Нотт Йарк - Лунный свет

Прошла неделя. Очередной луизианский дожди начался день назад и длился до сих пор. Синоптики, высказывали недоумения, извиняясь за столь непредвиденную погоду («Когда ты плачешь и идёт дождь, знай, ты плачешь не один. Небеса скорбят вместе с тобой»).

Итан совсем ослаб. Он не мог вставать с постели, отказывался от мультфильмов, говоря, что от них начинает болеть голова, и больше не мог есть без помощи мамы или Рича (Отец весь день был на работе, а когда приходил, то ужинал, а после уходил спать). Но было ещё кое-что, кое-что более важное, то что беспокоило Риччи Тейлора, значительно больше, чем отец, не проявляющий заботы к больному сыну. Голос, тот самый что говорил с ним на кладбище. Рич услышал его в комнате Итана: «Ты придёшь ко мне Рич Тейлор…», – и не на шутку перепугался. Но сейчас, сидя возле окна и смотря на плавно стекающие капли, оставляющие после себя кривые хвосты на стекле, он услышал голос вновь и говорил тот как нельзя прямо:

«Ты придёшь ко мне Рич Тейлор, и я помогу тебя, – на секунду, Рич подумал, что сейчас последует жуткий смех, что он слышал на кладбище, но того не прозвучало. Голос продолжил. – Помогу с твоей бедой, ты только приди»

«Куда?» – спросил Рич, сконцентрировавшись на разговоре и, невероятно, услышал ответ.

«На кладбище, а там следуй за огоньками, они приведут тебя ко мне. И тогда я помогу тебе и тому, кому ты хочешь помочь».

На миг сердце Рича остановилось, а мозг потребовал больше кислорода. Слишком сильно возбудившись от услышанного, успевшего задурманить разум, он не услышал столь гнусный смех, сводящего с ума безумием и грубостью. Он переспрашивал себе, всё больше напоминая параноика, сказал ли голос, что поможет Итану или нет. Возбуждение, перемешивалось со страхом и, словно всплеск закиси азота, образовывало адреналин, щекочущий все слабые точки. Чувства эти, постепенно отключали мозг, но резервный источник, называемый подсознанием, сработал, когда мать, стоящая на кухне, спросила:

– Рич ты куда?

Словно проснувшись от ужасного сна (как Итан неделю назад), Рич стоял возле входной двери, держась за ручку. Рука его отскочила, ужас мурашками прошёлся по коже и тело пустилось в дрожь. «Как? Как я тут оказался? – спрашивал он себя, всё больше погружаясь в ужас. – Неужели я шёл на кладбище?».

– Дорогой, ты меня слышишь? – переспросила Мать. – Куда ты идёшь?

– В куртке забыл счастливую ручку, – без труда соврал он.

– У тебя разве такая есть?

– Да.

– Ладно, – бросила мать. – Я думала, что ты не веришь в удачу.

Ничего не ответив, Рич вернулся тем же маршрутом, что и спустился. Ноги трясло, как при лихорадке, совсем, как его младшего брата последние три дня. Капельки пота, собравшиеся в ямочках висков и в верхней части лба, под волосами, уже успели остыть.

Страх? Да, Рич, ты испытываешь страх и только его. Но страх твой разделяется, как главная дорога на перекрёстке. Одна мысль долбит тебе, что всё это из-за амнезии, которая якобы только что появилась, а вторая – внушает, что виной всему голос. Однако на самом деле, ты просто боишься поверить, боишься ошибиться в сделанном выборе, если пойдёшь на кладбище. И тебя поймут такие же как ты, шизофреники. Именно таким себя посчитал Рич Тейлор. Немного оклемавшись, он схватился за ручку двери своей спальни, как услышал протяжный стон. Рич застыл, но после очередного постанывания, обернулся и заглянул в комнату брата.

Итан, как прежде (Крайние десять дней) лежал на кровати: глаза его кристально синие с фиолетовым оттенком были закрыты, грудь вздымалась и опускалась, как пружина под прессом, а одеяло, накинутое поверх него, было уже третьим и впитало в себя пинты пота. «Это всего лишь Грипп, Ричи. Всего лишь сильный Грипп, но я сильнее». Его рука сжала ручку двери и на кончиках пальцах, выступили белые полумесяцы на розовом небе ногтей. Перед глазами пробежали картины: Итан и Рич играют в песочнице – строят город; они спускаются с Джейсон-стрит на новеньких велосипедах, Рич на красном с багажником, Итан на синем с ленточками на руле; Рич бросает клубок с нитками Дарвину, а тот катает его по полу, а Итан найдя в ящике из-под игрушек лазерную указку, забирает внимание животного на себя; очередной план Итана под названием «Рич делает мои задания» сработал на ура, и сейчас он сидел за столом и смотрит, как брат решает физику.

Тело Рича пронзила дрожь и голос вновь позвал его: «Ты придёшь ко мне за помощью, Рич Тейлор». Втянув губу, сжал челюсти. Голос исчез. Тёплая кровь потекла из уголков рта и едва заметно окрасила клыки. Ноги онемели и потянули Рича вниз, хоть он и понимал, что виной тому чувство накатывающей пустоты. Он лишиться того, кого так сильно любил и оберегал. Ни мать, ни отец, никто из них не будет испытывать чувства сильней, чем брат. Конечно люди могут говорить обратное, даже настаивать и убеждать вас в этом… Но это не так… «Симпатия зарождается от красоты, любовь же от души», – сказал неизвестный, но мудрый человек. А потом эти слова переделал мальчишка, от которого отказалась семья. Этот мальчишка встал на ноги, благодаря друзьям, которые, как и он выросли на улице. Сейчас он владеет тремя компаниями по ловле и продаже креветок, совсем как Форрест Гамп, а имя его Фульвин Рич. На одном интервью у него спросили: «Ваша мать, наверное, гордиться вами», на что он ответил: «Сомневаюсь, что та женщина могла бы гордиться мной, но семья – без всякого сомнения». Какое-то время репортёр молчал, а потом задал ещё один вопрос: «Противоречите сами себе, мистер Рич. Вы же сказали, что не считаете мать и отца своей семьёй», на что Фульвин засмеялся и успокоившись сказал: «Семья – это приобретаемые люди, по долгому жизненному пути, а не дающиеся тебе Богом при рождении».

Рич постарался закрыть дверь также тихо, как и открыл, но услышал Итана.

– Брат.

– Что такое? – спросил он и заглянул в комнату.

Ответа не прозвучало. Итан спал, тяжело дыша, как после пропущенного удара в солнечное сплетение, а рот жадно, как рыба, выброшенная на берег, глотал воздух. И вновь этот голос: «Я помогу тебе, Рич Тейлор, ты только приди… приди ко мне, и я помогу твоему горю». Он уже собрал все силы, чтобы отправить ответить голосу, но вновь:

– Брат.

Итан был тем, кто отобрал меч у самурая на добивании врага; тем, кто поставил под молоток «П»-образную, железную пластину, не дав ему вбить гвоздь; тем, кто поймал бабочку в банку, опередив сачок. Тихий и ослабевший голос, прошептавший: «Брат» переправил заряд Рича с дороги «Отказать голосу», на «Помочь Итану – пойти на кладбище».

Так и оставив дверь открытой, Рич спустился на первый этаж, тихо как ниндзя в фильмах, прошёл возле кухни по коридору к шкафу. В верхнем ящике, он достал пачку спичек, пробежался рукой: нащупал запасные ключи от гаража, две отвёртки – одна из которых была крестообразной, цепочку и катушку ниток. Задвинув верхний ящик, он открыл нижний: аптечка первой помощи, – и тут же закрыл. Отодвинул нижний, последний ящик, он сразу нашёл то, что было ему нужно, если спички кончаться – фонарик «Varta» чёрного цвета со встроенным аккумулятором. Одев отцовски, охотничье сапоги, он накинул чёрную куртку с широким карманом на груди – достаточно большим, чтобы вместить фонарик размером с литровую банку. Серый дождевик так и остался висеть на крючке, вместо его он взял водоотталкивающую куртку. Она, конечно, справлялась хуже, но взяв её Рич не вызовет подозрений.