Андрей Пучков - Тени холодного солнца

– Ну уж нет! – Струэнзе, от души рассмеялся. – Старый прохвост Расмус, предпочёл геройски отступить вместе с нашей армией, всем моим гардеробом и деньгами. Оставил в палатке только эти чемоданы видимо сочтя их незаслуживающими спасения.

– И бросил своего офицера?! Да… дисциплинка у вас, в доблестной датской армии. Осмелюсь предположить, ему просто осточертело таскать ваши чемоданы, с набросками великих произведений.

– Да что вы привязались к моим чемоданам, – возмутился датчанин. – Ну стоят себе и стоят.

– Не обижайтесь, Олав, не стоит, – сказал я примирительно. – Ехать нам долго, заняться нечем. Так что если вы вскроете один из этих чемоданов и прочтёте что-нибудь, что посчитаете нужным, из своих творений, то найдёте во мне самого благодарного слушателя… – Струэнзе впился в меня, сквозь стёкла очков, своими голубыми глазами, а потом погрозил пальцем.

– Ну уж нет, Людвиг, вы опять хотите меня высмеять, я это чувствую.

– Ну что вы, и в мыслях не было. Струэнзе, хватит ломаться как девушка. Я уверен что вам самому очень хочется мне что-нибудь прочитать.

Усмехнувшись, мой попутчик полез в один из своих необъятных чемоданов и порывшись в нём, достал толстую тетрадь в чёрной обложке.

– Вот… Тут… Так-сказать, – замялся он. – В общем, это мои наброски к будущей поэме. Я так и решил её назвать… «Великая северная поэма». – В этот момент наш поезд наконец тронулся, и от сильного толчка, Струэнзе выронил свою тетрадь. Раскрывшись она упала мне под ноги, и я увидел что тетрадь, вся полностью, от корки до корки, исписана мелким, убористым почерком. Так-что чтением мы были обеспечены на всю поездку. Подобрав свою тетрадь и откашлявшись, Струэнзе, наконец начал читать 1.

____________________________________________________________________

1. Здесь и далее стихи автора.

2. Ясень Иггдрасиль – мировое древо в религии древних скандинавов, которое держит на себе все миры. В день гибели мира оно будет вырвано с корнем и обрушено в огненную бездну.

3. Хеймдалль – в скандинавской мифологии -бог из рода Асов. Охраняет мост Биврёст (радугу) ведущий в страну богов Асгард. Затрубив в свой рог Гьяллархорн он возвестит день последней битвы и конца мира.

4. Чертоги павших – иначе Вальгалла. Палаты верховного бога древних скандинавов Одина. Здесь Один принимает души погибших героев, и пирует вместе с ними.

5. Рагнарёк (Гибель Богов) – конец света в скандинавской мифологии.

6. Властитель распрей – одно из многочисленных, имён Одина

7. Майтрейя – в буддийской мифологии – Грядущий Будда.

8. Тор – бог – громовержец, сын Одина, в скандинавской мифологии. Изображался в виде рыжеволосого великана с молотом в руке.

9. Индра – бог – громовержец в веддическом пантеоне древних ариев. Бог грозы и войны, поражающий своих врагов, дубиной грома – ваджрой.

10. Кали Юга – Железный век. В индийской мифологической космогонии эпоха следующая за Сатья Югой (золотым веком), Трета Югой (серебряным веком) и Двапара Югой (бронзовым веком). Кали Юга завершает цивилизационный цикл и характеризуется всеобщем одичанием и падением нравов. В этом она сильно напоминает т. н. «Век волков» в скандинавской мифологической традиции.

_____________________________________________________________________

Закончив читать он закрыл тетрадь и выжидательно посмотрел на меня. Выглядел он очень напряженным, видимо был готив к чему угодно – от язвительных насмешек до восторженного одобрения. А я, в растерянности не знал что сказать. Выдержав, мучительную для попутчика паузу, я, затем похвалил его творение.

– Ну что ж… Местами стихи, конечно ещё сыроваты. Но в целом, очень и очень неплохо. Проникновенно. В любом случае у вас несомненно наличествует поэтический талант.

– Да? Вы находите? – Струэнзе улыбнулся, нервно потирая руки.

– Эти стихи очень необычны, написаны, непонятно в каком стиле, но тем не менее, они полны некой первобытной силой и непосредственностью. Думаю что они могли-бы стать частью чего-то более грандиозного.

– Вот-вот, именно так, Людвиг, – глаза датчанина загорелись. – Я хочу создать поэму о легендарной истории северных народов.

– Северную Илиаду? – спросил я с усмешкой. Но Струэнзе тут же взорвался. Темперамент у парня явно был не скандинавский, ему бы корсиканцем родиться.

– Не надо иронизировать, Людвиг. Я не претендую на лавры Гомера, но ответьте мне на один вопрос. Почему мы, северные народы, обладая таким огромным количеством древних легенд, саг, мифов, не имеем достойного эпического произведения, уровня той же Илиады или Энеиды Вергилия?

– А разве у нас нет таких произведений? – я искренне удивился. – А как же «Песня о Нибелунгах», «Старшая Эдда» Снорри Стурлуссона, «Беовульф», наконец?

– О!.. Вижу вы прекрасно разбираетесь в северогерманской древней поэзии, – произнёс он, пораженный моей начитанностью. – Но все эти произведения, так сказать, местного значения. Они известны лишь специалистам и энтузиастам-любителям. В среде романских и славянских народов о них почти никто не знает. К тому же, написанные в раннем средневековье они нуждаются в серьёзной литературной обработке, прежде чем получат мировую известность.

– А вы значит, решили создать поэму мировой известности, которая прославит наши северные легенды? Что ж прекрасно! Вместо Зевса будет Один, вместо Ахиллеса – Сигурд.

– Вот вы опять иронизируете, Людвиг. Между прочим, среди наших легенд полно совершенно оригинальных. Кстати, я отправил несколько своих стихотворений Эрику Верлауфу 1. Известному в Дании собирателю фольклора.