Даниил Гольдин - Сказка о причине и следствии

Тут я заметил размытый штрих, мелькнувший в воздухе. Неприятный свист, показавшийся невыносимо громким в мёртвой тишине, окружавшей нас, сопровождал этот росчерк. Я успел заметить, что копьё летит откуда-то снизу, из гущи битвы. Оно сшибло наездницу с дракона, пронзённая, та начала падать, но до земли не долетела: её подхватил рой крошечных существ, сновавших повсюду. Казалось, они обволокли её, как пчёлы, а когда рой распался, от погибшей уже ничего не осталось. Импы разорвали её, не оставив даже костей.

– Чистая работа, – прокомментировал Разиил.

Я молчал, заворожённый этим безумием, но потом всё же решился спросить:

– А ты? Ты тоже был там?

Посланник отрицательно качнул головой:

– Я смотрел на битву, как мы сейчас, – таково было моё предназначение. – Может быть, мне лишь почудилось, но в его голосе я услышал нотки сожаления.

Тем временем дракон, лишившись хозяйки, взвился над полем и полетел прочь, а утыканный шипами монстр внизу продолжал бешено размахивать своей булавой, круша всё вокруг, не разбирая, где свои, где чужие, рвался вперёд, расшвыривая других наездников и их зверюг.

– Видишь, у этих существ нет сознания и воли, они животные. Они участвовали в битве только как оружие Первородных, сложнейшие механизмы. – Разиил обвёл рукой поле сражения.

– Но ведь Эмилион, тот, что работает у нас, тоже дракон, а он вроде как разумен, – заметил я.

– С драконами всё сложнее, большинство из них были просто творениями Первородных, но и среди самих Первородных было несколько драконов. Точнее, несколько существ, в которых Создатель, экспериментируя, вложил часть себя. Воля даёт возможность творить. В определённых рамках, разумеется, но всё же творить. Как Он, как люди – суть одна, просто масштабы разные. Нас было много, – продолжал Посланник. – Он всё дробил и дробил себя, силясь умножить своё влияние в этом мире. Я был одним из первых, поэтому выгляжу как человек. – Посланник выдержал небольшую паузу и заговорил более мягким тоном: – Я понимаю, тебе всё это кажется нереальным, но тут другие правила – просто слушай и запоминай. Кстати, та очаровательная леди, что с тобой работает, Криша, она тоже Первородная и тоже участвовала в этой битве.

Криша была в том побоище, о котором иногда рассказывал Эмилион, и ни разу не обмолвилась об этом? Я был поражён. Стоп!

– А когда произошла эта битва? – Этот вопрос вдруг очень взволновал меня. – По человеческому летосчислению.

– Около одиннадцати тысяч лет назад, – ответил Посланник.

– То есть Крише как минимум одиннадцать тысяч лет?

– Ей много больше. Самым молодым Первородным одиннадцать тысяч лет. Большинство же гораздо старше.

Вот уж не думал, что речь шла о тысячелетиях. Порядком же они меня надурили! Я попытался вдуматься в эти цифры, представить одиннадцать тысяч лет, но меня затошнило.

– А все остальные? В смысле, кто ещё в «Счастье задаром» Первородный?

– Ещё тот, кого ты зовёшь Лари. Ты видишь его в облике наказанного пса, потому что он покусился на установленный порядок. В некотором роде он террорист. Суккубка тоже стала такой не просто так – у неё своё… Мы с тобой можем называть это наказанием. Твой друг, который выглядит как лошадь с рогом, – он родился позже, именно родился. Можно сказать, вышел из преисподней, но подробности сейчас не важны. – «Ещё как важны!» – чуть было не вырвалось у меня, но я сдержался, не желая перебивать Разиила. – У остальных свои истории, но это к делу не относится. Теперь ты видел достаточно, дальше я просто расскажу тебе.

С этими словами он положил руку мне на голову, по спине пробежали мурашки, я невольно закрыл глаза, а когда открыл их, мы стояли на той же тёмной улице, у закрытого кафе. Я глянул на часы – было 10:34, то есть прошло не больше минуты, пока Разиил показывал мне историю планеты. Я проморгался, оглядел Посланника. Он похлопал меня по плечу и предложил пройтись. Мы двинулись вниз по хорошо освещённой улице.

– У тебя наверняка есть вопросы, – начал Посланник. – Задавай, но на некоторые я могу не ответить.

– Хорошо. – Я задумался. – Почему у Творца возникли такие проблемы с контролем над людьми? Разве Он не всемогущ?

Посланник помотал головой:

– Нет. Он всемогущ в том, что подвластно Ему. Идея жизни заключалась именно в спонтанности её возникновения и развития. Она возможна лишь в мире, недоступном Воле Творца. Воля не может вмешаться в этом мир, у него другая природа, противоположная, недоступная Создателю. И при всём при том этот мир и есть часть Создателя.

– Он создал камень, который не может поднять… Я всегда считал это лишь языковой проблемой.

– Именно, Майкл, тот самый камень. Только этим камнем стала свобода. Когда появились люди, Он не имел представления о том, как устроена человеческая воля. И до сих пор не может понять. Представь, что в животе у тебя завелись паразиты, которые начали перестраивать твоё тело изнутри, а ты не можешь ничего с ними сделать. Он нашёл способ проникнуть сюда – разделив себя на нас, Первородных. Он ожидал, что мы просто уничтожим человечество и эксперимент завершится сам собой. Но Он снова недооценил своё творение. Причина и Следствие, образцы, снятые с людей, искорежили нас – перестав быть целым, мы стали осколками, больше похожими на вас, чем на Творца.

– Понятно, – протянул я. – Хотя нет, ничего не понятно. Окей, предположим, я уловил идею. А вы, Первородные, живёте вечно? Вам нужно есть, пить, спать – вы живы биологически?

– Да. Это наша дань Причине, а наша смертность – дань Следствию. Вот я, например, нуждаюсь и в еде, и в воде, и в сне, и даже во всём остальном, что нужно человеку. У меня даже были дети в разных эпохах, но они уже давно умерли, а я нет. Первородных можно убить – это могут сделать и люди, и другие Первородные. Но не все они как я – некоторые не имеют формы человека. К тому же мы можем перестраивать себя. Объединяет нас только власть над материей. И Воля. И, конечно, мы все умрём вместе с этим миром, что будет не так уж скоро даже по нашим меркам: когда Вселенная сожмётся до того состояния, в котором находилась, когда была запущена.

– Так, а что там про конец, о котором ты говорил? – тут же вспомнил я.

– Об этом позже. Чтобы ты понял, нужно ещё о многом рассказать.

Тогда я спросил про то, что всегда не давало мне покоя в отрывочных рассказах Эмилиона:

– Скажи, а из-за чего началась битва Первородных?

– Что ж… – Разиил помедлил. – Это правильный вопрос. – Мы появились, чтобы закончить эксперимент, устранить угрозу. Создатель, вероятно, предполагал, что сможет действовать через нас как через единое целое. Но Он снова ошибся. От целого в нас осталось лишь призрачное чувство общности. А осознав себя, мы тут же озаботились собственными интересами. Мы задавались вопросами: если уничтожить людей, что будет с нами? хотим ли мы возвращаться в единую Волю? помним ли мы что-то о том состоянии? было ли оно вообще? что нам делать? Мы видели в людях угрозу, понимали её. Но уничтожить людей для нас не менее опасно: что потом? Мы не развиваемся как вы, мы не меняемся, мы не венец этого мира. Очень возможно, что, если не станет вас, этот мир потеряет свою суть, деградирует, вновь сольётся с Творцом, но далеко не все мы хотим этого. И не все уверены. Некоторые Первородные выступили за первоначальный план: избавиться от человечества. Однако нашлось много и тех, кто встал на вашу защиту. Меня среди них не было, я всегда занимал нейтральную позицию. И из искр наших споров разгорелась война. Это было первое заимствование, сделанное нами у мира людей, и оно стало откровением для нас самих: убивать друг друга из-за идеи, не из-за нужды. До Битвы такого не происходило, но чем больше накалялась обстановка, тем всем становилось яснее, что пора создавать оружие. Оружие как у человека – ничего другого нам тогда в голову не приходило. Ну и существ. Мы могли творить биологическую неразумную жизнь – и ты видел, что породили наши таланты.