Вячеслав Тимонин - Жилище страха

Я стою над рыдающей блондинкой и слегка охреневаю.

А потом она поворачивается ко мне. В глазах ненависть, в руках оружие дохлого бурна.

Она жмёт спусковой крючок, но я быстрее…

* * *

Коротко вздрагиваю, открываю глаза. За окном гремит раскатистый гром. В стекло барабанят тяжёлые капли, смывая накопившуюся за день грязь.

Я сажусь, откинувшись на подушку. В груди снова щемит. И причина не в большом застаревшем шраме, который я тру. Как бы я хотел, чтобы дождь смыл грязь и в моей душе тоже.

– Опять тот же кошмар? – из пушистого тёплого плена огромного одеяла выбирается заспанная Лика. Она смешно щурится и тихонько зевает.

Я киваю в ответ.

Понимаю, что она не видит меня в темноте, ласково шепчу:

– Нет. Всё хорошо, милая. Спи.

Лика нежно гладит меня по руке, сочувственно вздыхает и отворачивается. Спустя несколько секунд засыпает.

Дождь усиливается. За окном непрерывная череда молний. Я вижу, как, словно во вспышках стробоскопа, на спине Лики проявляются уродливые отметины. Пять выходных отверстий от дротиков боевого импульсника, они должны были её убить, но пощадили, вопреки всему. Шестой попал в голову, чуть выше уха. Теперь она ничего не помнит вплоть до того момента, как очнулась в госпитале.

Мне часто снится один и тот-же сон. Когда-нибудь я расскажу ей, что девушка из моего сна – она. А пока пусть моя грудь ноет. Ведь это значит, что у меня есть сердце. Хоть и искусственное.

Дорога бурой извилистой лентой вилась среди однообразных грязно-серых валунов и небольших деревьев: хилых, похожих на высохший изломанный камыш кислотного сине-желтого цвета. Истончаясь с расстоянием, она в конце концов исчезала, сливаясь с набухшим на западе грозовым фронтом. Тёмно-серые тучи медленно, но неумолимо пожирали светло-зелёное небо Валерии. Ядовито-оранжевое солнце, яркое и злое, быстро слабело, уступая место на небосводе грозе.

Катастрофа произошла тридцать лет назад. Неисправность подпространственных ворот отрезала колонистов от Земли, в одно мгновение воздвигнув непреодолимый барьер между мирами. А произошедшее чуть позже, разделило население Валерии на своих и чужих. Неудачные попытки восстановить работу ворот спровоцировали квадриевую реакцию, чудовищный взрыв и мощное радиоактивное заражение местности. Все, кто попал в стокилометровый радиус поражения, погибли или подверглись чудовищным мутациям. Судьба их незавидна. Незараженные – чистые – укрылись в неприступной крепости и пытаются выжить по сей день. Для этого им нужна квадриевая руда.

Сто пятьдесят километров по отравленной, зараженной радиацией, обожжённой почве чуждого людям мира. Старая дорога вела через опасную зону, но это был единственный способ добраться до квадриевого рудника по ровной поверхности. Находился он в центре плато, со всех сторон окруженного скалами.

Выжимая последнее из старых движков, по дороге спешила колонна машин. В начале и конце – два небольших юрких вездехода-разведчика; в середине – три огромных многоосных транспорта, похожих на толстых ленивых гусениц; а за ними – хорошо вооружённая легкобронированная гусеничная БМП. Выбивая комья буро-коричневого иссушённого грунта, скрипя разогретым от натуги металлом, машины шли на пределе своих возможностей, стараясь преодолеть оставшийся путь до начала бури.

Влад вёл головной вездеход, напряжённо всматриваясь в грязное лобовое стекло. Нужно быть очень внимательным, чтобы невзначай не угодить в какую-нибудь расщелину. В свете фар мелькали камни и уродливые кусты, но он ловко их объезжал, доверяясь интуиции. Она, кстати, подводила очень редко, но на сложных участках Влад всё же предпочитал притормаживать. Ему было не впервой вести колонну в головном дозоре, но гроза – это всегда очень опасно. Тёмное тошнотворно-зелёное небо разорвала кривая фиолетовая молния. Вспышка вытравила резкие сюрреалистичные тени из больных, скрюченных, словно в припадке бешенства, псевдо-деревьев. Исчезла, оставляя на сетчатке долго не исчезающие силуэты. Далёкий запоздалый гром что-то зло рявкнул, и недовольно бубня затих, заблудившись в окружающих дорогу холмах. Стало совсем темно, и Влад включил дополнительные прожектора на крыше вездехода. Вслед за головной машиной весь автокараван ярко засиял, как новогодняя реклама газировки.

По протоколу, при плохой видимости дозорные должны увеличить дистанцию от ядра группы, и Влад, быстро набрав скорость, вырвался вперёд метров на двести. Ловко лавируя среди камней, перед очередным подъёмом он поддал газу, и приземистый вездеход чуть ли не впрыгнул на высокий бугор. Заметив неожиданное препятствие наверху, Влад ударил по тормозам. Скрипя и кренясь на левый бок, поднимая тучи пыли, машина прошла несколько метров юзом и остановилась, покачнувшись на упругих рессорах.

– Осторожнее, чёрт побери! – крикнул на водителя пассажир. Он еле успел выставить руку, защищая лицо от удара о приборную панель.

– А ты не спи, Санёк! – огрызнулся Влад. – На дежурстве всё же. Смотри!

Будучи младше брата всего лишь на год, Санёк сильно комплексовал, воспринимая любые его упреки в штыки.

– Слышь, ты кончай в эти игрушки играть, учитель хренов… – начал было он закипать, но немедленно заткнулся, увидев перед собой затянутый в сегментную броню палец, указывающий вперёд. Напряжённая поза Влада не предвещала ничего хорошего. Собственно, вся эта чёртова планета ничего хорошего никогда не предвещала, а перед грозой посреди радиоактивной местности – особенно.

Санёк уставился через грязное запылённое лобовое стекло вездехода. В клубах густой, неспешно оседающей коричневой пыли, с трудом пробиваемой лучами мощных прожекторов, стоял ребёнок.

Худенький подросток, от силы годов двенадцати на вид, был закутан в грязные лохмотья по самый нос. Босой, он стоял вполоборота в пяти метрах от машины и прикрывал от света прожекторов рукой глаза.

– Фига-се, – выдавил Санёк. – Откуда он взялся?

– Не знаю, – мотнул головой Влад, – но спрашивать я точно не собираюсь. Просто объедем его от греха подальше.

Он взялся за штурвал и собрался нажать на газ, но Санек остановил.

– Подожди, подожди! Это ребёнок. Надо ему помочь.

– Саня, ты чего, болван, очнись! Обычный человек без скафандра и кислородной маски умер бы через пять минут. Это мутант.

– Что ты такое говоришь? Это простой ребёнок. Наверное, отбился от смены бурильщиков. Мы обязаны ему помочь.

– До рудника пятьдесят километров. Это мутант!

– Нет, нет. Вколем антирад… и всё будет хорошо. Ща…

Влад наконец понял, что брат не шутит, только тогда, когда тот схватился за поручень и распахнув люк со своей стороны принялся вылезать.