Дмитрий Шерер - Камера видеонаблюдения

Цветков с ужасом смотрел на толпу и не мог понять, почему люди из разных уголков города пришли одновременно. Он спрашивал их об этом, но они лишь пожимали плечами, твердя, что вышли из дома как обычно. Их голоса сливались в общий гул, словно огромный улей, оказавшийся перед Антоном. Но еще более странным оказалось то, что все они сбились в очередь по алфавиту «от А до Я». Антон разглядел такую последовательность на букве «Д». Он решил, что сходит с ума. Ему казалось, что его ночной кошмар стал явью, что люди сейчас начнут скандировать, а из-за угла появится скелет в зеленой форме. Но сотрудники не кричали, а торопились и высказывали недовольство, что им приходится стоять и ждать. Цветков заметил чрезмерную агрессию, это его пугало. Работники твердили, что могли бы спокойно уже пройти по кабинетам и приступить к своей скучной работе. Но им приходится стоять в очереди. Цветков не выдержал людского напора, прочистил горло и заорал: «Молчать всем!». Он неожиданно для себя услышал, как эти слова вылетают в воздух, и почувствовал их солоновато-металлическое послевкусие на языке. Толпа утихла и взглянула на Антона синхронным презрительным взглядом. Они смотрели на него единым суровым зрачком, мрачно вращающемся в многоликом оке. Один из людей, одетый в серый костюм, крикнул:

– Выдавай уже ключи, не тормози толпу!

– Почему вы все пришли одновременно? Вас привезли на одном автобусе? – крикнул Антон. Его глаза изумленно бегали по толпе.

– Хватит болтать, работай! – грубо бросил другой человек.

– Здесь командую я! – грозно ответил Антон, – Почему вы встали по алфавиту?

– Перестань молоть чепуху! Долго ты нас еще будешь держать? – махала кулаком женщина средних лет, – Здесь душно, а некоторые люди под дождем мокнут!

Антон не нашелся, что ответить. Может ли такое быть, что он так увлекся изучением своего снимка, что не заметил, как в бизнес-центр набивается народ. За окном ливень только усиливался. Он вихрем носился из стороны в сторону и бил по окнам. Антон еще раз взглянул на толпу. Даже, если он и увлекся, и не обращал внимание на входивших, то как тогда понимать их очередь по алфавиту. Он вспомнил про Веронику и не сумел ее увидеть. Значит она еще стоит на улице там под дождем, где бушует стихия. Несмотря на ее вчерашние издевательства, он испытал к ее положению жалость. Он хотел обогреть ее своим теплом. Сделать ей приятное. Но в нынешней ситуации понимал, что помочь он может лишь тем, что ускорит исчезновение очереди, чем он и занялся.

Цветков снова вошел в работу, как раскаленный нож в масло, отбросив все свои страхи и сомнения. Он понимал, что здесь творится что-то неладное, но не забывал, что ему уготован шанс продвинуться по карьерной лестнице, наконец стать значимой фигурой на шахматной доске… Кстати, на этой мысли он понял, что кто-то или что-то поставил ему детский мат. Он старался, придумывал стратегию, выверено начинал свой классический дебют, но его облапошили, как юнца, который только что приступил к изучению шахмат. Пока он методично выдавал ключи и получал за них подписи в журнале, он прорабатывал про себя то, что с ним произошло за последние пару часов. А точнее он вспомнил ходы, которые делал в игре с ним невидимый соперник.

Ход первый – закрытая дверь. Антон открыл ее, но его ход парировали, и он не нашелся, как ответить на виртуальной шахматной доске. Ход второй – Человек В Саване. Антон много раз перепроверял здание, но все же внутри кто-то был. Или его могли вставить в запись. В таком аспекте это неважно – момент проигран. Ход третий – удаленные с его компьютера записи, которые, как ему казалось, он надежно спрятал. Этот ход прямо указывал на Игоря так, как только ему было подвластно удаленно проникнуть в компьютер, взломать пароль и стереть записи, а вместе с ними и доказательства вины Игоря. Остался четвертый ход – фотография Антона на доске информации. На этот ход Цветков уже точно ничего не мог противопоставить. Он, словно новичок, с мокрыми глазами смотрел в пустоту и слышал, как ему объявляют: «Шах и Мат». «Вам поставили детский мат, господин Цветков». «Партия!». Антон безмолвно чертыхнулся, слепо уставившись на толпу, но толпа не обращала на него никакого внимания.

Очередь плавно продвигалась. Среди входящих людей появилась Вероника. Отчего-то она смотрела на камеру в КПП. Девушка, словно прекрасный цветок на грязном поле, неожиданно предстала перед Антоном. Ее появление оказалось таким же неожиданным, как рост цветка в серой пыли. Монохромная картина вдруг стала заметной благодаря яркому на ней пятну. Выцветшие краски, темные тона, серое окружение словно подчеркивало всю прелесть этого божественного создания. Антон снова и снова видел поле. В своем воображении он спотыкался об рытвины, проваливался в ямы полные жижи, оступался и падал лицом в сухую мутно-желтую траву. Вся трава ему представлялась грубой и жесткой, она колола его бледное исхудалое лицо, сырая выцветшая крапива жгла его щеки, а руки изрезал бодяк 3 3 Бодяк полевой – разновидность сорняков. . Но он вставал на колени, потом на ноги, чтобы затем снова упасть и снова израниться. Но среди мрачного желто-серого выцветшего поля с рытвинами, ямами и грязно-серым небом Антон увидел ирис-иридодиктиум 4 4 Ирис – цветок полевый, иридодиктиум – его разновидность. . Этот прекрасный сине-фиолетовый цветок с причудливым узором на листьях на мясистом зеленом стебле не мог здесь оказаться, но все же он здесь рос. Прекрасный цветок, он издавал душистый свет, его сине-фиолетовые листья с желтыми пятнистыми узорами, похожими на павлинья листья, привлекали к себе, давая глазам надежду, что в этом сером мире есть место для красивых цветов. Поэтому, когда Антон всматривался в Веронику, он надеялся, что еще не сошел с ума, а ему лишь только нужно разобраться в происходящем вокруг него. Но тут же обратная сторона его сознания вызывала тревогу, что именно Вероника и окажется причиной его будущего безумства.

Девушка выглядела немного растерянной, ее взгляд выдавал тот же вопрос, который мучил Антона: «Что здесь происходит?».

Цветков не мог отвести от нее взгляда. Ее светлые длинные волосы высохли от дождя и распушились, что придавало Веронике милый вид. На шее на тонкой золотой цепочке блестел кулон, сделанный из мохового агата в золотой оправе в окружении семи бриллиантов. В ушах сверкали золотые сережки с таким же камнем, впрочем, как и на тонком пальчике левой руки. Моховой агат обладал необычным рисунком внутри, словно в нем без листьев распустилось деревце. Камень отливал белоснежной нежностью со вставками желтого янтарного цвета. Это был дорогой комплект украшений, и Антон замечал завистливые взгляды других девушек и женщин на драгоценностях Вероники. Но похоже, что ее не интересовало мнение окружающих. Вероника своими серо-голубыми глазами строго смотрела на Антона, а он продолжал разглядывать ее. Она ждала и торопилась, а он никуда не спешил, ведь уже опоздал. Он любовался выраженными чертами ее лица: большие глаза, ровные аккуратные брови, прямой тонкий нос, пухлые (и наверняка сладкие) губы и румяные щеки. Он любовался ее фигурой: стройная талия, налитая красивейшая грудь, идеальный изгиб бедер, а за ними виднелись те самые выпуклости, на которые обращали внимание все мужчины, замечавшие их, отчего Платон наверняка сильно ревновал. Антон любовался и нарядом Вероники: синий жакет, под ним фиолетовая блузка, обтягивающая синяя юбка-карандаш и черные туфли на высокой шпильке.