Анна Нова - Комедия масок

…с обеих сторон.

Каждые по-своему

Тик-так

Так-тик

Я знаю, что никто не придет за мной.

Никто не разбудит меня поцелуем.

Я проснусь сама. Я уже проснулась.

Терновник рвала голыми руками, продираясь сквозь заросли, что скрыли мой дом от обманчивой пустоты внешнего мира.

Где ты, мой мертвый принц, где ты был, когда Королева проиграла партию в шахматы своему Шуту, и он, примерив терновый венец Королевы, стал олицетворением мудрости?

О, где же ты был, когда я так нуждалась в твоем исцеляющем поцелуе?

Я сильнее тебя, видишь?

Я сильнее всех тех, кто приходил в мою комнату над бездной, желая насладиться видом на Бесконечность и сыграть в карты со спящей актрисой театра Дель Арте, заточенной в башне из ее же иллюзий и несбывшихся желаний.

Кто я?

Коломбина, Арлекин, Пьеро?

Ни одна из них.

Из чьих костюмов сшито мое давно истлевшее платье, чьи глаза равнодушно смотрят на мир из-под длинных ресниц? И чье сердце бьется в груди, истерзанной старческим кашлем?

Я – Многоликая Чума, и это ты меня создал.

Докажи мне, что ты сильнее меня – и я встречу тебя у входа в зачарованный замок. Я пройду сквозь терновник, изорвавший мое платье, изрезавший мое тело.

Видишь, сколько шрамов? Ты будешь любить их все… Каждый из их.

Я буду твоей

Когда выберусь отсюда.

Мне кажется, что я заново учусь дышать. Глотая отравленный воздух Монохромного мира, я чувствую себя бесконечно живой и бесконечно свободной.

Робкое солнце осторожно покрывает позолотой шпили соборов, башен, крыши домов и брусчатку мостовых, придавая городу непривычную яркость.

Я наблюдаю за тем, как медленно по улицам ступает утро, и понимаю, что когда-нибудь мне удастся осуществить задуманное.

Однажды я смогу проснуться.

Доктор Чумы отходит от Нефаса, с горечью понимая одну вещь – нет, она не сможет. Она уже никогда не проснется и не станет Хартлин.

Теперь это Нефас. Идеальная машина для убийства, и именно он сделал ее такой.

– Хватит отдыхать. Начинается, – Дима ткнул меня в плечо и быстрым шагом направился к выходу. Я вздрогнул, пытаясь стряхнуть с себя сонное оцепенение. Поднялся со стула, схватил камеру и последовал за ним. Истертые половицы горестно скрипнули. Я вышел на крыльцо и окинул взглядом поляну. Нас окружал лес: высокие корабельные сосны, чьи косматые верхушки терялись в туманном мареве. Видимость была почти нулевая – туман, ничего, кроме тумана. Я поежился. Такая погода была характерна для поздней осени, но никак не для сентября. Впрочем, теперь погодные аномалии стали нормой и никого не удивляли – особенно нас, сотрудников Клементинума.

– Рано еще, – пробурчал я, кутаясь в потрепанную джинсовку, – минут через пятнадцать выползут.

Дима, переминавшийся с ноги на ногу, обернулся и бросил на меня раздраженный взгляд:

– Не хочу нарваться на сюрпризы. Как ты вообще можешь спать, не понимаю, – прибавил он.

Я пожал плечами. Из памяти все еще не выветрился сон о Докторе Чумы, как две капли воды похожем на меня самого. Мне часто снились подобные сны. Они напоминали эпизоды фантастического сериала, записанные на пленку воспоминаний, хроники жизни моего загадочного двойника. Сны были всегда о Монохромном мире (что, в общем-то, неудивительно, учитывая специфику моей работы).

Дима занял наблюдательный пост на полу веранды; включил ноутбук и установленные там приборы для замера колебаний геомагнитного фона и атмосферы. Я расположился напротив него, достал камеру и приготовился фотографировать.

Представление должно было вот-вот начаться.

На кончике языка появился неприятный привкус металла и гари. Воздух загустел, став тяжелым и влажным. Потянуло запахом озона.

– Поехали, – выдохнул Дима и уставился в монитор компьютера.

Я, не отрываясь, смотрел на кромку леса. Среди деревьев вспыхнул огонек, похожий на шаровую молнию. Он начал разрастаться, постепенно принимая очертания человекообразного существа… За ним последовали еще и еще.

Вереница светящихся существ потянулась из леса к поляне: они легко ступали по пожухлой траве, приближаясь к дому, на веранде которого мы устроили свой наблюдательный пост.

Существа создавали хоровод, сплетаясь тонкими серебристыми ручками; скользили в танце, поддаваясь магии музыки, недоступной слуху людей…

Зрелище было завораживающим и в то же время жутким.

Облизав пересохшие губы, я начал снимать. Пленка покажет многое: и существ, и края Пограничной зоны. В штабе они сравнят их со старыми фотографиями и поймут, насколько границы раздвинулись, как далеко зона проникла в лес. Увидят еще несколько слоев фотографии и тварей, которые пришли вместе со светящимися феями, но остались невидимыми.

Они танцевали под серым сентябрьским небом и его тяжелыми грозовыми тучами. Купались в утреннем тумане, рассеянном солнечном свете. С какой целью? Я столько раз задавался этим вопросом. Но никто бы мне не ответил: ни Дима со своими сверхмощными приборами, ни Сорренто, ни штатные предсказатели.

Через пару минут светящиеся создания устремились обратно в лес. Существа повторяли свой странный ритуал раз в три месяца; сотрудники Клементинума обязаны были присутствовать и проверять динамику развития Пограничной зоны.

– Скоро заползут в дом. Как думаешь, почему они до сих пор сюда не влезли? – спросил Дима, сохраняя показания приборов.

– Здесь обитает нечто жуткое, – отозвался я, – оно не пускает фей на свою территорию. Какой-то дух леса или еще что… Именно поэтому мы всегда наблюдаем с веранды. К людям эта тварь привыкла, а вот фей из другого мира не жалует.

Дима хмыкнул.

– Чудесно. На сегодня с меня хватит, пожалуй.

Сложно поспорить. Я вернулся в стылую гостиную, собрал рюкзак. В кармане завибрировал мобильный, и я замер, чтобы прочитать смс.

– Шеф приехал, – громко сообщил я, – на одиннадцать назначили совещание во фронт-офисе.

– Окей. Помоги-ка мне загрузить барахло в машину, а?

Я набросил на плечо рюкзак и двинулся обратно на террасу. Вдвоем с Димой мы быстро отнесли приборы в казенный джип. Дима закрыл сторожку на замок, сел за руль. Я устроился на переднем сиденье.

– Завтракать? – Дима взглянул на меня, попытался изобразить на лице улыбку. Темные круги под глазами выдавали усталость и недосып, в уголках глаз уже появились морщинки.

– Поехали. Лишь бы подальше отсюда, – мне не хотелось ничего говорить, но нужно было заполнить тишину, разбавить жутковатое безмолвие этого места. Я потянулся к приемнику и включил радио.

Заиграла квиновская «Show must go on». Мы вырулили на проселочную дорогу и покатили вниз, к трассе Ялта-Севастополь. Я открыл окно. Начался дождь; крупные капли разбивались о лобовое стекло, пока мы мчались по трассе. Я миллионы раз видел эти пейзажи. Спокойное море, очертания гор, густой лес.