствия.

– Ух ты, что это у тебя такое? – услышал Котов, ставя в микроволновку блины с мясом.

– А что там?

– Рисунки какие-то детские… твои, что ли? И распечатка… ритуальное убийство на юге Москвы… интересуешься криминальными новостями? С каких это пор?

Котов нажал кнопку «старт» и подошёл к приятелю.

– Рисунки мои, да, – признал он с большой неохотой. Надо было убрать альбом. – А распечатка – это… Рита, наверно, распечатала. Мы утром смотрели телевизор, и она сказала, что в новостях показали фигурку, которую я рисовал в детстве… вот я и подумал…

– Ух ты! – повторил Рептилоид. Юрий мысленно сделал ставку на то, что приятеля заинтересовало скорее упоминание о Рите – к совпадениям, новостям и мистике он привык на работе, а Котов довольно долгое время жил один, и намёк на то, что в его жизни наступил новый период, не мог не вызвать самого живого интереса.

Парень не ошибся. Рептилоид многозначительно поднял брови:

– Рита?

К собственному удивлению Юрий почувствовал, как его лицо медленно заливается стыдливым юношеским румянцем:

– Ну… да. Рита… Переехала ко мне на той неделе…

– А ну-ка давай подробности! – потребовал Рептилоид. – Что ещё за Рита, откуда, кто такая, как познакомились?

Микроволновка просигналила о готовности блинов, и Котов направился за тарелкой.

– Вилку, нож? – он оглянулся на приятеля, но столовые приборы того явно не интересовали.

– Давай руками, – решил Рептилоид. – Сметана есть?

Сам Юрий предпочитал есть блины вилкой и не макать их в сметану, а наоборот, поливать сметаной сверху, но иногда это было здорово – сидеть вот так со старым другом и есть брутально, руками – было в этом что-то… настоящее, что ли. Даже самая незамысловатая еда в такие моменты единения казалась вкуснее, чем обычно.

– Нуу, – потребовал Рептилоид. – Я жду. Давай, рассказывай! Ты же знаешь – пока я не получу то, что мне нужно, я с тебя не слезу.

Юрий прокашлялся. Это точно – не слезет.

– Мы познакомились давно… Ну как давно – месяца три назад… Рита работает официанткой в кафе на Тверской – недалеко от галереи Шереметева… Ну ты знаешь, «Де Марко», – я там обычно обедаю… – в тот вечер Котов засиделся в кафе допоздна: работы было много, обед он пропустил, и пришёл уже поужинать. Рита работала в кафе недавно, и с момента её появления там парень, сам того не осознавая, каждый день приходил в надежде снова увидеть жизнерадостную официантку и перемолвиться с ней парой слов… Посетители уже давно разошлись, постепенно стали расходиться работники кафе… Рита подошла к единственному оставшемуся в зале Котову и, извинившись, дала понять, что им пора закрываться, хотя лично она готова носить ему еду и напитки хоть до утра. Котов, ни на что особо не надеясь, пригласил девушку к себе. К его удивлению она согласилась, и с тех пор они были вместе. – Рите двадцать пять, учится на заочном, на последнем курсе психфака… пишет диплом по каким-то там играм разума… надо бы, кстати, выяснить, что у неё там за игры. Стыдно, но я как-то до сих пор не особо интересовался. А ведь надо, наверно, да? Для приличия хотя бы… В общем, она не местная, приехала из какого-то городишки – я название всё время забываю – откуда-то из Сибири. Красивая – ну то есть я думаю, что красивая, потому что она в моём вкусе… умная… заботливая…

– И главное – Рита, – ехидно закончил Рептилоид.

Котов сразу понял, на что намекает приятель – его бывшую девушку, которую он всегда считал любовью всей своей жизни, звали Марго…

Строго говоря, она не была Маргаритой, родители назвали её Инной, но однажды, ещё в детстве, в разговоре с подругами девочка перепутала название книги, которую тогда читала – вместо «Королевы Марго» сказала «Принцесса Марго». С тех пор это прозвище приклеилось к ней намертво: долгое время даже родители звали девушку не иначе как «принцесса Марго», а позже – просто Марго.

Юрий любил Марго – по сути, она была первой любовью до ужаса стеснительного парня. Они были вместе несколько лет – чуть ли не с первого дня, когда Котов после окончания университета приехал в Москву и устроился на свою первую работу в Пушкинский музей. Марго тогда работала переводчицей и привела на экскурсию шумную группу студентов из Японии. Стройная рыжуля в коротком синем платье и босоножках на высоких каблуках понравилась Юрию с первого взгляда. Ни на что не надеясь, он подошёл к ней с замирающим сердцем и предложил выпить кофе тем же вечером. Девушка неожиданно ответила ему взаимностью, и в спокойную, устоявшуюся жизнь Котова ворвалась всепоглощающая страсть, затмевающая собой всё… Друзья говорили, что нельзя позволять девушке вить из тебя верёвки, что, какой бы красоткой она ни была, она должна знать своё место, и что никто не стоит того, чтобы полностью менять из-за него свою жизнь, но Юрий был убеждён, что они ему просто завидуют: Марго была само совершенство.