Сергей Кузнецов - Живые и взрослые (сборник)

– Как ты их туда загонишь? – спросил Гоша.

– Не волнуйся, – ответила Марина, – это уже мое дело. Ты главное тихонько все сделай, чтобы Оля не пронюхала.

Все утро Гоша собирал свою армию. Семеро мальчишек из их класса, пятеро – из «б» и четверо – из «а». В последний момент к ним присоединились двое шестиклассников, узнавших об операции от старших братьев.

К гаражам подходили с задней стороны, на крыши залезали, подсаживая друг друга. Лёва догадался переложить всю сменную обувь в несколько мешков, а остальные наполнить льдышками и снежками – и так передавать боеприпасы на крышу. Через пятнадцать минут Гошин отряд был готов встретить неприятеля: семнадцать бойцов и у каждого – боекомплект на десять-пятнадцать выстрелов.

Сам Гоша отправился в дозор. Лежа на крыше крайнего из гаражей, он видит, как приближаются Марина и Ника. Марина широкими шагами идет впереди, Ника за ней едва поспевает. Вот они скрываются в лабиринте гаражей.

Стараясь не шуметь, Гоша по крышам пробирается назад к внутреннему дворику, заглядывает внутрь: что за черт, Марины нигде нет! Ника растерянно стоит посреди вытоптанной площадки, испуганно озираясь по сторонам.

– Лёвка, – шепчет Гоша, – ты не знаешь, куда Марина делась?

– Нет, не знаю, – отвечает Лёва, – ты же велел мне не высовываться. Я вот лежу и жду команды.

– Что за фигня, – бурчит Гоша, – куда она запропастилась?

Вадик и его пятнашки как раз подходят к гаражам. Бойцы выбирают снаряды для первого броска.

– Без сигнала не стрелять, – шепчет Гоша, чувствуя себя настоящим командиром, этаким Ардом Алуриным, со своими верными семнадцатью бойцами. Шепотом он отдает приказы: – Не высовываться! Ждать команды! Всем лежать тихо! Тихо, я говорю! Кто это там грохочет? Сказано же было – лежать!

В самом деле – по крышам прямо к ним несется еще один человек.

– Привет, вот и я, – говорит Марина.

– Как ты сюда попала? – спрашивает Гоша.

– Через заднюю дверь гаража, – объясняет она. – Это гараж Николая Ивановича, папиного знакомого. Я взяла у него ключи, сказала, не хочу лыжи в школе оставлять, попросила у него оставить – он зимой все равно машиной не пользуется. Ну, я вчера заранее дверь открыла, а когда Ника отвернулась, пролезла туда, через переднюю дверь вышла… и вот я здесь!

– Ты – здесь, а Ника – там? – почти кричит Лёва. – Они же сейчас прибьют ее!

– Не прибьют, – отвечает Гоша и шепотом командует: – Открываем огонь на счет «три». Прикрывайте меня и не попадите в девочку!

Гоша встает и с разбега – раз, два, три! – прыгает прямо во внутренний дворик. В тот же миг град льдышек и снежков обрушивается на пятнашек.

Гоша хватает Нику за плечи, прикрывая от метательных снарядов, летящих со всех сторон. Девочка брыкается, но Гоше удается затащить ее в дальний угол. Пытаясь выбраться из ловушки, пятнашки бегут к выходу, но, отталкивая друг друга от узкого прохода, еще плотнее сбиваются в кучу – отличную мишень для обстрела!

У выхода из гаражей разгромленный отряд Вадика поджидают Марина и Лёва.

– Ну что, Вадик, – кричит Марина, – ты все понял? Ты хорошо запомнил моих друзей, правда? Их самих, их младших братьев и сестер, домашних животных, если они у них есть, всех-всех-всех? Я тебя спрашиваю, Вадик: ты хорошенько запомнил?

На Вадика жалко смотреть: куртка разорвана, губа разбита, под глазом наливается фиолетовым огромный синяк. Он кивает и бурчит себе под нос:

– Ничего, мы еще встретимся…

Нападающие торжествующе кричат, пятнашки орут от ужаса и боли, Гоша тащит Нику в безопасный угол, девочка ничего не понимает. Все происходит слишком стремительно, слишком быстро, словно она не успевает за собственной жизнью, как когда-то – за папой, как сегодня – за Мариной.

Вжавшись в угол, Ника видит: ее недавние гонители сбились в кучу, словно стадо баранов, а неведомо откуда появившийся Гоша поднимает с земли льдышки и швыряет им вслед. Теперь она, кажется, понимает, что случилось: ее заманили в ловушку, а Гоша ее спас. От этой мысли Нике становится тепло и радостно, словно она вдруг попала в какую-то сказку, в книжку со счастливым концом, в добрый фильм о крепкой школьной дружбе.

– Спасибо, – говорит Ника.

– Чего? – переспрашивает Гоша.

– Спасибо тебе, – повторяет Ника, – что спас меня.

– Я? – удивляется Гоша. – Да я тут ни при чем. Это Марина все… – тут он замирает на секунду и, смутившись, добавляет: – Ну, неважно. Я потом расскажу.

Пятнашки уже покинули внутренний дворик, оставив на утоптанном снегу несколько варежек и одну вязаную шапку.

– Пошли, – говорит Гоша, – разберемся, чего там происходит.

Ника снова протискивается через узкий лаз – не одна куртка порвалась здесь сегодня! – и следом за Гошей возвращается тем же лабиринтом, каким сюда попала. Она пытается вспомнить древний миф о лабиринте, герое, чудовище и дочери местного царя. Герой – это, конечно, Гоша. Она, наверное, дочь царя. А чудовище? Чудовище – это все остальные: ее бывшие одноклассники, Оля, ее подруги, Лёва, Марина… Только она никудышная дочь царя – герою от нее никакой помощи.

Ника идет следом за Гошей и думает, что мифы ведь были придуманы еще до Проведения Границ и, значит, еще в те времена, когда Граница была прозрачной, мертвые могли свободно приходить к живым, а живые – к мертвым. Наверное, думает она, это была совсем другая жизнь. Наверное, тогда люди совсем иначе относились к смерти. Не как к вечной разлуке, а как к путешествию, что ли. Жил в одной стране, уехал в другую, захотел – вернулся, не захотел – остался, а твои друзья приезжают в гости к тебе.

Может быть, Проведение Границ – это вовсе не так здорово, как все говорят?

Хотя как же тогда Великая война, ромерос, фульчи и упыри?

Она не успевает додумать эту мысль – Гоша выводит ее из лабиринта.

На утоптанной площадке перед гаражами теснятся ее одноклассники, старые и нынешние, стоят еще какие-то ребята. В метре от нее Вадик – куртка разорвана, губа разбита, руки трясутся. Сполна получил, злорадно думает Ника – но в этот момент Гоша бежит к Вадику – это тебе за Лёву! – и с криком хэ! с разворота бьет его ногой.

Это очень красивый удар. Раньше такие удары Ника видела только в кино. У нее даже сердце замирает – и в этот момент ей совсем неважно, кого и зачем бьет Гоша. Нике просто нравится картинка: мальчик в прыжке, одна нога согнута, другая вытянута в сокрушительном ударе.

– Эй, пацан, покажи класс! – кричит кто-то.

Вадик падает. Гоша наносит еще несколько ударов.

– Так его, так! – неожиданно для себя кричит Ника и замечает удивленный взгляд Лёвы.

Что этот предатель делает, думает она и вдруг слышит позабытый знакомый голос:

– Что, Георгий, справился?