Андрей Пучков - Тени холодного солнца

– И что же вам ответил Верлауф?

– А.., – Струэнзе огорчённо махнул рукой. – Он мне написал что не собирается давать художественную оценку моим сочинениям. Лично его интересуют только подлинные древние тексты а не их современная интерпретация. – Затем он опять схватил свою тетрадь и стал перелистывать. – Так… Сейчас я вам прочитаю ещё кое-что. Так… Так… А вот оно. Вот это я думаю поставить в начале поэмы. Я назвал его «Молитвой викинга»

– Олав, Олав, – взмолился я. – На сегодня достаточно поэзии, друг мой, пора подкрепить свои силы.

В дверь постучали и на пороге купе появился Алоис, держа поднос уставленный бутылками и тарелками с закуской. Но датчанин уже вошёл в раж, и только отмахнулся.

– Ну уж нет, барон, вы сами меня попросили, так что теперь сидите и слушайте. Вечер поэзии продолжается.

_____________________________________________________________________

1. Эрик-Христиан Верлауф (1781—1871). Датский историк и этнограф, изучал народные песни и исландские памятники древности.

_____________________________________________________________________

– Браво! Браво! – раздалось позади меня. – У распахнутой двери купе стоял подвыпивший прусский офицер с щёгольскими, закрученными кверху усиками и хлопал в ладоши. Позади него стоял ещё один пруссак, по видимому, денщик, и держал поднос с начатой бутылкой коньяка и несколькими бокалами.

В молчании граф мерил шагами пространство своего кабинета. Стоявший у входа маленький человечек докладывал ему своим монотонным и нудным голоском, то и дело вытирая вспотевшую лысину.

– Сегодня, Ваше Сиятельство, ещё двое слуг потребывал расчёта. Я ничего не могу поделать, народ бежит. Случай с Катариной окончательно лишил всех присутствия духа. – Человечек, снова вытер платком вспотевший лоб, откашлялся и затем продолжил, с горькой усмешкой. – И ведь всё выходит именно так, как в этих чёртовых легендах. Катарина его первая увидела, и на следующую ночь с ней произошло такое.

– Хорошо, Фриц, я понял. Ещё что-нибудь? – Человечек замялся и снова промокнул лысину платочком.

– В округе не спокойно, разговоры всякие идут…

– Фриц, говори конкретней, – резко одёрнул его граф. – Что за слухи, кто их ведёт? Терпеть не могу недомолвок.

– Ну, насколько мне известно, там, так сказать, мутит воду местный пастор, отец Пауль. В своей последней проповеди он так и заявил, что мол, из-за проклятия Траумбергов не должны страдать невинные люди.

– Фриц, отцу Паулю нет и тридцати лет. Что он вообще может знать о здешних событиях произошедших полвека тому назад? Он всего четыре года служит в нашем приходе.

– Да, но жив ещё старый пастор – отец Бернардо. Ему сейчас уже семьдесят четыре года, он хотя уже не служит но вполне ещё бодр.

– Да я хорошо его знаю, – кивнул граф.

– Так вот наш молодой пастор, отец Пауль, постоянно с ним встречается, консультируется по разным вопросам. А ведь, отец Бернардо появился в нашем приходе всего через два года после… тех событий. Выслушивая исповеди прихожан он, конечно же, смог составить полную картину того что здесь произошло.

– Ну и что из этого? – Так, вчера вечером они опять встречались. Видите ли, Ваше Сиятельство, у отца Бернардо служит горничной девица Клара. Ну у нас с ней… впрочем это не важно.

– Понятно, – граф усмехнулся. – Значит ты в курсе всего о чём говорят в доме старого пастора. – Фриц слегка покраснел и замялся, но потом, в очередной раз вытерев лысину, продолжил.

– Вчера к вечеру отец Бернардо вызвал к себе отца Пауля. Они закрылись в кабинете и долго о чём-то говорили. Клара, как не старалась, расслышать смогла совсем немного. Они говорили о проклятье, о каком-то пророчестве Магды, ещё о чём-то. Потом отец Бернардо заявил что, на этот раз, нельзя допустить чтобы умерло столько людей как в прошлый раз. А отец Пауль во всём соглашался с ним, а прощаясь, сказал такую фразу – «Жаль несчастную девушку, но если ничего другого не остаётся, придётся действовать более решительно».

– Негодяй! – граф так сильно вцепился руками в подоконник, что побелели костяшки пальцев. В этот момент в дверь постучали, и в кабинет вошёл мужчина средних лет, в строгом но не очень модном костюме с коротко подстриженной бородкой и в пенсне.

– Хорошо, Фриц, можешь идти, – граф поспешно отпустил своего дворецкого. После того как тот вышел, он повернулся к своему гостю.

– Ну что скажете, доктор, как находите свою пациентку? – Но мужчина прибывал в глубокой задумчивости и кажется не сразу услышал заданный ему вопрос. Потом, словно очнувшись, ответил.

– Я осмотрел госпожу Анну-Марию, Ваше Сиятельство. С нею всё нормально, уверяю вас.

– Но она так бледна, и… эти тени под глазами, – недоверчиво произнёс хозяин кабинета. – Она почти ничего не ела несколько дней.

– Она абсолютно здорова, – продолжал настаивать его собеседник. – Здоровая молодая девушка. Разве-что, имело место небольшое нервное расстройство, но это, в общем-то, пустяки.

– А как та, вторая девушка? – поинтересовался граф, устраиваясь в кресле. Небрежно махнув рукой он указал собеседнику на соседнее кресло.

– Вы имеете в виду ту служанку. Ну что ж… Здесь всё гораздо хуже, намного хуже. Думаю нам не стоит пытать на её счёт благополучных надежд.

– Но что с ней? – достав сигару из коробки, граф закурил. – Чем она больна? Вы можете поставить диагноз?

– Ну, точно пока сказать не могу, – развёл руками мужчина. – Совершенно очевидно что девушка пережила очень сильное душевное потрясение. Бедняжка очень слаба, постоянно впадает в забытьё, и у неё наличествуют все симптомы сильной кровопотери.