Даниил Гольдин - Сказка о причине и следствии

– «Мастер и Маргарита»? – спросил я, хотя прекрасно видел название. Но меня охватило странное чувство: он просто не мог читать именно эту книгу. Вернее, это было бы слишком предсказуемо, чтобы быть правдой. Будто я мог и не спрашивать, а сам угадал бы, какая книга уместна сейчас в руках у этого существа.

– Удивлён моим выбором? – поинтересовался он.

– Напротив. Но никогда не думал, что вы, ребята Сверху, читаете.

– А что нам ещё делать? – ухмыльнулся Разиил. – Ну здравствуй.

– Здравствуй.

– Прогуляемся?

– Да, конечно. Ты хотел мне что-то рассказать? Кстати, мог бы предупредить о пальце, это была не самая приятная сцена в моих отношениях, знаешь ли.

– Не имел права.

– А намекнуть? А если бы я догадался?

– Не догадался бы, – уверенно ответил он. – И я не буду тебе ничего рассказывать, я тебе покажу.

С этими словами он заглянул мне в глаза и приложил палец, обтянутый кожаной перчаткой, к моему виску. Я даже не успел среагировать: всё потемнело, потом меня будто ослепило вспышкой, и я обнаружил, что вишу в пустоте. Я слышал своё дыхание и дыхание кого-то рядом.

– Майкл, мы там, где началась Вселенная. Он вокруг, повсюду. Видишь ли, так Он запустил свою игру. Чтобы не плодить слов, давай просто называть её Игрой. Естественно, это не настоящее название, просто так тебе будет понятнее.

Кто-то схватил меня за руку – вероятно, Посланник. Я не видел ничего вокруг, не чувствовал ничего под ногами. Просто висел, хотя осязание и слух явно работали.

– Почему я ничего не вижу?

– Потому что здесь нет того, что тебе доступно. Создатель сейчас повсюду, он чистая Воля, но тебе не под силу увидеть его. Сюда мы попали, только чтобы ты узнал, откуда всё взялось.

– Но я ничего не понял. Эта вспышка – это и есть большой взрыв?

– Можешь называть его так, это неважно. Это акт творения, здесь был запущен эксперимент. Здесь Он отдал часть Воли, разделив её на Причину и Следствие. Пойдём сразу к Земле.

Передо мной возникли красный шарик и крошечная солнечная система. Я протянул к шарику руку, но не достал: видимо, он был где-то очень-очень далеко, хотя казалось, мерцает где-то прямо перед носом.

– А где всё остальное – звёзды, галактики?

– Это не реальность, Майкл. Это лишь имитация, но ради неё и начался эксперимент. Гениальная идея, которая озарила Его.

– Его? Ты говоришь о Боге?

– Если угодно. Я уже говорил тебе, этот мир – эксперимент, игра. Есть существа, которым нечем заняться, кроме как соревноваться в творении. Они воплощают то, что на вашем языке можно назвать чистой Волей. Они ничем не ограничены, ничему не подвластны. Откуда они взялись, я не знаю. Может быть, они тоже продукт чьего-то творения – ни мне, ни тебе этого никогда не узнать. Я думаю, они и сами не знают. Но от скуки в бесконечном бытии они затеяли игру – творить миры. Наш мир – один из интереснейших вариантов. Мы придумали… вернее, Он придумал нечто новое. Вместо того чтобы вести свой мир, преобразовывать его, развивать, усложнять, перестраивать с помощью чистой Воли, Он выдумал нечто особенное. Нечто самостоятельное, слабое, ничтожное и ограниченное, но зато непредсказуемое даже для Него самого. Ради этого нечто Ему пришлось ограничить часть себя и в этой части расщепить свою Волю на две составляющие, недоступные тем существам: Причину и Следствие. Поэтому эксперимент и продлился так долго: Творец с таким раньше не сталкивался. Жизнь, животные, люди – те, кем нельзя управлять. Части, неподвластные целому. Их это впечатлило.

Пока он говорил, мы стремительно приближались к одной из планет (или это она летела к нам?). Она менялась на глазах – из тёмно-серой с красными прожилками становилась тёмно-синей. И вот мы, пронырнув сквозь облака, погрузились в океан. Я свободно дышал, хотя вокруг явственно ощущал воду.

– Он создал жизнь, – продолжал Посланник. – Вернее, Он предположил её возможность. Создать её сам Он не в силах, для этого нужны последовательности, случайности, механизмы, алгоритмы. Законы. Для Творца это лишь чуждые абстрактные идеи. Но Он поверил в Причину и Следствие, и вот смотри – ради этого момента и запускался эксперимент, миллиарды лет изменения Вселенной – для вот этой случайности.

Прямо передо мной две сложные частицы, какие я много раз видел в школе на схемах, слиплись в одну. Мы были будто бы на мелководье, но прямо перед нами молекулы переплетались друг с другом, словно крупные видимые объекты. И я мог в подробностях рассмотреть их устройство. Две цепочки скрестились, обвились одна вокруг другой, потом от каждой из них отделилось по куску и эти куски поменялись местами. Солнце, пробиваясь сквозь воду, подсвечивало эту странную структуру. Фрагменты цепей всё продолжали свой сложный танец, и вот новоявленная жизнь начала извиваться, отдаляясь от нас: то ли уплывала, то ли уменьшалась в размерах. Я мало что понял, но смотрел как заворожённый. Интуитивно я чувствовал величие только что увиденного, робел и восхищался, но всё это было слишком похоже на сон, чтобы я мог до конца поверить в происходящее.

– Это первый шедевр Создателя, Майкл. – Голос Посланника вывел меня из оцепенения. В этой Вселенной нет больше ничего интересного, но это! Мы до последнего сомневались, что это возможно – творение, не подчиняющееся в развитии Творцу. Но на этом всё не кончилось.

Эволюция пробегала перед нашими глазами: условия определяли формы жизни, формы жизни меняли планету. Только что странное существо копалось в илистом грунте, пожирая прячущихся там червеобразных животных, и вот мы уже стоим на пустом землистом берегу, за нашими спинами высятся джунгли, населённые только беспозвоночными, от жужжания диковинных насекомых воздух звенит на тысячу голосов. Из тихого прибоя выскакивает рыба, панически ища спасения в волнах, накатывающих на берег. Разбрызгивая воду, какая-то тварь мчится за ней и с разгону вылетает на сушу, сжимая вытянутыми челюстями трепыхающуюся рыбёшку. У хищника толстое мускулистое тело и мясистые плавники. Он некоторое время лежит на влажном грунте, потом начинает извиваться, толкается плавниками и постепенно возвращается из-под палящего солнца к спасительной воде. Тут действительно жарко. Джунгли исчезают, сменяясь пустынной равниной, поросшей кустарником. Огромная ящерица вяло тащит свою тушу. Закатное солнце слепит меня – не могу рассмотреть её хорошенько. Вижу только, что она волочит ногу, а за ней по пятам, припадая к земле, следуют какие-то другие твари, иногда они отвлекаются, чтобы сцепиться друг с другом, но всё же стараются не потерять из виду издыхающую громадину.