Игорь Шрам - Король Смерти. Ужасы

© Игорь Шрам, 2019

ISBN 978-5-4496-2666-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Автор: 13.07.2018 года, в одном из российских полицейских участков, допрос подозреваемого по уголовному делу. В кабинете у следователя сидел молодой мужчина лет тридцати, некоторое время он задумчиво молчал, и вот у него уже стали брать отпечатки пальцев, чтобы приобщить их к делу.

Следователь: Ну что подозреваемый. Вы готовы сотрудничать со следствием?

Допрашиваемый: Хочу, чтоб моё дело назвали Король Смерти.

Следователь: Почему именно Король Смерти?

Допрашиваемый: Вы даже не представляете, кого вам сегодня удалось задержать. Я расскажу всю историю этого ужаса, и вы поймете, почему именно Король Смерти.

Следователь: Хорошо, я вас внимательно слушаю.

Допрашиваемый: Абсолютно у каждого человека, рано или поздно в этой жизни, будет свой ужас. При рождении попадая в этот мир, мы словно приобретаем билет, и плата за этот билет будет его ужас. И у каждого человека ужас будет разный. К примеру, у кого-то смерть близкого, у кого-то разбитая любовь, или бедность. Кто-то не может иметь своих детей, у кого-то не излечимая болезнь типа как Рак. Кому то жизнь испортит алкоголь, а кому-то наркотики. Кому-то сидеть в тюрьме, кому-то суждено попасть на войну, а кому-то попасть в руки маньяку убийце, и такие случаи можно перечислять бесконечно. Всему этому есть доказательство, фраза из Библии, когда Бог изгнал Адама и Еву из Эдемского сада, со словами – За то, что ты послушался голоса жены твоей и ел от дерева, о котором я заповедовал тебе, сказав: Не ешь от него – то проклята земля за тебя, со скорбью будешь питаться от неё во все дни жизни твоей. В поте лица твоего будешь есть хлеб до тех пор, пока не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься! Мой ужас начался с самого моего рождения. Отца я своего совсем не знал, знаю только что, он обрюхатил мою мать и бросил беременную, он был алкоголиком и когда я родился, через два года он умер от цирроза печени. Он даже не пришёл в роддом, чтобы узнать и посмотреть, кто у него родился. Что касается моей матери, она была психологически подавлена поступком моего отца, она стала часто пить, гробить свои молодые годы выпивкой. Совсем не заботилась обо мне, я рос вечно голодным, рад был каждому кусочку хлеба, даже сухому сухарю, бегал на улице грязный, не умытый, в рваной одежде, в той, что давали соседи пожалевшие меня. Люди, проходившие мимо, часто смотрели на меня с призрением, я же был не из благополучной семьи, и своим детям не разрешали играть со мной, боялись, что вдруг я заражу их какой-нибудь заразной болезнью, или научу плохому, поэтому у меня не было друзей. Жили с матерью в однокомнатном, маленьком разваливающемся доме. Точнее больше всего жила там мать, которая водила туда разных мужиков, тех, что могли купить ей водку, а я всё скитался по соседним улицам, чтоб не видеть её новых мужиков и всего этого разврата и позора, то, что происходило дома. Так она совсем запилась, нервы стали сдавать, она уже не контролировала свои поступки, могла нагрубить кому-нибудь, кто сделает ей хоть малейшее замечание по поводу её поведения, и даже плюнуть этому человеку в лицо, от чего у неё иногда были на лице синяки. Что ещё я помню о ней, это её запах перегара водки и сигарет, и то что каждый день она меня не за что, ненавидя бранила матом, и била, да била так сильно, что практически не оставляла мне живых мест, на моём теле. Я помню горечь в горле и свои слёзы, которыми я заливался изо дня в день, от её побоев, и то, как я ненавидел отца, которого ни разу не видел, свою мать и себя, за то, что родился. Это продолжалось до моих шести лет. В шесть лет, она не собиралась отдавать меня не в садик не в школу, она продала меня на вокзале цыганам, за бутылку водки в рабство. Цыганам я нужен был, чтобы у проходящих людей клянчить деньги. Так продолжалось полгода, через полгода меня поймали два милиционера, отвели в участок, навели обо мне справки, и оказалось что я теперь совсем сирота. Месяц назад мою пьяную мать, которая переходила дорогу, сбила на смерть машина, и самое интересное, что её убийцу до сих пор не нашли. Меня отдали в детский дом. В детском доме меня умыли, одели, накормили, была своя кровать, не то, что в том маленьком доме, где был лишь коврик, на котором я спал, даже не было одеяла, и часто от холода я спал, прижавшись к полу и к этому коврику. Ведь на кровати спала моя мать и очередной её мужик. Впервые я сказал спасибо, правда про себя, этому детскому дому за тепло и заботу. Там было много сирот, я помню маленького мальчика трёх лет, который каждое утро вставал на подоконник, и плача в окно звал свою маму, а она так и не приходила. Мне было жаль его, и для себя я решил что, как бы больно мне не было, в жизни я не пролью больше не одной слезы. Жизнь в детском доме, была не так уж и сладка, те дети, которые жили там с самого рождения, относились плохо к тем, которые появились там недавно. Хоть мне и было шесть лет, те дети, которые были моего возраста, и старше на год, на два и три, ненавидели меня, что типа я уже вырос с мамой, и потом уже попал в этот приют. А они не видели своих родителей, от рождения. Какие же они были глупые мальчишки, ненавидели меня за то, чего не знали. Ненавидели меня за то, что им здесь на много лучше жилось, чем мне, с моей мамой, которая ненавидела меня. За то, что их здесь хорошо кормили, а я в основном кроме хлеба, сухарей и воды, практически ничего и не пробовал. Конечно, они мою жизнь не знали, поэтому я их сильно за это не осуждал. Они часто вылавливали меня в коридоре, запирали в одной из комнат, и били кулаками и ногами, что было сил. Я часто сидел и плевался собственной кровью. Да мне было больно, и душевно, ведь я не понимал, за что мне постоянно достаётся, и телесно, так как часто были разбиты брови, губы, и побои по всему телу. Но я не плакал, я же обещал, хоть мне и было всего шесть лет. И когда меня снова собирались избить, я первым наносил удар в голову, первому попавшемуся, я знал что я прав, а они нет, и мне было всё равно, что после, они меня забьют. Зато на душе было спокойно, зная, что хоть раз, но я ударил того, кто пытался меня обидеть, и сломать. И так было ещё пару лет, я не собирался становиться, чьей-то грушей для битья. Как то я взял, заточил отвёртку, и когда меня снова пытались избить, я дважды, воткнул эту заточку в живот, одному из своих обидчиков. Так я первый раз пролил чужую кровь. Его отправили в больницу, на скорой помощи, ему повезло, он выжил. Милиция разбиралась, поэтому поводу, пытались выяснить причину, этого происшедшего, ужасного поступка и узнать имена моих обидчиков, но я так не одно имя и не назвал.