Орынганым Танатарова - История императрицы. Что значит быть женщиной

Анатолий Оленин чувствовал себя потерянным и слабым. Он оказался в таких условиях, когда от него ничего не зависело. Для самостоятельного и гордого человека, привыкшего всегда поступать по-своему, похищение и рабство были равносильны смерти. Толя почти уже ненавидел Романа и других, самого себя, всех окружающих. Это сон, от которого не проснуться.

Какое-то насекомое своим щупальцем махнуло наугад. Получилось, в его сторону. Толю опять повели в приватные апартаменты. Его водили туда не чаще, чем других людей. Но это не имело значения. Пакостно было на душе.

Оленин попытался мысленно отрешиться от происходящего. Вот они остались вдвоем. Вот существо медленно приблизилось к нему. Два щупальца скользнули по телу человека, пробуя его мягкость.

Он был как тряпка, зажатая между ребристыми конечностями. «Быстрее бы кончилось. Быстрее бы кончилось. Быстрее бы кончилось…»

Продолжалось два часа. А когда кончилось, на пол упало что-то бесформенное.

После внимательного осмотра Стас сказал: «Плохо. Нет, он поправится. Те типы в серых балахонах собираются его починить, потому что Толя приносит деньги. Но душа его никогда не излечится окончательно. У него время от времени будут случаться припадки».

Оленина, и вправду, ненадолго забрали для восстановительных процедур. Он еще почти два месяца как-то дергался, очень нервно. Потом прошло. Но время от времени, как и предсказывал Стас, начали случаться припадки. Ребята прикрывали Толю в таких случаях. И сердце его наполнилось благодарностью к ним.

Однажды, когда Роман в очередной раз поднес к уху коммуникатор, он услышал от птицы:

– Со мной тоже было такое. Передай ему, что я сочувствую.

Черкашев передал Толе, едва отошедшему после очередного припадка, слова птицы с золотым оперением.

– Да в гробу я видел его сочувствие! – Начал было тот, но внезапно осекся и вежливо произнес, – Спасибо.

Роман ответил птице:

– Мой друг благодарен тебе за сочувствие.

– Мне не нужна эта штучка, чтоб понимать, что вы говорите. Я – феникс, мы живем триста лет.

– Триста лет в этой клетке. Я тебе не завидую.

– А мне все равно. Я отсюда улечу когда-нибудь. Кто-то из моих увидит меня здесь. Сообщит на нашу планету. Они соберут деньги и выкупят меня, – уверенно заявил Феникс.

– А что, фениксы тоже мотаются по борделям? – Попытался съязвить Роман.

– Ты еще не понял? По борделям мотаются все! – Отрезала птица.

– А как твои узнают, кто ты, если ты так и не вспомнил своего имени? – Присоединился к разговору Стас.

– Я вспомнил! Почти.

– И на какую букву начинается твое имя?

– Тебя не касается! – Обиделась птица.

И больше с этими людишками разговаривать не стала. Да и смысла не было.

– А правда, вероятность того, что сюда случайно забредет богатый феникс гораздо выше, чем увидеть здесь клиента с Земли, – сказал Евгений Брусникин.

– Да никто его не спасет! Он живет иллюзией, самообманом.

Для Станислава Бородинского это было очевидно. А Толя подумал, что говорить так довольно жестоко, учитывая способность Феникса понимать все сказанное. Но промолчал.

Тем временем, реальная угроза нависла над тритонами. Эти туповатые земноводные даже не осознавали, что им нужно как-то спасать себя от списания на первый этаж. Там стоимость их стала бы на порядок ниже, и они были бы вскоре растерзаны. Роману в общем-то наплевать было на них, но он все же произнес:

– Эй вы, недоразвитые пожиратели питательных шариков! Я к вам обращаюсь!

– Что он там говорит, этот с пухлым задом? – Возмутились разумные существа, похожие на тритонов.

– Я бы хотел посмотреть на тебя, если бы тебе «промывали» мозги дважды. – Холодно заметил один из земноводных.

– А вам что, действительно делали это дважды? Почему? – Осекся Роман.

– С первого раза не получилось. Мы все равно попытались сбежать отсюда, даже не помня своих имен.

– Сбежать отсюда? После «промывки» мозгов? Этого не может быть!

– Между прочим, у нас почти получилось.

Тритон даже был обижен недоверием человека.

– А теперь мы плохо соображаем, – честно признался его собрат.

– Но над этим нельзя же смеяться, – добавило третье земноводное.

– Простите, ребята. Я не знал. Но вам действительно нужно что-то придумать. – Гораздо более мягким тоном произнес Роман Черкашев. – Если у вас не будет клиентов, сами знаете, что вам грозит.

– Да, мы знаем. Но думать тяжело теперь.

Друзья заинтересовались, о чем можно так долго разговаривать с тритонами. Они же тупые, как пробки. Роман рассказал.

– Попытаться сбежать отсюда? Да они, и впрямь, идиоты! – Резко высказался Станислав.

– Даже если выбраться из этого здания, куда дальше? Без денег, не ориентируясь в пространстве, голые! Я и сам не раз думал о побеге, но это полный бред! – Добавил Толя.

– Ладно, кто их знает, какими ловкими и умными эти тритоны когда-то были. Делать-то им теперь что? – Вернул друзей к сути соседской проблемы Евгений.

Толя задумался, а через три минуты произнес:

– Они больше не умные, но ведь они по-прежнему ловкие. Не так ли?

– К чему ты клонишь? – Уточнил Роман.

– Пусть эти трое подготовят что-то вроде акробатического номера или выступления. И прыгают, кувыркаются в воздухе при появлении клиентов.

– Точно! Посетители станут смотреть это маленькое шоу. Глядишь, кому-то понравится. – Правильно понял мысль друга Евгений. – Ну, Толян, ты умеешь решать конкретные задачи.

Роман объяснил тритонам, в чем суть предложения его друга. Те на некоторое время притихли, пытаясь все обдумать. Потом что-то серьезно стали обсуждать между собой.

– Может, этот пухлозадый так над нами издевается? – Высказал общее сомнение один из потенциальных акробатов.

– С чего бы ему нам помогать? – Добавило другое земноводное.

– Вроде, не будет ничего страшного, если мы подготовим выступление. Привлекать клиентов все средства хороши, – Решил третий тритон.

Они еще немного пошептались, а потом сказали людям: «Спасибо». И принялись репетировать.

Их маленькие представления, и впрямь, понравились многим посетителям борделя. Когда кто-то прыгает сальто с пятью оборотами вокруг своей оси, это впечатляет. Некоторые клиенты стали приходить специально на тритонье шоу.

У Толи похолодело в животе, когда к ним приблизилось существо, как две капли воды похожее на то насекомое, что почти уничтожило его полгода назад. Неизвестно почему, по какой-то фатальной оленинской невезучести, оно тоже указало на него. Возможно, почуяло сильный страх, исходящий именно от этого человека.

Личный кошмар вновь стал явью. В глазах Толи сразу потемнело. Он отправился с ужасающим клиентом в апартаменты. И у него было такое чувство, с каким идут на смертную казнь. Роман в спешке сунул в руку несчастного друга коммуникатор. Стас ободряюще кивнул. Дескать, держись. А Женя отвернулся, пряча слезы.