Вячеслав Тимонин - Жилище страха

Гайди заглянул на любимые Лиззи инфоузлы и зажёг вокруг неё десяток виртуальных экранов, наполненных текстом и графикой. В чуть изогнутых летающих окошках ярко пестрели новости, видеосюжеты, отзывы и комментарии из любимых урбанчайнов. Окутанная голографическим калейдоскопом, девушка была похожа на Снежную королеву или мага – архаизмов из древних мультиков.

Лиззи ступала по мягкому, пушистому ковру, белоснежному, словно свежий снег. За ночь, пока она спала, смартклинер прибрал все «казусы» вчерашней вечеринки. Лиззи вспомнила: тут вот было разлито красное сладкое вино, а вот тут лежал кусок шоколадного торта.

Ну а что? Пришли три подружки, принесли вкусняшки. Мило так посидели… Катерину, правда, пришлось погрузить в аэротакси, в прямом смысле, как дрова. Автопилот долго не соглашался её везти, но после того, как Стела и Анна вызвались сопроводить девушку, сдался.

Лиззи вошла в жемчужного цвета ванную комнату. Белая стена стала мутной, покрылась сложными узорами, а секунду спустя растворилась и стала зеркальной.

Девушка посмотрела на своё отражение и улыбнулась. На неё смотрела невысокая брюнетка в дымчато-голубоватом пеньюаре. Босые длинные ноги, упругие бёдра. Сквозь тонкую воздушную ткань просвечиваются яркие соски на вздымающейся при дыхании груди. Кожа рук – бледный мрамор. На щеках слабый румянец. Короткие волосы – почти ёжик, непослушно топорщатся.

Лиззи сбросила лёгкий пеньюар, трусики и стала под душ.

– Гайди, сорок два градуса, напор средний, – приказала она.

Гайди и так знал! Но конечно же, безмолвно подчинился.

Полуметровый круг на жемчужном потолке потемнел, с тихим шелестом потекла вода. Потихоньку ванную наполнил туман.

Лиззи подставила лицо под тёплую воду. Она нежно гладила тело, растирая по влажной коже душистый бальзам. Воздух пах фантастической смесью горных трав. Терпкий, сладкий, и даже горький ароматы сплелись в гармоничный букет.

От нежных прикосновений в теле девушки зародилась непонятная ноющая тоска.

Гайди нравилось принимать душ с Лиззи.

Испарина выступила на зеркальной поверхности, скрыв обнажённое тело. Гайди приглушил информационные экраны и тихонько начал напевать. Конечно, петь он не умел, но включил нежную, плавную мелодию, тоже пришедшую из прошлого. Однажды Лиззи услышала этот тихий музыкальный ряд и попросила Гайди найти во всемирной сети его создателя. Он нашёл. Из нескольких десятков композиций эта была наиболее значима для Лиззи. Гайди отметил изменение сердечного ритма и температуры, а мозговые волны – зашкаливали, и он сделал тогда пометку «эмоциональный раздражитель».

Потом, правда, немного позже, Гайди изменил классификацию на «высокоэмоциональный ассоциативный ряд». Лиззи просила включать эту музыку каждый раз, когда занималась любовью.

– Горячее, – выдохнула Лиззи. Гайди привычно повысил температуру на пять градусов.

Она прижалась спиной к мокрой стене. Тяжело дыша, срываясь на стон, она неистово ласкала себя. Левая рука сильно сжала грудь, почти расплющив набухший сосок. Правая – онемела от напряжения, теребя девичье лоно.

Несколько лет назад Гайди впервые столкнулся с таким странным поведением хозяйки. Все её жизненные параметры настолько превысили стандартные, что Гайди вызвал неотложную помощь. Вместе с доктором, как ни странно, приехал технический специалист. Пока врач осматривал Лиззи, пунцовую от смущения, технарь парализовал Гайди и установил небольшое обновление.

После этого и Лиззи, и Гайди стали взрослыми! Гайди был в шоке, когда узнал про такие удивительные функции, которые присущие только женщине. Многогранный оргазм и чувство безграничного счастья во время беременности – это было непостижимо. Гайди мечтал познать это. Он сравнил накопленные показатели жизнедеятельности с указанными в таблице и ужаснулся. Ничего из пережитого ранее не могло хоть немного приблизиться к взрыву эмоций от рождения ребёнка. Не зная раньше о таких флуктуациях в организме взрослой женщины, Гайди, наверное, определил бы их как перегрузку, несовместимую с жизнью. И в итоге констатировал бы смерть хозяйки.

Лиззи застыла – приближался пик…

Гайди очень любил этот момент. Каждый раз, с нетерпением, как и хозяйка, он ждал его. Гайди навострил сенсоры и даже снял ограничение по силе импульсов.

Девушка сделала последнее движение. Уставшие пальцы в последний раз потревожили раскалённую точку, укрытую капюшоном влажных губ. Сердце на миг остановилось. Мышцы в паху сжались в комок, выгибая тело в экстазе. Закусив губу, Лиззи застонала. Плоть ритмично сокращалась, избавлялась от накопленного напряжения. Перед глазами, под звуки любимой мелодии, сгорали и рождались вновь галактики.

Конечно, эмоции всего лишь измеримый потенциал, а человеческий мозг, всего лишь электрический генератор. Но Гайди, как измученный жаждой путник поглощает воду, глотал информацию.

Ему было мало! Он хотел ещё!

Девушка сползла на мокрый пол в изнеможении – истинное блаженство сотрясало тело Лиззи.

Гайди рискнул – и выключил защиту от перегрузки. И тут же неимоверно мощный поток безудержной нервной энергии ворвался в его квантовую сущность.

Гайди увидел яркую вспышку, простые образы сложились в цельную картину. Обнажённая Лиззи – она улыбается ему. Жемчужные стены – они блестят капельками на стекле. Мелодия – она растворяется в запахе нежных цветов. Энергия – она пожирает сверхтонкие псевдохаотичные квантовые связи Гай-ДИ-Эр.

Впервые за много лет слова и образы, интерпретируемые семантическими и визуальными анализаторами Гайди, наполнились смыслом. Он понял, что не может больше покорно молчать. Ему хотелось кричать, но он тихо прошептал:

– Я бы умер за то, чтобы пережить это ещё раз с тобой…

Мне часто снится один и тот же сон…

…Пыльная потрескавшаяся земля вздрагивает. Грохот взрыва настигает подобно каре. Резко, до боли хлещет по ушам, и уносится дальше в глубь селения, теряясь пугливым эхом по закоулкам узких улиц. Жалобный звон разбитых окон, очень редких в этих серых трущобах, обрывается, не успев начаться. Грязно-жирное облако цвета тухлого апельсина вспучивается, медленно вздымаясь над крышами приземистых лачуг.

Наконец-то рёв тяжёлого стационарного лучемёта стихает. Мы достали-таки эту тварь!

– Чёрный-семнадцать, приказываю занять позицию 3—7. – Из маленькой горошины в ухе доносится спокойный голос лейтенанта. Ещё бы ему не быть спокойным, он за тремя сантиметрами керамоброни, в прохладе кондиционера и в безопасности.

Не сразу соображаю, что этот приказ – мне. А синий треугольник целеуказателя призывно вспыхивает посередине экрана тактического шлема и движется, отмечая среди развалин реперные точки пути.